Стрелок
Шрифт:
– Ах, простите! Я не учел, это мне как экологу каждое предложение в этом письме режет ухо. Но ему как физику-ядерщику простительно, а вам я объясню. Во-первых, «Aspergillus niger» – это «Черная плесень» и сыр «Рокфор» на ее основе никогда не производился. Во-вторых, – «Aspic of the witch» в переводе, заметьте с английского, означает «Заливное ведьмы», согласитесь, странное название для сыра. В-третьих, во Франции нет провинции «Mine», а это слово, так же с английского, можно перевести как «Главный» или «Шахта». И, кроме того, во Франции мы работали не в двух тысячном, а в двух тысяч втором. И еще
– Простите, профессор, вы уже работали в зоне?
– Ну да, как раз в двухтысячном году, мы работали вместе с ним на третьем Чернобыльском энергоблоке.
– Стоп, профессор. Что происходило в декабре двухтысячного года на третьем энергоблоке?
– В декабре двухтысячного? Ах, да! Шестого декабря, как сейчас помню, произошло очередное аварийное отключение третьего энергоблока. Причина отключения – обнаружение парения в необслуживаемом помещении под реактором контура многократной принудительной циркуляции, где расположены коллекторы, запорно-регулирующие клапаны и прочее вспомогательное оборудование. Нас послали обследовать эти помещения. Ничего интересного или подозрительного мы там так и не нашли, кроме недокументированной шахты, ведущей в сторону четвертого энергоблока с боковыми штреками воздуховодов. Ну, повышенный фон радиации. Ах, да! Было интересное – черная плесень! Она росла на стенах шахты этакой бородой, как будто тянулась в сторону источника радиации. Ну, составили рапорт. А потом было принято решение – закрыть третий энергоблок, началось расхолаживание энергоблока и выгрузка топлива. Но это было уже потом и без нас.
– «Заливное ведьмы»? Хм! Профессор, вы знаете что такое «Ведьмин студень»?
– Конечно! Это такой убойный коктейль. От первого бокала отнимаются ноги, но становится жутко весело. Второй бокал пить не советую, сносит башню – напрочь! Попросите нашего буфетчика, он вам приготовит.
– Нет, я имею в виду аномалию – «Ведьмин студень».
– Гурон, это околонаучные байки, коллоидный газ, убивающий все живое. Такой аномалии нет.
– Есть, профессор. Я его видел собственными глазами в подземных помещениях четвертого энергоблока.
– Вы были под саркофагом? Вы видели «студень»?
– Пришлось! Так вот, профессор, ваш рапорт попал в какие-то нехорошие руки, и кто-то очень сильно заинтересовался этой шахтой, идущей под четвертый энергоблок. Вот о чем вас хотел предупредить ваш друг.
– А причем тут «Черная плесень» и сыр «Рокфор»?
– Да, я думаю, ни при чём. Ваш друг пытался дать понять, что кто-то тянет свои грязные лапы к «Ведьмину студню».
– Ну, это мы это легко выясним. Зайдем на домашнюю страничку моего друга и оставим какое-нибудь хитрое сообщение, – профессор склонился над ноутбуком.
– Боже мой, тут некролог – скоропостижно скончался от воспаления легких.
– Я думаю – это микоз, – после минутного молчания сказал профессор.
– Профессор, что такое микоз?
– Поражение тканей организма человека спорами плесени. Споры вызывают на месте внедрения патологические изменения. Значит, мой друг недавно побывал в той шахте и надышался спорами.
– И, похоже, он там побывал не по своей воле. А теперь он погиб, а сейчас идет охота на вас. А может быть вы им вовсе и не нужны, но их беспокоит письмо отправленное вам.
– Что же мне делать, Гурон?
– Пока не знаю, профессор. Ясно одно. Вам нельзя нервировать наблюдателей – нельзя далеко заходить в зону или выходить далеко из неё.
– И оставить смерть моего друга безнаказанной. Я должен связаться с военными, пусть они проверят этот туннель!
– А если у ЭТИХ есть свои люди среди военных – тогда это смертный приговор. У вас есть, где спрятаться вне зоны?
– Нет, я ученый, исследователь, а не разведчик!
– Я бы мог вас спрятать в зоне, так что ни одна собака не сыщет. И в шахте можно попытаться побывать, посмотреть, что там и как.
– Каким образом? Я, как вы ведете, под двойным, если не тройным наблюдением.
– Послушайте, профессор. Лебедев может договориться с военными на посещение Кордона на предмет обследования тамошних аномалий?
– Я, думаю, может. А дальше что?
– Войдем днем на Кордон через блокпост со всеми официальными бумагами. Ваши соглядатаи будут довольны – предсказуемое поведение. Зависнем на ночь в хуторе у Сидоровича – это тамошний барыга и пахан. А потом мы растворимся, как тати в ночи. Выйдем в Темную долину, там у меня собственный тайный бункер имеется. Потом всплывем под чужими никами, у меня есть парочка свободных ПДА. Дальше выйдем из зоны и двинем в сторону третьего энергоблока.
– У меня нет столько денег, чтобы оплатить ваши услуги.
– Что вы, профессор. Недокументированный выход на четвертый энергоблок – вот это достойная награда, – про себя подумал, вот она удача – выход на саркофаг, минуя «Выжигатель мозгов».
– По рукам, Гурон!
3. Кордон
Погода была великолепная, ярко светило солнышко. Через КПП на Кордон мы прошли без затруднений, к тому же, почти до самого хутора нас сопровождал армейский патруль. Над бункером Сидоровича камера наружного наблюдения. Надо же! Спустились в бункер.
– Привет, Сидорович!
– Гурон, я восхищен! Так входить в зону! Прямо через КПП, и с армейским эскортом! Я знал, что ты свободно ходишь через бандитские территории. Долг и Свобода не в счет. Поговаривают, что и к Монолитовцам у тебя открытый допуск. Я не удивлюсь, если и среди мутантов, у тебя есть дружки.
– Скажешь тоже – дружки! Так, приятели. Да, что я? Вот, я был у Егеря в Рыжем лесу, так он мне жаловался, заездили, мол, его совсем кровососки. У него их в гареме штук семь.
– Гонишь!?
– За что купил, зато и продаю. Он мне сам это рассказывал. Вот, познакомься – Профессор Каланча.
– Наслышан, наслышан. Что привело Вас в наши края?
– Аномалии.
– Профессор хочет полюбоваться красотами аномалий. А я только сопровождаю. Ты не мог бы связаться с Барменом, что бы он приготовил кое-какое оборудование и оружие.
– А зачем вам Бармен? Какое оружие вам надо?
– Не смеши меня, Сидорович. Дробовики нам не нужны.
Сидорович нагнулся и вынул из-под прилавка Гаусс винтовку. На лице торговца появилась довольная улыбка.