Стрела в печень
Шрифт:
Бабах. Жив.
— Иван! Дебил конченный! Ты куда под пули лезешь! Идиота кусок! — Иван Яковлевич чуть оплеухой не наградил подбежавшего к нему радостного капитана гвардии.
— Ваше Высокопревосходительство, нашли мы Иванова. Жив — зараза. Живее всех живых, как вы говорите. В Москве отыскали, через пару часов здесь будет. Гонец прискакал, а его на бричке везут. В кабаке нашли, вусмерть пьяным.
— Вусмерть, а говоришь живее всех живых. Хорошая новость. Там в Хиве полно нашего народа в рабстве томится. Нужно попробовать вызволить их.
— Обязательно надо вызволить, Ваше Сиятельство. Поход организуем из Решта в Хиву. Покрошим неверных. — И глаза горят. Орёл.
— Нда. Мысль интересная. Послушаем сначала казака.
О яицком казаке Василии Иванове за чашкой зелёного чая три дня назад поведал императрице, да и Брехту заодно, канцлер Гавриил
— А что граф, удалось ли дяде разведать путь в Индию? — Этот Екатерина Ивановна к Головкину обратилась.
Вот тут старичок и выдал эту историю. Её Брехт не знал. Более того, он был уверен на все сто процентов, что в будущем, в двадцать первом веке, о ней знают всего несколько десятков человек. А история замечательная. На пятёрку с тремя плюсами. Прямо поворот северных рек для спасения Аральского моря. Да даже круче.
Была у Петра, как уже говорилось карта старинная и по той карте река Амударья впадала в Каспийское море чуть ниже залива Кара-Богаз-Гол. Если же по ней плыть вверх по течению, то прямиком в Индию попадёшь. Государь захотел точнее всё узнать и достоверность карты проверить, и потому дал команду найти человека с тех мест и привесть его пред царские очи. И нашли, и привели, что для 1714 года уже само является фактом почти сказочным. Где Санкт-Петербург и где Туркмения. Добытого знатока туркмена звали Ходжа Нефес. Кроме Брехта никто не знал из слушателей, что «ходжа» — это не имя, а констатация факта, что Нефес этот странствовал по святым местам, был в Мекке и Медине. Чего уж его занесло так далеко на север Головкин не знал. Этот Ходжа Нефес родом с полуострова Мангышлак. И о чудо. Нефес даже не зная о существующей у Петра карте рассказал, что в давние времена Аму-дарья впадала в Каспийское море, пока зловредные хивинцы не перегородили реку плотиной. Если эту плотину разрушить, река вновь потечет по старому руслу. Если же река вновь будет бежать по землям туркменов, то царь Пётр обретёт в их лице преданных друзей. Ходжа Нефес, «надо полагать», полагал, что могущество царя позволит вновь привести воду на засушливые земли туркменов.
И Пётр, получив подтверждение своей древней карте, возбудился. Тяжёлая жизнь туркменов царя мало волновала, для Петра предложение повернуть течение великой среднеазиатской реки означало в первую очередь возможность установить беспрепятственную прямую водную дорогу с далекой Индией.
Осенью все того же 1714 года поручик гвардии Александр Черкасский вышел в Каспийское море из Астрахани во главе целой флотилии. У него было две шхуны, около тридцати больших стругов и одна буса. Людей Пётр выделил поручику не мало: почти две тысячи пехотинцев и казаков, тридцать три артиллериста при девятнадцати орудиях и сто моряков. Кроме того, с ним плыли четырнадцать астраханских дворян, четверо подьячих, переводчик и сам Ходжа Нефес. Александр Черкасский был выбран Петром, так как происходил почти из тех мест и многими языками владел. Это был поступивший на русскую службу выходец из кабардинского княжеского рода Бекмурзиных.
Путешествие прямо с первого дня не заладилось. Начался шторм, что не редкость осенью для Каспия. Потеряв в штормах несколько стругов, Черкасский вернулся в Астрахань. Перезимовав и пополнив припасы, он в апреле следующего 1715 года двинулся к заливу Тюб-Караган у Восточного побережья Каспия. Высадившиеся на берег русские враждебности местных не испытали, наоборот, отнеслись к ним вполне благожелательно. Местные туркмены обещали показать прежнее русло Аму-Дарьи. Посланный на разведку Ходжа Нефес со спутниками добрался до начала низменного дола, который, по словам туркменов, продолжался до самого Каспийского моря и являлся древним руслом Аму-Дарьи. Три дня разведчики следовали по нему и вернувшись подтвердили слова местных туркменов. Так были получены первые определенные сведения о древнем протоке, действительно связанном с Аму-Дарьей, — Узбое.
