Стрелок и маг (Тетралогия)
Шрифт:
– Меня беспокоит другое, – сказал Мэнни.
– Что именно, старина? Выкладывай.
– В этой операции слишком большая концентрация стрелков, – сказал Мэнни. – Если ты понимаешь, что я имею в виду. В настоящий момент стрелков очень мало, и они редко встречаются в мирах множественной Вселенной, тем не менее, когда наша история только начиналась, в одном мире оказались сразу двое служителей ордена. Я не верю, что это простая случайность.
– Что ты думаешь о стрелках?
– Они опасны, – сказал Мэнни.
– Почему?
– У стрелков нет цели, – сказал Мэнни. – Человек, у которого нет цели, может натворить все что угодно. Их представление о добре и зле отличается от общепринятого еще сильнее, чем наше собственное. Зачастую они вообще не видят разницы.
– Зачастую я тоже ее не вижу, – сказал Горлогориус. – Добро и зло – это субъективные понятия, которые в первую очередь зависят от человеческого отношения к тем или иным явлениям. Добро и зло формируются волеизъявлением большого количества людей, и то, что в одном мире принято считать стопроцентным добром, в другом может оказаться абсолютным злом.
– Ты должен сформировать границу между светом и тьмой внутри самого себя и наплевать на общественное мнение, – сказал Мэнни.
– Именно так я и поступаю. Особенно с общественным мнением, – сказал Горлогориус. – Возвращаясь к нашему разговору, скажу, что у стрелков есть свои принципы и свои правила, и они никогда их не нарушают.
– Это и плохо, – сказал Мэнни. – Если человек хочет выжить, он должен быть гибким. Он должен уметь отступать. Я слышал историю, когда тысячи невинных людей погибли только потому, что какой-то стрелок решил соблюсти свои принципы и пошел до конца.
– Ты слишком много беспокоишься, Мэнни, – сказал Горлогориус. – Но ты прав. Присутствие в нашей истории двух стрелков не объяснишь простым совпадением.
– А как ты его объяснишь?
– Сговором, – сказал Горлогориус. – Сговором между мной и Негориусом. Я надеюсь, для тебя не сюрприз, что мы с ним поддерживали отношения вплоть до того момента, как его дубль подвел доверчивого старикана под меч героя-дракона?
– Не сюрприз, – сказал Мэнни. – Для того чтобы удивить меня, тебе придется особенно постараться.
– Мы специально ввели в дело двух стрелков, – сказал Горлогориус. – Неужели ты думаешь, что Гарри мог самостоятельно призвать себе на помощь столь могучего союзника? Я воспользовался его заклинанием в качестве прикрытия своей магической деятельности и прислал ему стрелка. Я предвижу ситуацию, когда нам потребуется наличие двух служителей ордена Святого Роланда.
– Могу представить себе такую ситуацию, – согласился Мэнни. – Скорее всего, это будет одна из тех ситуаций, куда входят вдвоем, а выходит только один.
– Именно так, – сказал Горлогориус.
– Значит, этот парень, –
– Я еще не решил, кого именно, – сказал Горлогориус.
– Как это? Второй парень играет с тобой на одной стороне с самого начала!
– Они все играют на одной стороне, – сказал Горлогориус. – Пусть они об этом сами и не подозревают.
– Ты, должно быть, наслаждаешься ролью кукловода, – заметил Мэнни.
– Отнюдь, – возразил Горлогориус. – Но если существование вселенной будет зависеть от моего мастерства, то я буду очень искусно дергать за ниточки.
– Ты очень любишь играть в игры.
– Без этого мне скучно жить.
– Когда-нибудь ты заиграешься, Горлогориус, и подведешь нас всех под монастырь, – сказал Мэнни. – Ты усложняешь любую ситуацию донельзя. Если с тобой вдруг что-то случится, мы век будем все раскапывать и еще столько же вникать в твои планы.
– Со мной ничего не случится, – сказал Горлогориус, схватился руками за грудь, захрипел и рухнул на пол. Мэнни попытался оказать первую помощь извивающемуся в судорогах и исходящему пеной волшебнику, когда Горлогориус открыл глаза и ехидно улыбнулся. – Здорово я тебя подловил?
– Чтоб тебя… – сказал Мэнни. Поскольку он сам был нехилым магом, продолжать гневную тираду и выдавать что-то более конкретное было опасно. – Старый уважаемый человек, которому гильдия поручила ответственную работу! А ведешь себя, как пацан в детском саду.
– Немного адреналина тебе не повредит, – ухмыльнулся Горлогориус. – Нет, ну видел бы ты свое лицо!
Мэнни зло сплюнул.
Наступил вечер, а состязание продолжалось.
Зрители разводили костры и готовили себе пищу, пили вино, спали, бегали в кустики поодиночке и парами. Наименее стойкие завалились спать. Не участвовавшие в состязании олимпийцы периодически отлучались на Олимп, чтобы подкрепить свои бессмертные силы.
Как ни странно, тяжелее всех приходилось не участникам соревнования, а Зевсу. С каждым разом ему было все труднее придумывать темы для песен, и вскоре он стал выдавать нечто вроде «песни о несчастной любви к некрасивой женщине» или «песни о гибели славного воина в несправедливой войне».
Песни становились короче. Притомившиеся участники порою выкидывали целые куплеты, следя только за сохранностью общего смысла.
Реджи с величайшим удивлением обнаружил, что хранит в своей памяти огромное количество текстов и мелодий песен из самых разных миров. Он всегда знал, что у него хорошая память, но чтоб до такой степени… Некоторые песни он слышал только по одному разу и все равно помнил их до последнего слова.