Стрелки
Шрифт:
Надвигались сумерки. В окнах гостиницы вспыхивали огни. Подъехали еще два автобуса. Один большой красно-синий из Хатана, другой - поменьше - из Ньялы. Перед гостиницей мгновенно стало людно, резкие голоса вспугнули тишину. Полная дама с помятой прической, стоявшая рядом со мной, недовольно проговорила:
– Ну вот, сейчас опередят. А наша, как назло, пропала, и это называется обслуживание. Второй раз в Ландейле, и все время такая неразбериха...
Даму трудно было винить. Она устала, проголодалась, и ей не до красот. А в Ландейле всегда была неразбериха -
Заговор.
Главная улица Ландейла вряд ли заслуживала это название. Такая узкая, что подоконники верхних этажей смыкались, затеняя мостовую, и с трудом могли разъехаться две повозки. Заваленная вперемешку битыми горшками, тряпьем, обглоданными костями, над которыми грызлись собаки. По улице в обе стороны двигалась пестрая горланящая толпа.
Гэльд бесцеремонно прокладывал себе дорогу среди ремесленников и торговцев, предусмотрительно держась середины улицы. Те, кого он толкал, вполголоса бросали ему вслед проклятия, но он не обращал внимания, и когда путь ему преградила тележка с мусором, Гэльд, не тратя лишних слов, опрокинул ее под стену дома. Мусорщик бросился поднимать тележку, а его напарник громко проворчал:
– Что-то барон пешью ходит!
– Видать, барона спешили...
Гэльд коротко глянул на них через плечо, и они поторопились исчезнуть.
Гэльд шел дальше. Третий день он искал девушку из кареты, и пока его поиски были бесплодны. Он не смог бы объяснить, почему выбрал для этого Ландейл: высадив его в предместье, она могла отправиться куда угодно. И в любом обличье. Он готов был обыскать все Двуречье, но начал все-таки отсюда.
Он заглядывал в лицо каждой встречной девушке, была ли она простолюдинкой, торговкой или служанкой. Девушки не понимали его взгляда, иные краснели, хихикали, иные призывно улыбались, но Гэльд, едва взглянув, проходил мимо.
Улица наконец вывела его на площадь перед магистратом. У дверей топтались скучающие стражники, народу было немного. Гэльд замедлил шаг, намереваясь пройти вдоль лавок, и тут из переулка навстречу ему вышла юная горожанка в лиловом суконном платье и белой накидке. Уже безо всякой надежды Гэльд скользнул взглядом по ее лицу и на мгновение оцепенел. Это была она.
Девушка прошла мимо, опустив глаза, и только тогда Гэльд, опомнившись, ринулся вслед. Он схватил ее за локоть, заставил остановиться:
– Это вы! Я знал, что увижу вас!!
Девушка быстро прикрыла лицо накидкой и попыталась вырвать руку.
– Но это же я, - сказал Гэльд, не выпуская ее.
– Я, Гэльд Эрнарский, помните? Хатан, карета...
Девушка помотала головой.
– Что же вы молчите?
– с отчаяньем спросил он.
– Ведь это вы, не может быть, чтоб я ошибся!
Гэльд попытался сдернуть накидку, но девушка
– Саент!
– крикнула вдруг девушка, отталкивая Гэльда.
– Саент, сюда!
Гэльд жадно вглядывался в ее лицо, и тут его крепко схватили за плечо. Он обернулся в ярости и увидел рослого чернобородого торговца.
– Какого лешего ты привязался к моей жене?
– рявкнул тот басом.
– Что?
– Гэльд от неожиданности едва не выпустил добычу.
– Вот именно, жене, - подтвердила она, сверкая глазами.
– Ежели барон, так можешь к чужим женам липнуть?
– басил торговец.
– Здесь город вольный, за себя постоять сумеем! А ну пусти!
– и замахнулся увесистым кулаком. Гэльд схватился за меч.
– Стойте, вы!
– громко и зло прошептала вдруг причина спора.
– Герои! Игрище для стражников устраивать? Пошли отсюда!
Она схватила за руки Гэльда и Саента и потащила их за собой. Гэльд в растерянности подчинился. На бегу он оглянулся и увидел, что стражники, взявшиеся было за оружие, разочарованно возвращаются на пост.
Они завернули в боковую улочку и остановились.
– Я хочу знать, - переводя дыхание, сказал Гэльд, - что все его значит?
– Он еще спрашивает!
– пробормотал Саент.
– Вы, барон, - со сдержанной яростью проговорила девушка, - вас когда-нибудь учили вежливости? Учили вас, что нельзя приставать к девушкам на улице?
– Так вы замужем или нет?
– уточнил Гэльд, пропуская мимо ушей все остальное.
– Да, замужем! Для настырных нахалов.
– Спасибо, - пробормотал Гэльд.
– Он думал, что ты бросишься ему на шею, Хель, - хмыкнул Саент.
– Хель?!
– воскликнул Гэльд, не веря своим ушам. Девушка поморщилась, как от сильной горечи:
– Ох, Саент, длинный язык доведет тебя до Пустоши...
Саент покраснел, оглянулся:
– Так ведь нет никого...
– Ну конечно, - вздохнула она, - барона ты уже считаешь своим.
– А у барона теперь два пути: либо с нами, либо в канаву, - Саент погладил рукоять кинжала.
Рука Гэльда невольно вновь потянулась к мечу. Хель заметила его движение.
– Не стоит, Гэльд Эрнарский, - с отчужденной усмешкой сказала она.
– Саент быстрее. Придется вам идти с нами.
Гэльд вздохнул почти облегченно:
– Хорошо. Главное, что я узнал, кто вы.
– Вы действительно слишком много узнали, - проговорила Хель с сожалением.
– Ну что ж, Саент, пойдем.
И они пошли - впереди Хель, за ней Гэльд, следом Саент. У Гэльда вертелись на языке кое-какие вопросы, но те двое шли молча, и он решил не заговаривать первым.
Они шли по кварталу стеклодувов. Улочка становилась все уже и наконец уперлась в невысокий зеленый дом с галереями, обвитыми алыми вьюнцами. Перед дверью покачивалось на цепях овальное медное зеркало. У зеркала сидел взлохмаченный мальчишка в синей рубахе и подкидывал на ладони деревянную чашку с монетами.