Александр Черкасский написал царю, что сам он «…доехал до места, званием Актам, где текла Аму-Дарья река в море Каспийское. Ныне в том месте нет воды, понеже не в ближних местах, для некоторых причин, оная река запружена плотиною на урочище Харакое, от Хивы в четырех днях езды. От той плотины принуждена течь оная река в озеро, которая называется Аральское море». Не останавливаясь на достигнутом Черкасский с частью экспедиции проследовал далее на юг, он проплыл до Астрабадского залива, а сопровождавшие его морские офицеры положили на карту часть Восточного побережья Каспия.
Вернувшись через полтора года в Санкт-Петербург поручик Черкасский лично доложил о результатах своих поисков Петру I. Обрадованный царь пожаловал офицера новым чином и вновь отправил его в путь. Указ капитану от гвардии князю Черкасскому от 14 февраля 1716 года гласил: «1. Надлежит над гаваном, где бывало устье Аммудари реки, построить крепость человек на тысячу. 2. Ехать к хану Хивинскому послом, а путь иметь подле той реки и осмотреть прилежно течение оной реки, тако ж и плотины; ежели возможно, оную воду паки обратить в старой ток, к тому ж прочие устья запереть в Аральское море и сколько к той работе людей потребно. 3. Осмотреть место близ плотины или где удобно на настоящей Аммударе реке для строения ж крепости тайным образом, а буде возможно будет, то и тут другой город сделать. 4. Хана Хивинского склонять к верности и подданству, обещая наследственное владение оному, для чего представлять ему гвардию к его службе и чтоб он за то радел в наших интересах… 7. Также просить у него судов и на них отпустить купчину по Аммударе реке в Индию, наказав, чтоб изъехал ее, пока суда могут идти, и оттоль бы ехал в Индию, примечая реки и озера и описывая водяной и сухой путь, а особливо водяной к Индии тою или другими реками, и возвратиться из Индии тем же путем или, ежели услышит в Индии еще лучший путь к Каспийскому морю, то оным возвратиться и описать… по сим пунктам господам сенату с лутчею ревностию сие дело как наискорее отправить, понеже зело нужно».
А чего играться?! Мы рождены, чтоб сказку сделать былью. Всего-то нужно построить две крепости: одну в устье Аму-Дарьи, вторую рядом с Хивой, привести в «подданство» Хивинское ханство и проложить водный путь в Индию. А, да, ещё развернуть течение реки и направить её в старое русло. Для завоевания плацдарма для броска в Индию Петр посчитал, что достаточно будет четыре с половиной тысячи регулярной пехоты и двух тысяч казаков. Подготовка похода обошлась казне в триста сорок тысяч рублей. Разведчиком «под образом купчины» царь в тот же день назначил лейтенанта Александра Кожина.
Ещё такой нюанс был. По словам туркмен, подданные хана хивинского не слушают. Вольничают. Бардак. Приведение к «подданству» не только хивинского, но и бухарского хана, которые равно «бедствуют от подданных» и должны были посланные с Черкасским войска, чье содержание среднеазиатские правители должны были оплачивать из собственных средств. Умнейший человек был Пётр.
В этом же 1716 году Черкасский заложил три крепости на восточном берегу Каспийского моря. Главная из них находилась вблизи устья Узбоя. После этого капитан отправил посольство в Хиву, а сам с частью своих войск вернулся в Астрахань посуху. Уже только это путешествие достойно памятника. В Астрахани он сразу стал готовить завершающий поход. И решительность Черкасского не поколебал калмыцкий хан Аюк, который говорил, что на маршруте для лошадей нет ни воды, ни сена. Наплевал капитан и на то, что вернувшиеся из Хивы его послы сообщили, что хан не думает даже о переходе в Российское подданство. Не хочет — захочет.Более благоразумный Кожин известил Сенат, что сухое русло не исследовано и, вероятно, руслом вовсе не является, а войско под командой Бековича (Черкасского) обречено на гибель. Ответа из Сената Кожин не дождался, выступать в поход с самоубийцей отказался и отказался.
Летом 1717 года Черкасский повел вдоль восточного побережья Каспийского моря, степью три тысячи человек: эскадрон шведских драгун на русской службе, две роты солдат, посаженных на коней, а так же артиллеристов, добровольцев из дворян, мурз и ногайских татар и две тысячи яицких и гребенских казаков. С отрядом шли караваны купцов, рассчитывавших на охрану военных в опасной степи.
Чего бы не пойти ранней весной, когда в степи хоть трава есть зелёная, но пошли в самую жару.
Самое невероятное, что почти без потерь по июльской жаре экспедиционный корпус этот совершил сверхтяжелый переход в 1350 верст и достиг урочища Карагач, около которого по плану, составленному для экспедиции Петром I, Александру Черкасскому велено построить крепость.