Стрелки
Шрифт:
– Здравствуй, Лин, - Хель потрепала мальчишку по космам, бросила в чашку монетку.
– Что мастер?
– Ожидает, - весело сказал мальчишка и тут увидел Гэльда.
– Э, а это что такое? Наш?
– Теперь наш, - коротко ответила Хель и обернулась к Гэльду:
– Проходите.
Дверь затворилась за ними. Гэльд очутился в кромешной тьме и остановился, не зная, куда идти дальше. Хель и Саент стояли за его спиной. Потом наверху замигал огонек, приближаясь к ним, и по лестнице спустился со свечой высокий худой человек в
– Рад видеть, - сказал он, подойдя.
– Идите за мной. Все давно собрались и ждут вас.
"Кто это все? Кого ждут?
– подумал Гэльд.
– Заговор - в Ландейле, в квартале стеклодувов? Смешно".
Они прошли под лестницей и спустились в большую комнату без окон с низким потолком, похожую на трапезную. Два масляных светильника скупо освещали ее и людей, сидевших вокруг стола. Увидев Хель, они встали.
– Наконец-то, - сказал плечистый рыжебородый воин.
– Мы уже тревожились.
– Напрасно, - ответила Хель. Оглянулась на Гэльда:
– Это Гэльд, барон Эрнарский.
Кто-то присвистнул. Все смотрели на Гэльда, и ему стало неуютно.
– Он с нами?
– недоверчиво спросил темноволосый юноша.
– Теперь с нами, Клэр, - ответила Хель почти так же, как недавно мальчишке.
– Барона нам только не хватало!
– поморщился невысокий узкоглазый крепыш, по выговору южанин.
– И без того с лесу по ветке.
Гэльд стиснул зубы, чтобы не сказать что-нибудь оскорбительное. Он понимал, что надо сдерживаться. Хотя бы ради Хели. А она стремительно повернулась к южанину:
– Не веришь баронам, Данель?
– Не верю, - буркнул тот.
– А мне?
– и, не дожидаясь ответа, продолжила: - Я за него ручаюсь.
Наступило молчание. Потом кто-то из угла сказал:
– А, пусть сидит. Жалко, что ли?
Гэльд сел у стены - подальше от светильников. Оттуда лучше было видно Хель и всех остальных, а сам он оставался в тени. Собралось человек десять, не считая вновь пришедших, и были они все разные - действительно, с лесу по ветке. Торговцы, мастеровые, воины. А один был в кольчуге с гербом Тинтажеля и в черной маске.
– Начинайте, мастер Райс, - сказала Хель, и человек в фартуке, встречавший их, неспешно заговорил:
– Новость на чужой взгляд небольшая, но тяжелая. Из Рисанты пришел вестник. В степях объявилась конная нежить.
– Не может быть!
– воскликнул Данель.
– Век их там не бывало!
– Десять лет назад их и на Севере не было, - заметил его сосед, ремесленник с широким, изъеденным медной пылью лицом.
– А что, вести верные?
– Вернее некуда, Тиль, - сурово ответил мастер.
– Два селения выбили.
– Расползается нечисть.
– Разве в этом дело?
– громко спросила Хель.
– На Юге они впервые, на Севере уже привычны, скоро и дальше пойдут. А было у них - одна Пустошь да Замок-за-Рекой. Останавливать их пора.
– Пополнять отряды Стрелков?
– спросил
– Не к утру будь помянуты.
– Я отрядов не пополню, Тиль, - спокойно сказала Хель, - ты знаешь. А найти у них слабое место - надо. Не может быть, чтобы они были неуязвимы!
– Пойти да спросить, - хмыкнул Данель.
– Не спрашивать надо!
– крикнул вдруг Клэр.
– Драться!
– Вот именно, - кивнула девушка.
– Да ведь мы же о них ничего не знаем!
– Узнаем. Для того и собрались. Книга у вас, мастер?
Мастер встал, обошел сидящих и из ниши над головой Гэльда вынул книгу, завернутую в полотно. Он нес ее бережно и осторожно, без стука положил на стол под свечу. Развернул полотно, расправил плотные шуршащие листы, провел по ним ладонью.
– Вот, - проговорил он изменившимся голосом.
– Прочтите вы, мастер, -попросила Хель мягко.
Мастер сел, отодвинул свечу, чтобы воск не накапал на страницы, и, низко склонясь над книгой, глуховатым голосом начал читать:
"Покончено было с Замятней, и люди, отерев кровавый пот, мечтали о мире. Но, видно, дух войны не упился еще кровью. И пришли из-за Кены, из проклятых людьми и небом развалин Замка-за-Рекой безликие воины. И прежде, чем успели узнать их и ужаснуться, навье воинство захватило Пустошь, бывшую издревле полем битв - видно, мертвая кровь манит нежить. А потом о них услышали все...
Они приходили на рассвете, когда у милосердного солнца не было еще сил рассеять их и испепелить. От топота их коней дрожала земля. Капюшоны плащей их скрывали пустоту, но стрелы - били без промаха. Одно спасение было - бежать, но кони нагоняли бежавших... Так погибли первые. А те, кто спасся, на рассвете следующего дня снова увидели навьих всадников, но теперь у них были лица. И радостно бросились люди к отцам своим, сынам и братьям, и тогда безжалостные стрелы поразили их на бегу, и нежить обрела новые лица, и ужасные вести потрясли Двуречье. И все новые селения погибали под стрелами нежити. Лица детей и жен не нужны были нави, и они, теряя плоть и речь, бродили призраками в опустевших домах, взывая обликом своим к состраданию... И все больше на нашей земле призрачных селений, которых сторонятся люди, и все громче звучат на наших дорогах копыта конной нежити..."
Голос мастера сорвался, он умолк. Хель, стоявшая за спиной мастера, осторожно коснулась его плеча и продолжила звенящим голосом:
"...Нежить отбирает у мужчин лица их, но не души. И стрелы ее разят правого и виноватого, ибо безликость - печать, отметившая Врага, и по ней можно было бы узнать навье воинство, а они не желают быть узнанными и жаждут власти. И стоны возносятся к небу, но что им наши стоны. И несется по земле конная нежить, навье воинство, прозванное Стрелками, и нет им предела, и отпора нет, и не берет их оружье, и не спасают от них ненависть и доброта..."