Стрелок
Шрифт:
До вечера я пообщался с местными сталкерами, посидел у костра, послушал сталкерские байки. Когда стало смеркаться, нашел подвал со свободным матрасом и до выброса решил подвал больше не покидать.
12. Засада
«Уж полночь близится, а Германа всё нет». В смысле – Матиса. Я сидел, свесив ноги с бетонного козырька туннеля, и рассматривал территорию Агропрома в бинокль с инфракрасной насадкой. Ничего интересного не происходило, разве что дорогу от разбитого автобуса к вагону стоящему на путях гуськом пересекала стая слепых псов. Надо уже что-то решать, надо устраиваться на ночь. Проще спуститься
Стоп: собаки, автобус! Уйдут собаки, надо будет забраться в автобус, выломать кресла и завалить ими проход. До утра худо-бедно можно будет перекантоваться, не ожидая внезапной атаки собак.
Неожиданно, я услышал звук работающего дизеля. Черт, это же Фантом! Матерь божья, спаси и сохрани! Я перекатился на бок и, извернувшись, распластался на бетоне козырька. Любопытство пересилило здравый смысл, я выглянул из-за карниза. И я увидел в колышущемся мареве дрезину и военных на ней. Призрачная дрезина уже наполовину проехала стоящий на путях вагон. Тут и меня увидели военные. В ночной тишине гулко раздались автоматные очереди. Пули зацокали в бетон козырька и засвистели у меня над головой. Я уткнулся лицом в шершавый бетон козырька. Чисто автоматически я выставил автомат над головой и не глядя, дал длинную очередь в сторону дрезины. Конечно, задним умом я понимал, что это бесполезно, но ничего не мог с собой поделать – привычка, автоматизм, условный рефлекс! Я поднял голову и осмотрелся, фантома уже не было, только эхо выстрелов ещё металось среди холмов.
– Стрелок, ты что сдурел! Зачем ты обстрелял пустой вагон, там же никого нет? – раздалось у меня за спиной. Я перекатился с пуза на спину, выставив перед собой автомат. Из-за дерева выглядывал Матис. Я сел.
– Матис, я его видел!
Матис вышел из-за дерева и подошел ко мне.
– Стрелок, я не знаю, что ты видел, я спрашивал – зачем ты стрелял?
– Да не стрелял я! То есть, нет, я, конечно, стрелял, но вначале стреляли эти, с дрезины.
– Я ничего не видел. Стрелок, ты не заболел?
– Я видел Фантом! Видел! Всё было так, как рассказывал Гурон!
– Если всё было так, как сказал Гурон, почему ты живой, ты что, заговоренный?
– Не а! Я – шустрый и реакция у меня отменная.
– Ладно, Шустрый. Что дальше делать будем?
– Что делать, что делать? Ночь коротать будем.
– Зачем коротать, пошли на выход.
– Вот так, без разведки?
– А чего там разведывать, у нас такая же аппаратура как у предполагаемых «этих». Они нас увидят не раньше, чем мы увидим их. К тому же, ты – Шустрый, а я «Чахлик немерущий», все козыри у нас на руках! А если «этих» там нет, то мы вообще сэкономим время.
– Рискованно, Матис!
– Кто не рискует, тот не пьет шампанского!
– Матис, мне стыдно признаться, но шампанского я ещё не пробовал.
– Ну, ты даёшь, Стрелок! Ладно, вернемся в мой бункер, я выпишу тебе «Мадам Клико», прямо из самой Франции.
Черт бы побрал эту «Мадам», вместо того чтобы следить за обстановкой вокруг, я думал о ней. До прохода с Агропрома оставалось метров пятьдесят. Мы спустились с крутого бугра в низину, и сразу попали под кинжальный огонь с трех сторон. Нет, нас вовсе не хотели убить, нас просто прижали к земле и не давали поднять голов. Мы, конечно, отстреливались, высовывая автоматы над кочками. Но это так, попусту, просто напрасно расходовали патроны. У нас осталось только по рожку патронов. Стрельба прекратилась.
– Матис, сдавайся, останешься в живых, – услышали мы.
– Прости, Стрелок, я был не прав. Переходим к плану «Б». Дай мне осколочную гранату, – Матис взял у меня гранату и прицепил её к разгрузке.
– Матис, что такое план «Б»?
– Видишь же, люди желают встретиться с Матисом, надо их уважить. Слушай меня, Стрелок, сразу после взрыва беги в проход. Встретимся у мастерских.
– Какого взрыва, что ты задумал?
– Не переживай, Стрелок. Возможно, у мастерских я окажусь раньше тебя. Вот, возьми мой ПДА. Сохрани его, подарок Генерала, все-таки.
Я понял, что задумал Матис. От этого понимания меня буквально всего сковало, я лежал, смотрел на Матиса и не мог вымолвить ни слова.
– Эй, не стреляйте, я выхожу! – крикнул Матис.
Матис медленно поднялся, держа автомат над головой. Потом он отщелкнул рожок автомата и бросил его передо мной. Сам автомат он отбросил в другую сторону. Я машинально схватил рожок и засунул его в разгрузку. Приподняв голову, я осмотрелся. Матис медленно шел в сторону прохода. Из кустов вышли двое, держа Матиса на прицеле автоматов. Третьего не было видно, должно быть он держал на прицеле меня. Я вжался в землю между кочек, весь напрягся, приготовился к броску.
Меня обдало взрывной волной, со свистом над моей головой пронеслись осколки. Я вскочил и побежал. Щучкой бросился в узкий проход между двух аномалий. Перекатился, развернулся и изготовился к стрельбе. Меня никто не преследовал, никто не стрелял. Должно быть, третьего тоже зацепило взрывом. Надо было вернуться, запытать и добить выживших, если таковые остались, но я не мог себя заставить – не хотел видеть то, что осталось от Матиса. Я поднялся и пошел в сторону мастерских.
13. Возрождение
К мастерским я вышел под вечер. Всю дорогу я костерил себя последними словами. Гурон послал меня с Матисом, что бы я защищал его и прикрывал. А получилось – Матис прикрыл меня, причём, собой. Я был зол и угрюм, шел медленно, внимательно осматривая окрестности. Как назло, ни бандиты, ни мутанты по дороге мне не попадались.
Слепых псов я увидел только перед самыми воротами мастерских. Вначале я даже обрадовался. Матис был прав, он оказался у мастерских раньше меня. Только в неудачное время! Слепые псы терзали его голое тело в луже перед воротами мастерских. Шуганув собак выстрелами из автомата, я подбежал к Матису. Вытянув Матиса из лужи, я стал слушать пульс. Поздно, Матис был ужё мёртв!
От обиды и горечи я даже заплакал – ну почему я не шел быстрее, сейчас Матис был бы жив! Обессиленный второй за сутки утратой Матиса, я присел у кирпичной стены, обдумывая, где я и как буду хоронить Матиса. Внезапно я осознал, хоронить Матиса бесполезно – он сам себя кремирует. Оставив тело Матиса перед воротами, я пошёл к малой мясорубке, стал ждать, когда она разрядится.
Мясорубка разрядилась, когда уже совсем стемнело. За два часа, что я просидел у стены, мне три раза пришлось выстрелами из автомата отгонять собак от тела Матиса. Перейти к решительным действиям в отношении собак я не мог, кончались патроны.