Стрелков и другие. Анатомия одного стратегического конфликта
Шрифт:
Предположим, что вы сообщаете на своем сайте: «Всех желающих встать в ряды ополчения Донбасса, сопротивляющегося бандеровской хунте, просим оформить свои заявки таким-то образом».
Предположим далее, что вы получаете… ну, скажем, десять тысяч заявок. Какой процент из этих виртуальных десяти тысяч реально приедет в Ростовскую область для того, чтобы перейти границу, получить оружие и начать сражаться? Может быть, сто человек приедет. А может быть, и меньше. Но ведь не десять тысяч!
Впрочем, поставленного в Донбасс оружия хватило бы и на всех виртуалов, заявлявших о своем желании участвовать в сражении с бандеровцами. Повторяю, к июлю 2014 года на территории Донбасса, сражающегося с
Говоря о семидесяти тысячах, которые должны бы были встать в ряды бойцов, дающих отпор бандеровцам, я исхожу из элементарных выкладок. В мирное время в армии должен служить примерно один процент населения. Если население России — 130 миллионов человек, то в армии должно быть 1,3 миллиона человек. Если население Украины — 38 миллионов, то армия должна составлять 380 тысяч. Если население Приднестровья — 700 тысяч, то армия должна составлять 7 тысяч. Население Донбасса — около семи миллионов человек. Соответственно, в армии мирного времени, защищающей тот самый суверенитет Донбасса, который был провозглашен на референдуме, должны были служить около семидесяти тысяч человек. А поскольку время-то в Донбассе отнюдь не мирное, то она могла бы быть в несколько раз больше. В том же Приднестровье, например, резерва, который может быть мобилизован на случай нападения молдавских нацистов, порядка двенадцати тысяч.
Очень часто народная армия, защищающая суверенитет своего Отечества от нападения врага, убежденного в том, что надо беспощадно расправиться с «сепаратистами», «экстремистами» и так далее, включает в себя чуть ли не всех боеспособных мужчин, проживающих на территории Отечества. Повторяю, это имеет место в случае, если граждане дорожат своим Отечеством и понимают, что Отечеству угрожает именно такой враг — готовый к далекоидущим действиям с тем, чтобы беспощадно подавить проживающие на территории этого Отечества силы «экстремистско-сепаратистского зла».
За примерами далеко идти не надо. Тот же Карабах. Те же Абхазия или Осетия. Подчеркиваю, речь идет не о том, сколь велика страна, желающая себя защитить. И не о том, сколько на ее территории проживает минимально боеспособных мужчин (а в определенных случаях и женщин). Речь идет о том, какой процент жителей готов подключиться к вооруженному сопротивлению посягательству на свое Отечество.
А ведь с момента референдума, проведенного в Донецкой и Луганской областях, территория, заявившая о своем отделении от Украины, стала для ее населения Отечеством. И неважно, каково имя этого Отечества — Новороссия или Донбасс. Важно, что это Отечество. И что проживающие на его территории понимают: бандеровцы будут кроваво подавлять их волеизъявление. И отстоять его можно, только разгромив бандеровцев в реальных боях, принося реальные и немалые жертвы. И так далее.
Я восхищен героизмом тех, кто решился пойти на реальную войну с реальным врагом, совершал реальные подвиги, реально пострадал на этой войне. Более того, и число пришедших на эту войну, и их мужество, и их воинское мастерство позволило добиться главного. Бандеровцы и их охвостье — пресмыкающиеся перед бандеровцами политики типа Порошенко, Турчинова или Яценюка — были посрамлены именно этими благородными и мужественными добровольцами. Которые сорвали блицкриг в Донбассе, на который рассчитывал обезумевший Киев, вообразивший, что он волк, а ему на Юго-Востоке Украины противостоят омоскаленные трусливые овцы.
Целых два месяца — с конца апреля по конец июня — ополченцы, сопротивлявшиеся бандеровской хунте, проявляли стойкость в условиях, когда они и впрямь были не только относительно
Ходячие мертвецы любят говорить о том, что виной всему донецкое и луганское быдло. Ходячие мертвецы всегда называют свой народ быдлом. И перекладывают на него ответственность за собственную бездарность. Ровно этим занимались и белогвардейцы в Гражданскую войну, проигранную ими именно в силу такого безвольного, брезгливого, импотентного по своей сути подхода. И власовцы, вышвырнутые вместе с другими белогвардейскими нацистскими холуями, тоже ссылались на никчемность народа, его паскудную осовеченность. А еще на это ссылались гностически ориентированные писатели, такие как Михаил Булгаков с его «Собачьим сердцем» и прочими изысками. Кстати, о гностических изысках Булгакова говорю вовсе не я один. Тем, кто сомневается, предлагаю прочитать, например, работу И. Ф. Бэлзы «Генеалогия «Мастера и Маргариты».
Фраза Бородая о Донбассе «тухляк, надо сваливать» вполне уместна в устах какого-нибудь глумливого поклонника Воланда. И поверьте мне, это не случайно. Не волею случая, а по иным причинам, в живом и благородном ополченческом движении завелись ходячие мертвецы, не способные вести за собой народ. Потому что ведут за собой народ только носители живого духа, а не представители глумливой полувоенной богемы, исповедующей гностическую ненависть к хиликам, они же — хамы, они же — шариковы, они же — совки. И отторгаемые народом, чующим их мертвый дух за версту.
Где этот мертвый дух, там и всё остальное. Идеологическое бесплодие. Военная бездарность. Психопатия, граничащая с очень серьезным психическим нездоровьем. Приверженность всем коммерческим соблазнам, сколь бы грязны они ни были. И, наконец, прямое предательство.
Я твердо знаю, что Стрелков уходил из Славянска — сдавая половину той территории ДНР, которую контролировали ополченцы, — по собственной воле и сообразуясь с весьма специфическими мотивами своего «собогемника» по фамилии Бородай. Я знаю столь же твердо, что, придя в Донецк, «собогемники» намеревались а) сосредоточить всю военную власть в своих руках и б) сосредоточив ее, бежать из Донецка. И не один я всё это знаю. В том-то и состоит закавыка, что знаю это вовсе не я один. Но почему-то говорить об этом решаемся фактически только я и мои соратники.
Так что же происходит с обществом, которое молчит по поводу того, что очевидным образом требует накаленного публичного обсуждения? Почему молчат наши военные? А кое-кто из них даже пытается доказать невозможное — что отступление из Славянска было прологом к будущему наступлению, закончившемуся согласием Киева на переговоры с Донецком.
Говорящие об этом твердо знают, что бегство Стрелкова не имеет ни малейшего отношения к последовавшему за этим наступлению совсем других народно-освободительных сил, обладающих совсем другими возможностями и совсем иным генезисом. Когда-нибудь об этом будет сказано совсем развернуто, совсем внятно. Но, повторяю, и сейчас правда ясна для многих, и эти многие молчат.
Молчат не только военные. Молчит наша патриотическая интеллигенция, загадочным образом не захотевшая негативно отреагировать даже на самое очевидное — на позорное бегство Стрелкова из Славянска и других ключевых населенных пунктов, контролировавшихся ополченцами, находившимися под его командованием.
Молчат политики. На фоне этого молчания слышится лишь вой взбесившихся блогеров, подлинные мотивы парадоксальной сплоченности которых вокруг некоего начинания, ассоциированного со Стрелковым, еще предстоит выяснить.