Стрелы гламура
Шрифт:
– Шикарная женщина, – пробормотал обескураженный ее комплиментами Державин.
– Молчи, – строго сказала ему Вика, – ты – моя синица! Отныне тебе придется мне помогать.
– Отлично, – обрадовался тот, – и что же мы будем делать?
– Мстить Виноградову, – задумавшись, произнесла Вика. – Только как?
Да, было над чем задуматься. Если верить этой даме, а не верить ей просто глупо, зачем ей обманывать Вику, то получалась довольно скверная картина. Выходило, что жертва вовсе не Виноградов, а Виктория, для уличения в измене которой он изобрел коварный план. Впрочем, если верить Ольге, то план он изобрел несколькими женами раньше. Она действительно не смотрела в его паспорт, но знала, что раньше он был женат. Они расстались потому, что не подходили друг другу, жена оказалась вульгарной стервой, требующей от него только денег. Вика же ничего от Виноградова не требовала, а только старалась все делать так, чтобы не быть похожей на его бывшую стерву-жену. А их, как оказалось теперь, было две. И совсем даже не стервы. Во всяком случае, Ольга Виноградова была приятной молодой дамой близкого ей возраста. Все получалось довольно правдоподобно, за исключением одного: от своих первой и второй жен Виноградов, прежде чем с ними разорвать отношения, что-то поимел в денежном выражении. От нее, продавщицы скромного магазинчика, взять было нечего. Да, он жил в ее квартире, пока строил свой дом в Подмосковье, но не был там прописан. На ее жилплощадь он не имел никаких прав, в любое время Вика могла пригласить участкового и вместе с ним выставить вещи Виноградова за дверь, как совсем недавно он поступил с ней. Денег у нее не было, загородного дома тоже. В принципе она жила на одну зарплату, и эту жизнь честнее было назвать существованием. Тем не менее Виноградов остался верен себе и разорвал с ней отношения точно так же, как и с другими женами, в юбилейный день. Вот теперь она вспомнила. Виноградов пригласил ее в ресторан отмечать день их свадьбы! Как же она могла об этом забыть?! Но что же было дальше? Он снял номер в гостинице при ресторане и подложил ей в постель своего друга. Но как правдоподобно сыграли эти двое мужчин! Вот что значит противоположный пол, она бы так хладнокровно сыграть не смогла. А эта вымышленная Алена? Как искренне ее ночной кавалер искал Алену под кроватью и переживал, узнав, что она закопана под окном. Подлецы и негодяи, ее окружали одни подлецы и негодяи.
Виктория целеустремленно посмотрела на Державина, и тот понял, что у него появился шанс. Он вскочил, подхватил ее холодную руку и повел домой. Обратно по дороге они говорили не об автопроме, Державин предлагал ей варианты расправы над Виноградовым: кастрацию, удушение, повешение. Виктория не собиралась предпринимать ничего кардинального, но по поводу кастрации задумалась.
Глава 2 Вынос тела состоится при полном параде
Следующий день открыл череду рабочих. И это было настоящим спасением для Виктории, которая наслушалась от мамы страшных сказок на ночь. Обычно родители рассказывают своим малолетним детям добрые сказки, но великовозрастным и не совсем удачливым в личной жизни приходится слушать страшилки. «Ты останешься одна куковать у разбитого корыта. Твои сверстники предпочитают жениться на молоденьких, так что твою кандидатуру они вряд ли станут рассматривать. С тобой перестанут общаться подруги, от тебя отвернутся друзья. Ты, сама того не замечая, превратишься в занудливую, вечно недовольную особу. Пока однажды не выскочишь замуж за престарелого идиота с кучей внуков, которые отравят тебя, как только он напишет завещание в твою пользу», – вот вкратце изложение того, что пришлось выслушать Виктории от Елены Павловны на сон грядущий. Кстати, несмотря на то что Вика проспала почти весь день, ночью ее не мучила бессонница. Она спала как убитая, но не горем, а досадой, что попалась в расставленные Виноградовым сети, и не видела никаких снов. Ни одного маломальского сна, похожего на вещий, она не увидела, так что утром пришлось действовать по наитию. Оно позволило ей плыть по течению – идти на работу в магазин и торговать обувью. Признаваться в том, что у нее произошло на годовщину свадьбы, Виктории не хотелось. Приятельницы могут посочувствовать, а могут и посмеяться за ее спиной. Слишком хорош был Виноградов, слишком ровными были их отношения. Жаль, что все осталось в прошлом, но жизнь продолжалась и преподносила новые сюрпризы.
Когда Виктория от скуки снова задумалась над смыслом своего существования, в магазин вошла покупательница. «Наконец-то, – обрадовалась Вика, – а то ни одного покупателя за полдня!» Она растянула рот в улыбке и собралась предложить свою помощь, как ее опередила другая продавщица, Машка, оказавшаяся от покупательницы поблизости.
