Стрелок Чёрной Скалы
Шрифт:
Но мёртвым ничего этого и не нужно - это нужно лишь тем, кто ещё жив.
Мёртвые - мертвы. И уже никто не узнает, о чём они думали, пока ещё были живы... Пока не погас свет и не кончился воздух...
Впрочем, думать об этом бессмысленно. И для меня лично, и для дела, которое я должен сделать.
Вперёд, вперёд, вперёд... Через валяющиеся вокруг кости, мимо скалящихся из темноты пустыми глазницами черепов...
Довольно просторная каюта? Ну, по меркам субмарины - да, каюта. А вот по меркам обычного человека - конура. Страдающим клаустрофобией здесь точно делать нечего, если только они не возжелают смерти. Нет, это явно не капитанская каюта, для неё ещё рановато - это должно быть помещение главного инженера... Это - тоже не то, это - радиорубка... Здесь вообще проход в центральный отсек... Двухъярусные койки - вдоль борта, трёхъярусные - у центрального прохода...
Здесь скелетов было намного больше.
Они вповалку валялись друг на друге, а вокруг было разбросано оружие - пистолеты "вальтер", "люгер" и карабины "маузер". Стреляные гильзы. Выбоины и тёмные потёки на стенах.
Немцы... А у вас тут, оказывается, было весело... Вот вам и ответ, о чём вы думали перед смертью...
Уверен, вы думали о том, что всё, что вы делали раньше - все эти повторяющиеся изо дня в день бессмысленные и ненужные действия, всё это - есть безумие. А затем вы отдались своему безумию раз и до скончания времён. Круто, правда? Свобода от и свобода для. Последние минуты своих никчёмных жизней потратили не на то, чтобы принять смерть достойно человека, а на порыв слабости и отчаянья.
Как же это жалко...
Луч фонаря выхватил из темноты висящий на переборке портрет Гитлера в тяжёлой деревянной раме. Портрет был изрядно испачкан бурыми брызгами.
Очень символично, мать его так.
Ещё какая-то рубка... Ага!
А вот и помещение командира субмарины. На полу - скелет в полуистлевшем офицерском мундире с валяющейся рядом форменной фуражкой, испачканной бурым. На груди - чёрный стальной крест. Не просто выставленный на показ религиозный символ, а высший нацистский орден. В правой руке "люгер", вполне целый на вид. В левой - фотография в простой деревянной рамке. Время и мёртвый воздух погибшей субмарины не пощадили её, но даже спустя семьдесят лет было видно, что на ней трое. Мужчина, женщина и ребёнок.
А вот это уже достойно. Не биться в агонии или безумии, ради тщетной попытки прожить ещё несколько лишних мгновений. В конце концов, смерть - это выбор. Своя смерть - в том числе.
И семья. Кто мы, мать его, такие без своей семьи? Пусть мои деды воевали с такими же немцами, как этот неизвестный капитан, но прошлое уже в прошлом. Ненависть не вечна, война не бесконечна.
Я аккуратно снял с кителя офицера Железный Крест и положил его в левый нагрудный карман. Подобрал "люгер", осмотрел его, вгляделся в неразборчивую надпись готическим шрифтом на золотистой пластине, что была вместо левой щеки, и засунул его за пояс. Немного подумал и разодрал на груди скелета ветхий мундир, сорвал с шеи именной жетон и положил его в другой карман.
Из увиденных мной мертвецов только он один и достоин, чтобы его помнили. Пусть он был врагом, но он был настоящим врагом, а не шакалом. Остальные - шлак и накипь, от забвения которых никто и ничего не потеряет...
Огляделся по сторонам.
На кровати лежал какой-то небольшой футляр, примерно сантиметров тридцать длиной. Взял его, открыл небольшую защёлку, откинул крышку...
Ну, здравствуй, "Регент". Пора бы тебе и выбираться из этой могилы...
Положил коробку в специально приготовленный для этой цели сетчатый мешок, висящий на поясе, развернулся и двинулся в обратный путь. Командор настоял, чтобы брюлик был доставлен непременно в "транспортной упаковке" - вроде как, для заказчиков это имеет значение.
В футляре? Ну, пусть будет в футляре... У заказчиков часто на удивление странные, если не сказать больше, запросы и условия. И тут уже хочешь - не хочешь, а пригодится угождать. Кто-то платит, а кто-то играет музыку и не выпендривается - всё просто.
Глянул на показания приборов - судя по ним, кислорода в баллонах оставалась не так уж чтобы много. Так что задерживаться на субмарине было крайне нежелательно...
Быстро собрал разбредшихся было в поисках чего-нибудь ценного парней и жестами отдал команду к возвращению на поверхность.
Вновь нацепили на ноги ласты, нырнули в воду, которая теперь затапливала и приличную часть второго отсека, после чего открутили крышку торпедного аппарата и начали выбираться наружу.
7.
Ронни ждал нас всё в том же месте, где и высадил, а после всплытия помог забраться на борт надувной лодки. Пускай мы и не слабаки, но плаванье туда и обратно вместе с передвижением в водолазном снаряжении по затонувшей субмарине изрядно всех вымотало. Не такая уж это и простая задачка даже для подготовленного человека. А ведь никто из нас никогда серьёзно не занимался дайвингом и в "Изоляции" собрались кто угодно, но только не боевые пловцы. Командор с его подготовкой - не в счёт.
Я выплюнул загубник и сдвинул на лоб маску, глубоко вдыхая прохладный воздух, клонящегося к вечеру дня. Снимать кислородные баллоны вместе с жилетом было откровенно лень, да и не хотелось это делать в болтающейся на волнах лодке. Так что в отличие от остальных я решил подождать до берега, ограничившись лишь снятием пояса с грузом.
Вытащил из кармана жилета жетон капитана U-2571, слегка протёр... Увы, но в немецком я полный ноль, да ещё и жетон какой-то полустёртый попался, как назло. Так что кроме ничего не сказавших мне цифр я ничего особо и не смог прочитать. Буквы вроде бы знакомые, но складываются в совершенную абракадабру... Единственное, что я понял -немецкого капитана, кажется, звали Вайс или что-то в этом роде. Но на сто процентов я в этом уверен не был... Вайс? Ну, пусть будет Вайс...
Ронни аккуратно подвёл лодку к одному из пирсов, на котором нас уже ждал Командор в компании Родригезов. Остальных парней видно не было - наверное, всё ещё занимались сбором трофеев...
Фред и Джеймс запрыгнули на пирс и начали пришвартовывать лодку.
– Ну, что?
– с плохо скрываемым волнением произнёс Локхарт, покачиваясь с пятки на носок.
– Достал?
А сдавать начал старик... Раньше он ни за один контракт так не переживал, даже когда мы в дюжину рыл охраняли здоровенный сухогруз с новенькими "мерседесами", на которые не облизывался только ленивый...
– А то!
– ухмыльнулся я, доставая из сетки коробку с бриллиантом и бросая её Командору.
Локхарт поймал футляр, щёлкнул крышкой, с удовлетворением посмотрел внутрь... А затем резко захлопнул коробку.
– Забавная вещица, - поразительно равнодушно произнёс он и с каким-то странным выражением лица принялся ощупывать дно футляра.
Я просто-напросто всем своим нутром почуял что-то неладно. До невозможности неладное. И запоздало пожалел, что при мне сейчас только нож в ножнах на бедре... "Люгер" за поясом? Фантастика. Только в самой глупой фантастике хороший, но капризный пистолет, сможет выстрелить, пролежав семьдесят лет в сыром воздухе затонувшей субмарины.