Стрелков и другие. Анатомия одного стратегического конфликта
Шрифт:
Много загадок в происходящем. В их числе находится и загадка малазийского «Боинга», сбитого войсками хунты. Есть мнение, хунта целилась в самолет Президента России В. Путина. Что ж, если это так, то многое становится понятным. В том числе и непростые механизмы раскрутки Стрелкова. Ведь косвенной его раскруткой занимались отнюдь не только блогеры. Становится понятнее и скорость этой раскрутки. Потому что с такой скоростью не раскручивают с расчетом на выборы в 2016 или в 2018 году.
Но при всей важности разгадки подобных загадок еще важнее — приглядеться к общественным процессам. И понять, что на фоне очевидного роста патриотических настроений в обществе мы сталкиваемся с фактическим отсутствием патриотической интеллигенции, которая могла бы превратить эти достаточно аморфные пока еще настроения в нечто большее — в полноценную патриотическую мобилизацию, которая одна только и может спасти страну от достаточно целенаправленных и комплексных действий
Война со Стрелковым и другими показала, что необходимой для нашей победы патриотической интеллигенции в России нет. В таких случаях одни говорят «на нет и суда нет», а другие начинают создавать отсутствующее, если оно жизненно необходимо. Я отношусь к тем, кто всегда будет создавать жизненно необходимое, даже понимая, что речь идет о создании того, что должно органически вырастать из лона общества, а не создаваться кем-либо рукотворно.
Блогеры, мотивированные кем-то на поддержку Стрелкова, считали себя всесильными именно потому, что настоящей патриотической интеллигенции, способной обеспечить необходимую дискуссию по вопросу о Стрелкове, в России не оказалось. А та патриотическая интеллигенция, которая могла бы выполнить эту роль, прошу прощения, поджала хвост. Что ж, решили блогеры, мы лихо порезвимся в условиях поджимания хвоста теми, кто единственно и мог бы нас урезонить. Ох, как мы порезвимся, если нас урезонивать фактически некому!
И они стали резвиться.
И вдруг оказалось, что внутри молодого движения «Суть времени», которое должно бы было обрести способность этому противостоять лет этак через пять-шесть, уже сформировалось нечто коллективное и дееспособное. Нечто, способное выигрывать информационные войны у поднаторевших (и оборзевших) блогеров. Фактически, сформировалась новая политическая культура патриотического интернета. Она дала бой разнуздавшимся блогерам, исступленно лгущим по поводу героизма Стрелкова и злодейской сути его противников. Блогеры перепугались насмерть. Они стали орать, что их едят поедом, что кто-то хочет сформировать новый политический патриотический интернет, а этот — слить. Они стали просить пощады. Стали срываться, обнажая свое нутряное непотребство, как когда-то его обнажили, срываясь, Сванидзе и Млечин, почувствовав, что вчистую проигрывают новой интеллектуальной силе, возможности формирования которой не предполагали ни они, ни их могучие благодетели.
В 2014 году блогеры повторили судьбу Сванидзе и Млечина. И это удалось сделать только потому, что сформировалась новая молодая интеллектуальная сила, и впрямь делающая заявку на новый патриотический интернет.
Пусть читатель сам, ознакомившись с материалами этой книги, решит, правомочно ли это мое утверждение.
Я же в заключение скажу лишь, что — вопреки воле очень могущественных сил, враждебных России — Россия, во-первых, не ввязалась в прямую, грубую, лобовую войну с Украиной, во-вторых, не сдала Донбасс, в-третьих, обеспечила через гражданское общество поставку в Донбасс оружия, в-четвертых, мобилизовала ополчение новой волны — с тем, чтобы нанести серьезное поражение армии хунты.
Добавьте к этому отстранение Стрелкова от всего, связанного с Донбассом. Отстранение, подтвержденное самим Стрелковым. Добавьте к этому победы Донбасса, которые возымели место уже после того, как Стрелков был отстранен. А ведь говорилось, что отстранение Стрелкова автоматически приведет к полному разгрому донбасских ополченцев.
Могущественные силы, враждебные России, хотели втянуть Россию в бесперспективную грубую, лобовую военную схватку с Украиной. С Украиной, которую в этом случае стал бы уже совсем массированно поддерживать весь объединившийся Запад. Такая схватка была бы однозначно губительна без опережающих глубоких и системных преобразований в стране. Понимая, что в реальной ситуации шансов на подобные преобразования крайне мало, враги России втягивали наше Отечество, лишенное пока что потенциала мощной общенародной мобилизации, в нечто, чреватое крахом. Им не удалось это сделать.