– Обратите внимание, – защебетала Машка, тыча пальцем в уродливые сапоги, – эксклюзив! Лучшая итальянская обувь, последний привоз, наипоследнишний писк и визг современной моды.
– Да что вы говорите, – покупательница усмехнулась и оттолкнула Машку в сторону, проходя вперед, – всем известно, что лучшая итальянская обувь шьется на худших отечественных фабриках.
Вика сделала Машке недовольные глаза. Ну сколько раз она говорила той, что в первую очередь следует обращать внимание на то, как одет клиент! Эта дамочка никогда не опустится до покупки «итальянской» обуви в их магазинчике. Чего стоит одно ее кожаное пальто из лайки, а лакированные ботфорты? И благоухает она такими дорогими духами, от которых заранее туманится в мозгах, вспомнивших их цену в ближайшем бутике. А как она растягивает слова – сразу видно, что эта дама из высшего общества. Но Машка не виновата. Зачем, интересно, этот гламур ворвался в их низкопробный мирок? Чтобы сообщить про худшие отечественные фабрики?
– Привет, кошелка, – гламур перегнулся через прилавок, и под длиннополой черной шляпой загорелись знакомые глаза. Дама в черном кого-то смутно Вике напоминала. – Это же я, Марина!
– Ма-ри-на! – протянула Вика и села на тюбики с водостойким кремом. – Это ты?!
– Надеюсь, – Марина кивнула на тюбики, – крем бесцветный. Иначе придется сменить халатик.
– Почему ты не предупредила?! Я так ждала твоего звонка! У меня столько всего случилось, а ты где-то шлялась по Европе! – Вика бросилась к подруге на шею, они обнялись и пустили слезу.
– Ой, столько впечатлений, – готовая разрыдаться от радости сказала Марина. – Я тебе звонила, звонила, а твой Виноградов все время говорил, что тебя нет дома. Где это ты шлялась по городу?
– Мы вчера расстались с Виноградовым, – прошептала Вика ей на ухо.
– Очень интересно, – процедила Марина, – а что же тогда он делает в твоей квартире?
– Строит козни, – поделилась с ней подруга. – Сейчас я переоденусь, и мы пойдем обедать в блинную. Я тебе все-все расскажу, а потом ты расскажешь мне все-все. – Вика побежала, расстегивая на ходу халатик, в подсобку, где висел ее скромный плащ.
– Да мне, собственно, рассказывать нечего, – пожала плечами Марина и громко, чтобы вместе с Викой хорошо слышала Машка, добавила: – Ездим по Европе, организуем выставки. Сегодня только из Парижа вернулась, до этого была в Швеции и Финляндии. Вся Европа, – Марина взяла с полки уродливый сапог и покрутила его в руках, – завалена китайским ширпотребом. А у нас, ты представляешь, он висит в бутиках! Бывает же такое, – сказала она, глядя на открывшую рот Машку. Марина вернула сапог на место и обратилась к ней: – Я купила бы эти сапоги, если бы у меня был домик в деревне. Ходить на дойку в них было бы очень удобно. Да и коровам понравилось бы то, что они сшиты из свиной кожи.
Машка обиделась и отошла в сторону, предполагая слушать Марину издали.
– Я готова! – Вика выскочила из подсобки и предстала перед критичным взглядом подруги.
– Да, – та оценила ее прикид, – с тобой – только в блинную.
– Ну вот, – расстроилась та, – это мой лучший плащ, между прочим. Я по Европам не езжу, богатого мужа – талантливого художника – у меня нет. К сожалению, теперь никакого мужа нет. – Она глубоко вздохнула. – Но, может быть, это к лучшему. – Машка озадаченно округлила глаза.
В блинной, которую в обеденное время заполняли продавщицы из соседних магазинов и клерки из офисов, Марина почувствовала себя инородным телом. Подругам пришлось отправиться в кафе, куда изредка залетали птицы высокого полета. Там Марина заказала себе чашечку кофе, достала сигарету, под завистливые женские и возбужденно-любопытные мужские глаза перекинула ногу на ногу и закурила.
– Ну-с, – предложила она подруге, запутавшейся в меню, – рассказывай.
– Сейчас, – кивнула та, вглядываясь в названия, – «фондю» – это что такое?
– О-о-о, как все далеко зашло, – Марина подманила официанта, – вот этого, – она ткнула в меню длиннющим маникюром, который тут же сделал отметину напротив «фондю», – два раза! Голубушка, – обратилась она к Виктории, когда официант убежал выполнять заказ, – ты меня удручаешь. За тот год, что мы с тобой не виделись, произошли кардинальные изменения в худшую сторону.
– Что ты, я просто не знаю французского языка, а по ресторанам хожу, – оправдывалась Вика. – Вот позавчера была. – Она вспомнила, чем это закончилось, и умолкла.