Стрелы Сехмет
Шрифт:
Османы плевать хотели на все Конвенции и палили по всему, что двигалось, не принимая в расчёт, что мирное население может пострадать заодно с противником. «Нейромайндер-6», который они повсюду распыляли, должен был убедить оставшихся в деревнях женщин, детей и стариков, что погибнуть во имя будущего Султаната — великая честь. И этот газ действовал. Я сам видел, как толпы несчастных выходили под огонь миномётов с песнями, неся в руках транспаранты с лозунгами, взятыми из пропаганды. В то время как я отстреливал болгарских партизан,
А через неделю я стоял на военном аэродроме, наблюдая за тем, как в глайдер с красными крестами грузят белые пластмассовые гробы, заваренные по шву, потому что некому было прощаться с теми, кто в них лежал. На бортах виднелись сделанные по трафарету чёрные маркировки — даже не имена, а номера. Чтобы узнать, как зовут человека, чьи останки помещены в гроб, нужно было свериться со списком интенданта.
Сам он стоял подле одного из шасси с планшетом в руках и время от времени тыкал стилом в экран, отмечая количество погруженных контейнеров. Его помощники следили за тем, чтобы гробы ставили внутрь глайдера эргономично, и не оставалось свободного места.
В воздухе пахло топливом, горячим металлом и пеплом. Из-за ближайшего леса поднимался чёрный маслянистый дым. Где-то прогрохотала серия взрывов — это бригада сапёров уничтожала пути сообщения. Скорее всего, какой-нибудь мост.
Мы покидали эту местность, чтобы продвинуться дальше по территории Конгломерата — к Истанбулу.
Гробы отправляли в спецхранилище, представлявшее собой огромный холодильник, где они лежали до тех пор, пока их не перевезли на Балканское мемориальное кладбище.
— Почему тридцать первый? — спросил я, глядя на Намгана-Тобгяла. — Старший архонт должен быть тридцать вторым.
— Схватываешь налету, — одобрительно усмехнулся в усы старик. — Задаёшь правильные вопросы, — он сделал знак роботу, и тот опустился на столик и распластался по нему, став похожим на огромное дохлое насекомое. — В связи с этим у нас есть для тебя предложение. Ты пришёл сюда в поисках Омфала?
— Да.
— Но ты не знаешь, что это такое.
— Есть кое-какие догадки.
— Интересно послушать.
— Думаю, Омфал — что-то вроде границы между миром живых и мёртвых, — проговорил я.
— Молодец. Это портал. Точка перехода. И обелиск нужно защищать. Он несёт знание и покой, но он же может стать источником больших несчастий.
— Я понимаю.
— Верю. Поэтому мы и предлагаем тебе занять место Афины.
От неожиданности я вздрогнул. Почувствовал, как напряглась рядом Марина. Она не смотрела на меня, но я был уверен, что она поражена не меньше моего.
— Как это?
— Кто-то должен хранить Омфал.
— Почему я?
— Потому что мы имели возможность убедиться: ты не пойдёшь на поводу ни у
— Всё это время вы наблюдали за мной?
— Да. Хотя и не строили тебе никаких козней. Этим занимались другие.
— А что с Афиной?
— Она долго сторожила обелиск, но теперь отправляется в путешествие.
— Какое?
— То, из которого нет возврата. Она решила, что её время пришло. Рано или поздно такое случается, и тогда нам приходится искать нового архонта.
— Чтобы он занял освобождающуюся вакансию?
— Именно.
— Но я…
— Справишься. Кроме того, ты же знаешь, что не сможешь отказаться. Омфал уже стал твоей судьбой.
Я понимал, что Намган-Тобгял прав.
— Ты согласен? — спросил он.
— Да.
Это слово вырвалось у меня практически само.
— Прекрасно! — на лице архонта появилась мимолётная улыбка. — Тогда прими его.
С этими словами Намган-Тобгял протянул руку и прикоснулся к роботу. Тот ожил и начал вращаться, постепенно ускоряясь. Его манипуляторы топорщились, как спицы, а затем слились в неясное подобие колеса. Над роботом появилось зыбкое изображение женщины, и я сразу узнал её.
— Афины здесь нет, — пояснил Намган-Тобгял. — Её уже затягивает иной пласт вселенной. Она не может присоединиться к нам, поэтому проведёт церемонию на расстоянии.
Я молча кивнул, не отрывая глаз от женщины с огненным обручем над головой. Она казалась мне ещё красивее, чем прежде.
Афина протянула руку, и в её ладони расцвёл алый цветок с острыми лепестками. Я взял его, хотя и не был уверен, что от меня требовалось именно это. Но всё было в порядке: цветок оказался у меня руке и обернулся вокруг неё, став мягким и эластичным, растёкся по пальцам, превращаясь в подобие перчатки. Она впиталась в кожу и исчезла. Афина едва заметно улыбнулась и начала таять. До меня донеслось лишь совсем тихое: «Удачи!»
— Дело сделано, — кивнул Намган-Тобгял и взмахом руки остановил вращение робота. — Теперь пора, как это у вас говорится, провести ревизию.
— В смысле?
— Пошли посмотрим на Омфал, — пояснил Намган-Тобгял, вставая.
Мы с Мариной последовали его примеру.
— Сам переместишься или помочь? — спросил архонт.
— Я не могу прокладывать стерк-тоннели в пределах Шамбалы, — ответил я. — Только на выход.
— Теперь можешь.
— Но я не знаю, куда перемещаться.
— Держи координаты, — Намган-Тобгял раскрыл ладонь, и над ней возник план Шамбалы. На нём было видно всё, что находится во дворце, включая обелиск. Он располагался в одном из залов, окружающих центр здания. — Там тебя будет ждать страж границы, — проговорил старик.
— Кто?
— Азраил.
— В смысле… настоящий?
На лице Намгана-Тобгяла появилась улыбка.
— О, да!
— Я думал, стражем Омфала была Афина.
— Всё верно. Однако она вроде привратника — так же, как ты теперь. А Долину Смертной Тени охраняет Азраил. И он должен утвердить тебя в твоей новой роли.