Не удалось им и другое — опозорить Россию, продемонстрировав парад бандеровских войск на площадях Донецка и Луганска. Вместо этого — разгром бандеровцев и срочный переход Порошенко от обещаний скорой расправы с «сепаратистами» к переговорам об особом статусе Донецка и Луганска. Переговоров с кем? С теми лидерами ополченческого движения, которые ранее Киевом с презрением игнорировались. Впереди новый этап большой битвы. Можно было проиграть войну, но мы ее не проиграли. Можно, конечно же, и мир проиграть. Но тут многое зависит от народа Донбасса и донбасских политиков. Победит ли живой дух, унаследованный от героических победителей фашизма в Великой Отечественной войне? Или же возобладает разнообразная мертвечина? Как та, которую я описал, так и иная, ничуть не менее опасная. Мертвечина потребительства, опасливости, мещанской капризности. Мертвечина метафизического падения, породившего распад СССР и продолжившегося в постсоветские годы.
Мы победили на данном этапе, но эта победа никоим образом не носит окончательного характера. Мы победили ходячих мертвецов, наследников духа Власова и СС. Мы отстояли от них Новороссию. Мы не дали им слить Новороссию. И мы показали, что объединяться в войне с американцами и их неонацистскими приспешниками, как бандеровскими, так и другими, можно со всеми, кроме тех, кого собственная воля и исторический рок сделали слугами американцев и превратили в одно из подразделений американских приспешников. Объединяться с такими, ведя борьбу с американцами и бандеровцами, — значит обрекать объединенные силы на поражение. То поражение, которое казалось почти неминуемым после бегства Стрелкова из Славянска. То поражение, которого пока что нам удалось избежать. Пока что удалось. Порадуемся этому и предуготовимся к новым битвам, гораздо более тяжелым, чем эта.
До встречи в СССР!
Часть I
Несколько номеров нашей газеты мы дерзнули посвятить истории превращения, очень важного не только для «Сути времени», но и для страны в целом, а в каком-то смысле — и для человечества. Я имею в виду то превращение «Сути времени», которое произошло в результате вызова под названием «Стрелков»
Сергей Кургинян. «И невозможное возможно»
Я хочу обсудить с читателем четыре круга, на которые распадается человечество или, по крайней мере, его политизированная часть.
Круг № 1 — это нанятые производители лжи. Или тех суррогатов правды, которые еще опаснее лжи. Обсуждать его подробно вряд ли стоит — тут всё понятно.
Круг № 2 — это потребители подобных суррогатов. Облить их походя презрением и двигаться дальше я не могу. Вдумаемся: на Юго-Востоке Украины льется кровь наших братьев в борьбе с нашими лютыми недругами. Возникает естественный запрос на героя-защитника, сражающегося против недругов. А дальше начинаются все хитросплетения, связанные со спецификой информационного общества. Оно же — общество спектакля и так далее. Запрос этот будут удовлетворять СМИ. И удовлетворять его они будут сообразно своим ориентациям, симпатиям и замыслам. Обществу предложат героя, отвечающего его запросу. И люди волей-неволей делегируют этому герою свои надежды, свои запросы на идеальное. Ведь кому-то они это должны делегировать?! И, в принципе, можно это делегировать только тому, кого предъявят эти самые СМИ. Если они предъявят туфту, то в момент, когда мошенничество будет обнаружено, люди плюнут и наглухо закроются в раковине своего тотального неверия. Конечно же, вплоть до следующего злосчастья, которое будет способно выманить людей из раковин и разогреть их эмоции. Тогда в очередной раз будет сформирован запрос. Обществу предложат нечто, как бы удовлетворяющее этот запрос. Люди отдадут этому «нечто» все свои чаянья. Окажутся обмануты в очередной раз. Еще сильнее замкнутся в раковине неверия и цинизма. Откуда их снова выманит нечто экстраординарное. Как пелось в одной перестроечной песне: «Эта музыка будет вечной, если я заменю батарейку».
Спрашивается, возможно ли в принципе выработать стратегию поведения, позволяющую избежать попадания в ловушки ложного удовлетворения благородных запросов? Между прочим, если такую стратегию нельзя выработать, то дело швах. Потому что тогда и вправду конец Истории наступил. Ну так, может быть, он и наступил?
Весьма неглупые люди убеждали меня в том, что эра телевидения знаменует собой конец Истории. Потому что, говорили они, телевидение засаживает в сознание и подсознание некие пакеты информации, рассчитанные на некритическое восприятие. Эта пакетная информация имеет прежде всего визуальный характер. Она в каком-то смысле тотальна и образна. И защититься от нее очень трудно. Вообще трудно, и тем более трудно, если телевидение не просто предлагает человеку удовлетворять его запрос, но и формирует этого человека под свой собственный. Очень ведь непростой вопрос — удовлетворяет рынок потребительский запрос или сам формирует потребителя под некоторую совокупность товаров, которую надо продать. А товары эти таковы, что требуют определенного, достаточно прискорбного качества человеческого материала. «Пипл хавает», — говорят циничные создатели информационных продуктов, рассчитанных не просто на некритическое их потребление, но и на радикальное преобразование потребителя. В сущности, ничего невозможного в этом нет. Наркотик или алкоголь не только удовлетворяют потребность. Они еще и формируют потребителя, не правда ли?