Стрелы Перуна
Шрифт:
И тут неожиданно Хаджи-Мамеда позвали в шатер кендар-кагана Азиза. Имам поднялся и последовал зову всемогущего управителя и наместника Великого Кагана в столице Хазарского каганата. Шатер был неподалеку и стража мгновенно расступилась и склонила головы перед своим духовным наставником.
Шатер уже был заполнен. Слева от трона стоял безжалостный блюститель порядка в Итиль-келе, медведеподобный, заросший черными волосами Гариф-тархан. Он презрительно оглядывал сборище, морщил низкий лоб и по дурной привычке дергал иногда свою лохматую густую бороду: признак отвратительного настроения. В обыденное время такой знак не предвещал ничего хорошего, но сейчас на это мало кто обращал внимание.
Справа небрежно облокотился на рукоять огромного меча начальник личной охраны кендар-кагана Азиза, предводитель черных стражей Ангельды-тургуд-хан. Этот в Итиль-келе был вообще — само возмездие. О нем даже думать боялись, чтобы не накликать беду. Но сейчас и его тоже никто не страшился: другая, более страшная угроза вселила ужас в присутствующих.
Вокруг огромного ковра в три ряда сидели самые именитые люди столицы — купцы-рахдониты [150] (их было большинство), потом по числу и почету расположились мусульманские ханы и купцы. Были тут старшины хазар-христиан и язычников.
150
Рахдониты (др.-евр.) — букв, «знающие пути»; слой богатых купцов-иудеев в Хазарском каганате.
За спиной кендар-кагана застыли истуканами черные тургуды-великаны с обнаженными кривыми мечами в руках.
— Братья, — начал хриплым от волнения голосом каган, — нежданный враг окружил Итиль-кел...
От этих слов все невольно вздрогнули. В звенящей тишине зашелестели вопросы:
— Кто эти враги?
— Откуда они?
— Почему — со всех сторон?
— Это невероятно. Наверное нас обманывают?
— Нет! — возвысил голос кендар-каган. — Обмана нет. С восхода солнца подходят тюрки-огузы с Булат-ханом во главе. С ними наши ослушники: их Араз-табунщик ведет. Тот самый, который зажег возмущение в сердцах кара-хазар нынешней весной.
«Еще одна новость, — отметил про себя имам Хад-жи-Мамед. — И тоже не менее грозная».
Но, вопреки его ожиданию, услышав это, многие облегченно вздохнули. Раздались голоса:
— Ну и пусть приходит Араз-беки. Мы с ним уже почти договорились о мире.
— Это свои — хазары, — уже громче раздалось среди иудейских купцов. — Мы же простили возмутителей спокойствия, многие вернулись и продолжают работать на нас. Разве это опасность?
Кендар-каган удивленно взметнул брови: этого он тоже не ожидал.
— Но Булат-хан с огузами пришел грабить нас! — возвысил голос Азиз. — Он без добычи не уйдет. Что я огузов не знаю что ли?
— Откупимся! — громко возразил ему самый богатый толстосум, старшина иудейских купцов Аарон. — Мы уже говорили между собой об этом. Если вернутся в свои хижины все кара-хазары Араза-беки, мы быстро возместим утерянное.
— Да, это так! — поддержали своего старшину иудеи.
— И мы согласны заплатить, — поддержали их мусульмане, христиане и язычники.
— Хорошо, — после некоторого раздумья заключил властелин. — Кого к Аразу и Булат-хану пошлем?
— Пусть имам Хаджи-Мамед едет, — подсказал улыбчивый купец-мусульманин Бари-Шамердин. — Святой имам владеет волшебным словом красноречия и убеждения лучше всех нас.
— Конечно, — поддержали богатея остальные. — Лучше святого имама никто убеждать не умеет.
Имам Хаджи-Мамед встал, поклонился сначала кагану, потом всему собранию и скорым шагом покинул шатер. ..
— Кто же еще окружил нас? — задал вопрос Аарон. Голос его был ровен и не выдавал ни страха, ни волнения: толстосум был уверен, что золото все решит.
Но кендар-каган Азиз разочаровал его:
— С захода солнца на Итиль-кел надвигаются два тумена Фаруз-Капад-эльтебера.
Вот теперь, и тоже к немалому изумлению Азиза, все не на шутку испугались. Даже с лица Бари-Шамердина слетела вечная улыбка. Все знали, Фаруз-Капад сам кого хочешь купит, ибо на его земле больше всего приисков и рек, несущих драгоценный металл. Оттуда — с Кавказа — течет сверкающий ручей бесценных самоцветов. Эльтеберу плата подороже золота нужна — ему власть подавай! И тут, среди собравшихся, иных мнений не было.
— Что же делать? — обескураженно спросил старшина рахдонитов. И голос его жалобно прозвучал во враз наступившей тишине.
— Пойти навстречу и разбить! — внезапно проревел Гариф-тархан. — У меня тумен крепких воинов. И еще половину можно до полудня набрать. Мы разметаем алан по степи, а голову мятежного Фаруза выставим на острие копья посреди рабского базара!
— Ты что, не слыхал, что у Фаруз-Капада два тумена отборных воинов? Они не старики и не калеки, которых оставил тебе каган-беки Асмид! — возвысил голос Азиз. — Ты что, погубить нас хочешь?!
— Зачем губить, — не сдавался бесстрашный Гариф-тархан. — Мои богатуры хоть и стары, зато опытны и хитры прожитой боевой жизнью. Мы внезапно нападем на...
— Внезапно не получится, — прервал ретивого вояку кендар-каган. — Это Фаруз-Капад внезапно явился перед нами.
— А чего он хочет? — спросил Бари-Шамердин.
— Он хочет стать каганом-беки Великой Хазарии.
— Пусть станет, если ему этого хочется, — пожал плечами богатей.
— Да, пусть станет, — поддержал его Аарон, а следом и другие толстосумы.
Ханы же, особенно мусульмане, насупясь, молчали.
— А как же каган-беки Асмид? — зловеще спросил Гариф-тархан и хватательный инстинкт стражника мгновенно приготовился к действию: если бы не кендар-каган Азиз, тогда и Бари-Шамердин, и Аарон могли лишиться голов.
— Верно! — поддержал боевого товарища Ангельды-тургуд-хан. — Великий Шад-Хазар Наран-Итиль никогда не согласится на это...
— Согласится, — прервал его Азиз. — Великий Шад-Хазар Наран-Итиль осветит божественным сиянием своим любое наше решение.