Стрелы на ветру
Шрифт:
– Изуродовано все. От рождения. По случайности. По замыслу.
Сохаку продолжал слушать бормотание, доносящееся из-за двери. Если он и не схватит Сигеру сейчас, то сделает это завтра или послезавтра. Даже сумасшедшим нужно когда-то спать.
Чудеса следовали сплошной чередой, чудеса видения, понимания и силы.
Он ходил вместе с Иисусом по водам.
Он стоял вместе с Моисеем перед горящим и не сгорающим кустом.
Он летел вместе с Гавриилом над полем Армагеддона.
Святой пыл вернул ему силы. Цефания проснулся в другом месте и обнаружил, что ему дана способность понимать японский язык. Изнеженный японский князь заговорил, и Кромвель благословлен был пониманием.
– Почему бы нам не перейти в соседнюю комнату? – предложил Гэндзи. – Служанки позаботятся о мистере Кромвеле. Если что-нибудь изменится, они нас позовут.
Эмилия покачала головой:
– Если он придет в себя, то для него будет утешением видеть меня рядом.
– Ну что ж, – сказал Гэндзи. – Значит, посидим здесь. Хоть Кромвель и успел уже привыкнуть к чудесам, все же услышанное изумило его. Он даже не знал, что удивило его сильнее: то, что Эмилия, подобно ему самому, поняла чуждую речь, или то, что князь разобрал английские слова, слетевшие с ее губ. Среди всех великих знамений и пророчеств это преодоление вавилонского проклятия было величайшим. Кромвель открыл глаза.
Эмилия улыбнулась ему. Почему по ее щекам текут слезы? Она позвала:
– Цефания!
Кромвель попытался было сказать «Эмилия!». Но вместо слов рот его заполнила горячая жидкость.
– О Господи! – воскликнула Эмилия и прижала кулаки к губам. Она упала бы со стула, не подхвати ее Старк.
Гэндзи взял Кромвеля под мышки, приподнял и усадил. Рукав его кимоно почернел от темных брызг, летевших изо рта раненого.
– Господин! – метнулся вперед Сэйки. – Пожалуйста, не прикасайтесь к нему! Вы испачкаетесь в нечистотах чужеземца!
– Это всего лишь кровь, – возразил Гэндзи. – Точно такая же, как твоя или моя.
Старк почувствовал, как Эмилия, и без того напряженная от страха, сжалась. Девушка близка была к обмороку.
– Эмилия! – окликнул ее Старк.
Он положил голову девушки себе на плечо и заставил ее отвернуться от Кромвеля. Эмилия обняла Старка, уткнулась лицом ему в грудь и заплакала. Старк вывел ее из комнаты. Где-то здесь неподалеку был небольшой садик.
– Пойдем. Здесь мы уже ничего не сможем сделать.
В коридоре Старк и Эмилия столкнулись с двумя мужчинами. Те поспешно направились к комнате, из которой только что вышли миссионеры. Оба – при двух мечах, как самураи, но у одного была бритая голова и очень скромная и к тому же грязная одежда. Должно быть, прибыл откуда-то издалека и при этом очень спешил. Пыль, смешавшаяся с потом, превратилась в грязную маску на лице.
– Нет, брат Мэтью, – сказала Эмилия. – Я не могу оставить Цефанию одного.
– Брат Цефания больше не один, – ответил Старк. – Он сейчас в доме Спасителя, среди сонма праведников.
Сэйки был в ужасе. Этот захлебывающийся кровью чужеземец испачкал одеяния князя Гэндзи! Хуже того, он умер на руках у князя! Нужно немедленно позвать синтоистских жрецов, чтоб очистить князя! А потом нужно будет очистить еще и комнату – сразу же после того, как уберут тело. Постельное белье, мебель, циновки – все придется сжечь. Самого Сэйки это мало волновало. Для него любая религия была детскими сказками. Но кое-кто из его людей очень чувствителен к старым суевериям.
Господин, – произнес Сэйки, – вы уже ничем не поможете чужеземцу. Прошу вас, отдайте тело на попечение слуг.
– Он не умер, – отозвался Гэндзи. – Он просто спит.
– Спит?
Это невозможно! Сэйки присмотрелся поближе. Ужасающее зловоние, исходящее от чужеземца, вызвало у него тошноту. Но он увидел, что грудь раненого медленно поднимается и опускается, и уловил тихое посапывание.
Гэндзи передал Кромвеля Ханако и второй служанке.
– Присмотрите за ним до возвращения доктора Одзавы. Если он начнет задыхаться, прочистите ему горло. Если придется – даже рукой.
– Да, господин, – в один голос отозвались служанки.
Они с трудом боролись с рвотными позывами. Но выказать хоть малейшее неудовольствие в присутствии князя было бы вопиющим нарушением этикета.
– Взгляни-ка, как спокойно его лицо, – сказал Гэндзи, обращаясь к Сэйки. – Он видит целительные сны. Думаю, он выживет.
– Это было бы чудом.
– Он – христианин. Его религия – религия чудес.
– Он пока не умер, господин, однако из этого еще не следует, что он выживет. От него исходит зловоние смерти.
– Возможно, нет. Думаю, он вряд ли мылся во время плавания. Может, отсюда и запах.
В дверях показался самурай из внешней стражи. Поймав на себе взгляд Гэндзи, он поклонился:
– Господин, всадник привез срочное сообщение.
– Приведите его.
Гэндзи сейчас с удовольствием снял бы окровавленную одежду и принял ванну. Ну что ж, придется с этим подождать.
Несмотря на скромную одежду и бритую голову, посланец был знаком князю. Его звали Таро. Полгода назад он вместе с еще двумя дюжинами лучших кавалеристов княжества Акаока и их командиром принял монашеский сан. Таро мог явиться лишь из нынешней своей обители, монастыря Мусиндо, и лишь с одной-единственной вестью. Гэндзи не нужно было выслушивать гонца, чтобы узнать, что он скажет.
– Господин, – произнес Таро и умолк на миг, переводя дыхание. – Господин Танака… – Он снова умолк и виновато поклонился. – То есть настоятель Сохаку просит указаний.
Гэндзи кивнул:
– Что сейчас творится в окрестностях?
– В провинции Ёсино перемещаются крупные военные отряды, господин. Мне несколько раз приходилось уходить с дороги и прятаться.
– Говори точнее, Таро, – строго заметил Сэйки. – Разве тебя не обучали на разведчика?
– Слушаюсь, господин. – Таро быстро произвел в уме какие-то подсчеты. – Пятьсот конных мушкетеров при четырех осадных орудиях движутся по главному тракту на юг, в сторону Внутреннего моря. Три тысячи пехотинцев, разбитых на три отряда, прошли ночью в том же направлении.