Стрела Гильгамеша
Шрифт:
– Это как посмотреть… Сразу видно, что вы совсем не знали мою свекровь! А еще там ничего не слышно! Ни один звук снаружи не проникает!
Последнюю фразу Надежда добавила, чтобы Конрад Карлович убедился, что она не могла подслушать его разговор с психоаналитиком.
Действительно, его лицо несколько разгладилось, и он хмыкнул:
– Что же в этом плохого? Хорошая звукоизоляция – несомненное достоинство наших гробов!
– Опять-таки, вы не знали мою свекровь! Она всегда хотела слышать все, что только можно! Не думаю, что после смерти это как-нибудь изменилось.
– Ну, если так, мы можем установить специально для вашей свекрови наружный микрофон, тогда она услышит любой, самый тихий разговор поблизости от гроба.
– Наверное, это было бы неплохо.
Карлик наконец потерял к Надежде интерес и ушел, а девушка повела ее в холл. По дороге Надежда задумалась, как бы выйти из создавшегося положения с наименьшими потерями, – улизнуть из этого тенистого уголка, не платя денег. А то ведь сейчас начнут договор оформлять на эту колоду, по недоразумению называющуюся гробом, и ведь наверняка заломят непомерную сумму. А где их взять? И главное – зачем платить, если ей некого хоронить?
На ее счастье, в холле ожидала парочка клиентов, поэтому Надежда отлучилась в туалет. Там, глянув в зеркало, пришла в ужас. Платье все в пыли, которой был забит гроб. Причем пыль выглядела такой застарелой, как будто лежала со времен неандертальцев. И шляпка, круглая маленькая шляпка была похожа на блин и сидела набекрень, как-то залихватски, вуаль же свисала сбоку, прикрывая только левое ухо.
Надежда наскоро почистила платье, прикидывая, как будет оправдываться перед Полиной Викторовной, спрятала шляпу в пакет и осторожно высунула голову в коридор. И правильно сделала, поскольку к туалету направлялась та самая брюнетка в малиновом пальто, выдававшая себя за несуществующую жену несчастного Венедиктова.
Ну да, она приехала к его офису в машине от похоронного бюро, значит, тут и ошивается.
Надежда втянула голову обратно, как черепаха в панцирь, и увидела, что в туалете есть стенной шкаф, в который она и юркнула, чтобы не столкнуться с фальшивой брюнеткой.
Та вошла, в кабинке зашумела вода, потом брюнетка громко чертыхнулась, и Надежда злорадно подумала, до чего ей, видно, надоело это малиновое пальто. А что делать? Психоаналитик внушил несчастному только такой образ.
Когда за девицей закрылась дверь, Надежда выждала еще пару минут и только потом вылезла из шкафа, прихватив на всякий случай форму уборщицы, черную робу с логотипом «Тенистого уголка» – павильон с колоннами, а по бокам два кипариса.
– Что это на тебе надето? – с усмешкой осведомилась Мария, когда они встретились в кафе. – Мешок какой-то черный…
– Это ты еще шляпку не видела, – отмахнулась Надежда и кратко поведала о своих приключениях в похоронном бюро.
– Ну и ну! Значит, они хотят что-то получить от этого психа ненормального. А что с него взять-то?
– Наверное, есть что, раз так стараются. И вот что я тебе скажу, дорогая моя подруга, – Надежда стала серьезной, – теперь твой черед идти на разведку. Потому что нужно обязательно выяснить, что им нужно от Венедиктова, а то мы вслепую действуем.
– Почему я? – заныла Мария. – У тебя такие вещи лучше получаются, и потом, времени у меня совсем нет…
– Потому что я уже везде засветилась. И в «Геомедиуме» меня видели, а вахтерши знаешь какие приметливые? У них глаз – алмаз, помню еще по институту. И в «Тенистом уголке» тоже запомнили, и даже этот жулик Илья Семенович легко меня опознает. Я уж не говорю про его помощницу, та вообще не баба, а рентгеновский аппарат плюс детектор лжи в одном флаконе. Так что завтра с утречка ступай к Венедиктову. У тебя ведь занятия вечерние, значит, с утра ты свободна?
– Да у меня завтра вообще занятий нет! Дело в том…
– Очень хорошо! – расцвела Надежда, не дав ей договорить. – Значит, заморочишь ему голову своим писательством, скажешь, что тебе непременно нужна консультация по старинным географическим картам. Слушай его внимательно, польстить не забудь, мужчины любят, когда им льстят. Кокетничать не нужно, он весь в мыслях о своей несуществующей жене. Брюнетка, конечно, та еще стерва, раз согласилась больному человеку голову морочить, но интересная, так что ты с ней конкурировать не сможешь…
«Сама в этом жутком платье на чучело похожа», – обиделась Мария. Мысль, как всегда, отразилась у нее на лице, потому что Надежда споткнулась на полуслове и очень выразительно посмотрела. И Мария поняла, что идти придется.
– Я тебя провожу! – смягчилась Надежда. – Подожду рядом, если что, на помощь приду. Да ничего с тобой не случится…
На следующее утро подруги встретились неподалеку от «Геомедиума». Было почти одиннадцать часов, на стоянке возле здания стояли машины, из чего они сделали вывод, что сотрудники находятся на своих рабочих местах.
Надежда посмотрела на Марию и только вздохнула. Снова Машка за свое взялась, одевается ужасно. Плащик какой-то затрапезный, беретик синенький, под ним костюмчик серенький в клеточку. Ужас какой! И ведь зарабатывает прилично и права на сериал продала… Ладно, в конце концов, это не ее дело.
Надежда отдала кое-что подруге и проинструктировала вполголоса, что с этим нужно делать.
– Ну, вперед!
Мария присмотрелась к двухэтажному розовому особнячку дореволюционной постройки с фронтоном, поддерживаемым упитанными кариатидами. Оглянувшись на Надежду и не найдя ее на скамейке, вздохнула и вошла внутрь.
Здесь все соответствовало рассказу подруги – просторный холл с полом из полированного мрамора, мраморная же статуя музы Урании неподалеку от входа, возле нее – невысокая стойка, за которой сидела немолодая строгая женщина в старомодных очках с раскрытым томиком в руках.
Вахтерша отложила книгу и уставилась на вошедшую:
– Пропуск!
– У меня нет пропуска…
– Без пропуска нельзя!
– Но мне нужен Кирилл Николаевич Венедиктов. Мне непременно нужно с ним поговорить! – Мария сама рассердилась на свой неуверенный голос.