Стрела, попавшая в тебя

Белозерская Алена

— Я уже не удивляюсь тому, насколько сильно отличается наше с вами восприятие окружающего, — устало произнесла она. — Вы живете в другом мире, где царят постоянство и порядок. Занимаетесь виноградниками, варите козий сыр и понятия не имеете, что за мостом жизнь течет в ином русле. Здесь вы делаете апельсиновый ликер, молитесь и ведете духовные беседы, а там люди пьют, убивают друг друга и продают. Конечно, я утрирую. Не все способны на предательство, и уж тем более не каждый решится на убийство. Однако я живу в том мире, где подобное возможно. Мой мир — это мир денег и власти, других ценностей, увы, нет. И люди в нем борются за то,

чтобы стать богаче и могущественней, чем все остальные. В нем все продается, в том числе и человеческая жизнь. Стефан очень близко прикоснулся к роскоши. Она изнежила его, превратила в сибарита, и он не может отказаться от такой жизни. Я приехала к нему просить о помощи, ожидая, что он, божий человек, примет меня и поддержит. Я верила ему, думая, что он настоящий, — задумчиво проговорила Полина. — Но он всего лишь кукла в сутане. Испорченная, жадная и жалкая. В общем, Сабин, я в бегах, скрываюсь от человека, который представляет угрозу. А Стефан, судя по всему, решил заработать на мне, обеспечив себе безбедную старость. Думаю, уже скоро сюда прибудет тот, кого он вызвал. А дальше не знаю. Может, нас обоих закопают под апельсиновыми деревьями. Меня — как основную жертву, а вас — как случайного свидетеля.

Сабин ошеломленно уставился на Полину. По его лицу было видно, что он верит ей, уж очень проникновенно прозвучали слова, однако все еще сомневается.

— Что же делать? — напряженно сглотнул он, заставив Полину нервно усмехнуться.

— Еще один божий человек, — за злостью протянула она. — Спокойный и уверенный в себе, когда подметает двор и поет молитвы в часовне. А в ситуации, требующей смелого и неординарного подхода, едва ли не плачет и спрашивает совет у женщины.

Сабин так же злобно сверкнул глазами.

— Дверь я не выбью, — сказал он, будто плюнул. — Она открывается внутрь комнаты. Из окна нам не выбраться, для прыжка вниз — слишком высоко. Можно шею сломать. Телефона с собой у меня нет, чтобы позвонить одному из братьев и попросить принести лестницу к окнам. Летать я не умею.

— Бескрылый Серафим, — скривилась Полина, но поняла, что напрасно издевается над мужчиной, который правильно оценил ситуацию и четко обозначил ее безысходность. — А что, если мы будем кричать в окно?

Сабин выглянул наружу и покачал головой.

— Ветер дует в сторону моря. Дом братьев в другой части острова, как раз за этим зданием. Мы можем порвать голосовые связки, но нас никто не услышит.

— Тогда будем ждать.

Полина поставила подушку к изголовью и села. Она вдруг осознала, что страх ушел из души, осталась лишь горечь от подлого поступка Стефана.

— Он ведь не всегда был таким, — произнесла она вслух.

— Нет, — покачал головой Сабин, сел в кресло и задумчиво произнес: — Вы ошибаетесь, Полина, он всегда был дерьмом.

Она рассмеялась, услышав это провокационное заявление.

— Жадность губит людей, — продолжил Сабин. — Чрезмерное сластолюбие, потакание своим слабостям. Итог всегда один — гниение души, и как следствие — гибель тела.

— Познавательная беседа, — улыбнулась Полина. — Жаль, что очевидные истины я познаю лишь тогда, когда все начинает рушиться. Признаюсь, эта особенность причинила мне много неудобств.

Полина и не заметила, как быстро бегут минуты в разговоре с Сабином. Он был прекрасным собеседником, с весьма острым и жестким языком, о чем ранее она не догадывалась. Сейчас Сабин, пожалуй, впервые принял в глазах

Полины образ обычного мужчины, и если бы не одежда, она забыла бы, что рядом находится монах.

— Вы будете хорошим аббатом, — сказала она. — Лучшим из тех, кого я знала.

— И со многими священнослужителями вы знакомы? — усмехнулся он.

— Я бы…

Полина резко замолчала, услышав, что в замке поворачивается ключ. Дверь открылась, на пороге показался Микки. В левой руке он держал пистолет, который направил в сторону Сабина, улыбался при этом нагло и беспечно.

— Здравствуйте, мадам, — сказал он, отвесив издевательски-церемонный поклон. — Брат… Прошу вас, — взмахнул он ладонью, вышел в коридор и остановился на безопасном расстоянии, чтобы хорошо видеть и контролировать пленников. — Восхищен твоим побегом, — сказал он Полине в спину, на что она не ответила, молча идя по коридору.

Сабин шел рядом, и она ободряюще улыбнулась ему, а также сделала знак глазами, чтобы он не совершал необдуманных действий.

— Куда? — коротко спросила она, выйдя из гостевого дома.

— В кабинет к аббату, — ответил Микки и замолчал, а после начал задавать вопросы. — Тебе Жак помог сбежать? Признайся, как ты его уговорила? В постель уложила? Бедный Люк, даже мертвому ты наставила ему рога! — Ветер разнес его злорадный смех по всему саду.

Полина продолжала молчать, зная, что, если вступит в словесную перепалку, унизит себя и человека, который шел рядом. Лицо Сабина было непроницаемым, словно он не слышал, о чем говорит Микки, которого начала раздражать безответная реакция со стороны женщины и монаха.

Первое, на что обратила внимание Полина, когда вошла в кабинет настоятеля, было лицо Стефана, который быстро отвернулся, пряча глаза. В комнате романтично горели свечи, пахло апельсиновой настойкой и сигарным дымом. Атмосфера была бы очень приятной, если бы не обстоятельства.

— И сколько ты ему предложил? — спросила Полина у Конрада, который вальяжно расположился в кресле, чувствуя себя хозяином положения.

— Ровно столько, сколько ты стоишь, — Конрад указал рукой на диван. — Нужно было привести только ее, — обратился он к Микки. — Что ж, присаживайтесь, брат.

— Стефан, ты понимаешь, что после того, как Конрад убьет меня, он пристрелит и тебя, — Полина с удовлетворением заметила, как побелело лицо старика, который бросил на крестника подозрительный взгляд. — Думаешь, ему нужны свидетели? Старый дурак, — бросила она и замолчала.

— Но я не намерен тебя убивать, — сказал Конрад, и от неожиданности Полина утратила дар речи. — Это невыгодно в данный момент.

— Что же тебе нужно? — выдавила она из себя, не понимая, являются ли его слова частью игры или он действительно собирается оставить ей жизнь.

— Видишь ли, любовь моя, — Конрад намеренно растягивал слова, доставляя себе удовольствие надеждой, которая загорелась в глазах Полины и быстро погасла. — Люк совершил непростительную ошибку перед смертью, составив завещание в твою пользу.

Полина замерла, услышав эти слова, а после откинула голову назад и звонко рассмеялась. Сабин, сидевший рядом с ней, удивленно повернулся, не понимая, чему она веселится. Полина же не могла остановиться, содрогаясь в истерическом смехе, который не прекратился даже тогда, когда Конрад метнулся к дивану и нанес хлесткую пощечину. Она упала Сабину на колени и продолжала хохотать, спрятав лицо в складках его одежды.