Стрелок
Шрифт:
— Что ж, я тоже доволен нашим разговором. Ваша пометка ограничено годен идеально вам подходит для службы в тылу и средствах «ПВО» особенно. Сейчас я отправлю вас к вашему командиру полка, майору Иванову, познакомитесь, всё оформите, встанете на довольствие, с механиком познакомитесь, товарищами по полку. Я распоряжусь чтобы провели всё быстро.
— Благодарю, товарищ полковник.
Покинув кабинет, я в сопровождении дежурного прошёл в соседнее здание, где и находился штаб уже полка. Меня передали с рук на руки майору, тому саму Иванову, ну и дальше рутина. Вписали в полк, внесли в моё командирское удостоверение где я теперь прохожу службу. Тут меня более-менее нормально встретили, уже в курсе кто я, и для чего прибыл, без особого удивления встретив что я в капитанском звании буду по факту рядовым лётчиком, не имея должности даже командира звена. Тем более «ночники», особая каста, и у них всё не как у людей. Когда бюрократия закончилась, и я получил удостоверение на руки. Записали меня состав звена управления рядовым лётчиком. Направление на передислокацию в Горький
Ночь я провёл в казармах, мне выделили комнату где уже жило три лётчика, такие же безлошадные как и я, покидать расположение запрещалось. Ну что я скажу, снова я в армии, добился-таки своего. Машины пока нет, но будет, механик неплох, я о нём и у других расспросил, служит в полку с его формирования, нареканий не имеет. Да и те лётчики у которых он был механиком, им были довольны. Двое из них не вернулись с боевых вылетов, третий из госпиталя был комиссован. Завтра решу с машиной, мы уже договорились с Никитой, так звали моего механика, Никита Егоров, и как пригоню машину, пока записываю её на себя, тот её осмотрит. Сейчас Никита с группой такой же безмашинных механиков собраны в бригаду, по факту аварийную и они срочно восстанавливают некоторые повреждённые машины. Немцы налёты на Москву не прекратили, так что лётчикам «ПВО» дел всегда хватает. В чём-то комполка я понимал, как, впрочем, и командира дивизии, пришёл инвалид, а это так, как не смотри, пусть и с пометкой ограничено годный. На фронт не отправишь, дивизия после формирования именно туда направится, поэтому бессрочная командировка в Горький, действительно для них выход. Полк где-то будет воевать, я со своим механиком записан в его листах, а по факту на довольствии будем стоять в полку Бадина, и воевать там же. Так ладно это, мне ведь ещё машину выделить нужно, а где её взять? Пришло недавно тридцать машин из другого округа, так давно распределили, а лишать боевых лётчиков ради меня боевого друга… Моё предложение самому найти себе истребитель, всех устроило, и многие даже гадали, до споров доходило, найду я истребитель или нет.
Утром часов в девять я зашёл в штаб, завтрак мне между прочим понравился, и подойдя к дежурному попросил позвонить в город, это разрешалось. Номер телефона госпиталя у меня был, так что набрав его и дождавшись ответа, спросил:
— Скажите, старший военфельдшер Крайнова проходит у вас службу?
— Старший военфельдшер нет, а вот военврач третьего ранга Крайнова да, служит.
— Ага, ясно. Она сегодня в госпитале? Дежурит или отсыпается?
— А кто её спрашивает?
Повесив трубку, настырная собеседница с той стороны мне не понравилась своим навязчивым любопытством, которое так и пёрло из её голоса, задумался. Попросив дежурного по штабу передать комполка что я планирую отправиться за своим истребителем, мне увольнительная нужна, или направление, любое сойдёт, и когда тот отвлёкся, ушёл в другой кабинет, использовал печать, неосмотрительно оставленную на столе. Сделал с десяток оттисков на десятке разных бланков и нарядов. Ничего противозаконного на самом деле, обворовывать полк не буду, просто люблю пользоваться своей техникой, не прося, а чтобы на ней ездить нужны документы, наряды и путевые, и вот сейчас я их подготовил. Выдали мне увольнительную, как я и рассчитывал, кто же направление на приём техники даст, куда поеду, к кому, это же не известно, а так увольнительная действительна до вечера.
Найдя Никиту, уточнил куда поставить истребитель после посадки, мол, я за машиной уезжаю, и примерно сообщил, когда меня ждать, раньше даже и не стоит. Обед я пропущу, а вот на ужин надеюсь успеть, не позже семи вечера буду. Вот так поговорив, прихрамывая, с той же тросточкой в руке, я дошёл до выезда, предъявив часовому увольнительную, и стал ждать. Тут скоро две машины в город поедут, грузовые, на склады, обещали подкинуть. Минут двадцать прождал, я чуть раньше пришёл, и потом меня действительно до окраины леса подкинули, дальше сам не поехал, сойдя на лесной дороге. Машины укатили, а я, осмотревшись, хотя это не обязательно, сканер-то работает, достал «Виллис». Номера я давно поставил советские армейские, ещё когда в Аргентине был, снял с другой машины, и документы на неё сделал, а вчера вечером, когда в комнате один был, задержался с выходом на ужин, оформил уже завершающе, и теперь этот лёгкий внедорожник принадлежал штабу моего авиационного полка. Я это делал с далеко идущими последствиями, планируя пользоваться внедорожником в Горьком. Записан на мой полк, а там я один его представитель, не считая Никиты. Светлов из другого полка, хотя и нашей дивизии. Удобно. Правда, почему-то таких машин я практически не видел, всего две мелькнули, зацепив глаз, поэтому и решил её использовать. Видимо поставки от так называемых союзников ещё только пошли и машины не успели особо примелькаться в Красной Армии. А может шли они в основном на фронт и тут в тылу их не так и много? Не знаю.
