Стрела Гильгамеша
Шрифт:
– На похороны? – удивленно переспросила Надежда. – То-то я смотрю, ты в таком виде! Костюмчик этот серенький… Ох, извини! Прими мои соболезнования… А кто умер-то? Близкий человек?
– Не то чтобы близкий… Одноклассница. Мы с ней много лет не виделись, а тут позвонили, попросили прийти. Неудобно было отказаться, там почти никого не будет, она была сирота. Ну и, сама понимаешь, последний долг… Кстати, у тебя нет какого-нибудь черного шарфика?
– Найду… кажется с прошлого раза в сумке завалялся.
В
– Это твой, – сказала Надежда, кивнув на сумку Марии.
– Нет, мой – вот…
– Но звонит в твоей сумке!
– Ой, это ведь тот телефон, который ты мне дала! – спохватилась Мария. – На который я скопировала телефон Венедиктова…
– Так это ему звонят! – всполошилась Надежда. – Включи скорее!
Мария торопливо вытащила из сумки аппарат, включила громкую связь, и тут же в динамике зазвучало хриплое карканье, в котором Надежда узнала голос страшного карлика из похоронного бюро «Тенистый уголок».
– Здравствуй, Кирилл. Получил посылку?
– Получил, – удивленно ответил Венедиктов. – Но я не понимаю…
– Поймешь! – прервал его собеседник. – Ты ведь не хочешь получить ее всю по частям?
– О чем вы говорите? И кто вы вообще такой? С кем я разговариваю?
– А вот это тебе знать ни к чему! Тебе нужно знать только одно: если ты не сделаешь то, что мы тебе велим, пришлем ее тебе по частям! По частям, понял?
– Нет, я как раз ничего не понял. И не хочу понимать. И если это какой-то розыгрыш, немедленно прекратите!
Венедиктов отключился, из трубки понеслись сигналы отбоя.
– Что это было? – Мария удивленно глядела на замолкший телефон.
– Палка в муравейнике.
– Какая палка? О чем ты?
– Знаешь, как мальчишки иногда сунут палку в муравейник, и там начинается страшная суета. Вот ты сейчас сунула палку в их муравейник, подменив палец на тюбик помады. Они надеялись напугать Венедиктова, а он только удивился. Потому что про палец, получается, он просто забыл. Забыл, что его видел. Что-то теперь будет… Боюсь, Венедиктов в большой опасности.
– Ох, это я его подставила!
– Ничего, программа, которую ты скачала на его телефон, не только передает нам его звонки, но и показывает, где он находится…
– Вот как? – Мария взглянула на часы и охнула: – Все! Опаздываю!
– Ну беги, надо так надо. Такси не бери, в пробках застрянешь, на метро быстрее будет. Куда ехать-то?
– Да не знаю, куда-то к кладбищу, позвоню по дороге, мне скажут! – Мария рванулась бежать, но тут же спохватилась: – А шарфик? Ты же мне обещала!
– Да вот он, у меня в сумке.
Каково же было удивление Марии, когда оказалось, что прощание с бывшей одноклассницей будет в том же самом «Тенистом уголке», что находится возле Варсонофьевского кладбища. Воистину судьба любит такие шутки!
Мария
В отличие от того, что она ожидала, зал был полон, в нем было не меньше ста человек, и почти никого она не узнала. Надо же, а по телефону сказали, что народу будет мало, она и пришла, чтобы проводить, создать, так сказать, количество. А то как-то грустно, когда и проводить в последний путь человека некому.
Перед дверью к Марии подошла высокая сухощавая женщина лет пятидесяти с красными глазами. Было такое чувство, что она выполняет функцию сторожевой собаки, потому что спросила, подозрительно уставившись на вошедшую:
– Вы с Лорочкиной работы?
– Нет, мы с ней вместе учились.
– С какого класса по какой? – не отставала женщина.
– С восьмого по десятый… А что? Разве это имеет какое-то значение? – опомнилась Мария.
– Имеет. Вы, конечно, можете присутствовать на прощании, но имейте в виду, что на поминки приглашены только самые близкие. Я, кстати, ее любимая тетя. – И женщина демонстративно промокнула платочком совершенно сухие глаза.
– Господи, да у меня и намерения не было на поминки идти! – фыркнула Мария, тут же рассердившись на себя за то, что вступила в пререкания.
Она прошла в зал, в глубине которого на небольшом возвышении стоял резной гроб, на торце которого была привинчена латунная табличка с выгравированным на ней логотипом похоронного бюро – надгробье с двумя кипарисами по бокам.
В гробу лежала почти до подбородка укрытая цветами женщина средних лет, Мария при всем желании не смогла узнать в ней свою одноклассницу. Зато отчетливо просматривалось сходство с любимой тетей.
– Надо же, как Лариска изменилась! – послышался сзади шепот, и кто-то сжал Марии руку чуть выше локтя.
Она скосила глаза и увидела рядом невысокого лысоватого мужичка.
– Не узнала меня? – догадался он по ее недоуменному взгляду. – Я же Гарик Веткин.
Он достал из кармана очки и нацепил на нос. Точно, очки были такие же круглые, как те, в которых Веткин ходил в школе.
– Ой, привет, – прошептала Мария, – хоть кто-то знакомый встретился. Извини, сразу не узнала тебя.
– Да тут много знакомых, просто немудрено не узнать, столько лет прошло. А ты, по-моему, с самого выпуска с классом не встречалась.
Мария, осознав, что они ведут светскую беседу прямо около усопшей, положила свой букет в груду цветов и скромно отошла в сторонку. Гарик увязался за ней.
Тетя покойной коршуном метнулась к гробу, поправила цветы и встала рядом, допрашивая каждого подходившего, кто он такой и как познакомился с ее обожаемой племянницей, и каждого предупреждала, что на поминки будут приглашены только самые близкие.