Сама машина была покрашена в типичный цвет
Выйдя из здания, разогнав детишек что сидели в машине, я вставил ключ в зажигание, и как мотор затарахтел, покатил к госпиталю. План такой, еду за Аней, вместе с ней до ЗАГСа, регистрирую развод, оба справки получим об этом, и всё, ту отвожу обратно, я же мужчина, подленько как-то бросать её, где взял туда и поставлю. Потом за город, ищу подходящую площадку, взлетаю на «Миг-3» и лечу на аэродром. Пока Никита осматривает машину, иду ужинать и оформляю машину на себя. Это планы на сегодня, завтра видно, что будет. Вот так я и добрался до госпиталя, спокойно проехав внутрь. Воспользовался тем что машина выезжала и часовой отвлёкся. Оставив машину неподалёку от входа, не забыв ключи, вокруг неё тут же стали собираться ранбольные в полосатых пижамах, ха, у меня тоже такая же была, и направился на поиски Анны. А наткнулся на Дарью в фойе. Та была в медицинском халате, а под ним видно гимнастёрку с петлицами, в них сержантские треугольники и медицинские эмблемы. Голова без шапочки, волосы были в тугой косе. Прелесть.
— О, привет, — легко улыбнулся я. — Анна тут? Она мне нужна.
— Привет, — расцвела та улыбкой. — Отдыхает она после операции.
— Нужное дело, — вполне серьёзно кивнул я. — Позови её.
Та только сейчас обнаружила в какой я форме, глаза у той расширились, и сделав шаг назад, она осмотрела меня с ног до головы, пройдясь и по наградам, новых не прибавилось, после чего выдала:
— Красавец. Но подожди, ты же танкист?
— Я был зенитчиком, танкистом, артиллеристом, миномётчиком, даже подводником в конце концов, в одном боевом походе участвовал, правда не потопили ничего, но страху, когда на нас глубинные бомбы сбрасывали, натерпелся. Теперь вот решил лётчиком стать. И стал, истребителем. На фронт меня не отправят, ограниченно годный, буду летать в полку «ПВО». По ночам бомбардировщики перехватывать, «ночник» я. Учился этому несколько месяцев… Так ты Анну позовёшь?
— А что случилось? Ты почему так долго пропадал. Я у Анны спрашивала, а она только плачет, — забросала та меня вопросами, даже не делая попытки стронутся с места.
— Это наши дела. Поторопись ЗАГС работает не бесконечно, нужно успеть съездить и развестись. Собственно, я только из-за этого и приехал, взяв увольнительную. Нужно успеть, я отбываю на днях в другой город, который и буду защищать.
Кроме нас в фойе хватало народу, и все делали вид что им как будто тут и надо стоять, и активно греть уши. Дарья это безобразие наконец заметила, это мне было пофиг, и отвела к стене, где тихо спросила:
— Почему вы поссорились? Может сможете помирится? Аня тебя любит, она часто по ночам плачет, я-то слышу.
— Это не обсуждается. Решение я не изменю и ничего иметь общего с Анной не хочу.
Та покусала нижнюю губу, выглядело это очень эротично, я в это время поздоровался за руку со знакомым врачом, что проходил мимо, не остановившись, не мешая нам. Та тянула с ответом и задала другой вопрос:
— Почему ты такой загорелый?
— На югах полгода жил, на черноморском побережье. Я там в Сочи домик прикупил, понравилось на море жить. Так ты Анну позовёшь или мне кого другого попросить?
В общем, та кивнула, и сказала, что пошла за Анной, при этом посоветовала серьёзно подумать. Дарья убежала, а я вышел на крыльцо, в здание было душно. Приметил в курилке и врачей и знакомое рыло Евгения, тот раздобрел, заматерел, страшим военфельдшером стал, и сейчас заметив меня, нахмурился, но взгляд не отводил, с интересом меня изучал. Тоже удивился что я в ВВС теперь, как и многие из тех, кто меня знали в этом госпитале. Я подходить к ним не стал и остался стоять на крыльце, изредка здороваясь со знакомым, говоря, что с делами у меня неплохо, и дальше дышал свежим воздухом. С парой знакомцев подольше поговорил, узнавая новости по госпиталю за последнее время. Вот машину мою за стеной людей, что там её рассматривали, даже видно не было. Иногда сигнал звучал, пробовали видать. Анны я не дождался, странно что до неё слухи не дошли о моём появлении, а появилась Дарья в сопровождении молодой девицы, тоже медсестра похоже, и тоже сержант.