Стрелы ярости
Шрифт:
Он пристально посмотрел на поникшего пленника.
– Мы сражались в Белой крепости. Кальг… он…
– Обманул тебя? Сказал, что сместит твоего дядю и посадит тебя на трон вместо него? Что если ты поможешь ему одержать победу, то станешь могущественным правителем?
Марто кивнул, не поднимая глаз от земли.
– Так, значит, твои люди были в первых рядах тех, кто напал на крепость. Правильно я понимаю?
Еще один кивок.
– И сколько из них ты потерял в этом сражении? Пять сотен?
Марто ответил тихо, почти шепотом:
– Больше. Почти в два раза…
Легат Макрин вмешался в разговор:
– Ты мне позволишь, губернатор? Ты говоришь, что пожертвовал почти половиной своего войска, чтобы добыть Кальгу победу, а он отдал вас в руки нашей кавалерии? То есть он по доброй воле пожертвовал большей частью своей армии, чтобы добиться незначительной тактической победы, а потом вырвал клыки у оставшейся части, чтобы подавить инакомыслие в своих рядах? Это безумное расточительство, если только…
Марто посмотрел римлянину в глаза. К нему вернулась былая уверенность.
– Вот именно. Если только у него нет других союзников, о которых вам ничего не известно. Сохраните мне жизнь, и я расскажу вам все, что знаю. Убейте меня, и я унесу в могилу секреты, которые могут стоить вам победы в этой войне.
Губернатор презрительно усмехнулся, отвергая предложение.
– Сохранить тебе жизнь? Я допрошу твоих людей и выясню все, что мне нужно, не связываясь с человеком, который перебил целую когорту отличных воинов и вдобавок глумился над их трупами. Может, ты предложишь мне провозгласить тебя императором?
Марто твердо встретил взгляд губернатора.
– Я долго пробыл рядом с Кальгом и знаю о его планах больше, чем он думает. Я слышал обрывки разговоров, которые не предназначались для моих ушей, видел то, что Кальг и его приближенные пытались скрыть от посторонних глаз. Я твердо обещаю вам одно: если вы освободите меня и моих людей, я отправлюсь на охоту за Кальгом и принесу вам его голову. Я клянусь всеми богами, что отомщу мерзавцу за его коварство и за несчастья, которые он навлек на мой народ.
Ульпий Марцелл на секунду задумался, глаза его сузились.
– Уведите его, легат. Дальнейшее обсуждение лучше провести без посторонних ушей.
Центурион с непроницаемым лицом вывел пленника из палатки, оставив римлян изумленно переглядываться. Эквитий первый нарушил молчание.
– Я видел Кальга перед тем, как они напали на мою когорту в Битве утраченного орла, и еще тогда понял, что он – хитрая гадина, но это просто за гранью моего понимания. Отдать целое племя в руки врагов, чтобы укрепить свою власть над остальными, – это больше, чем смелый шаг. Похоже, это часть плана, с которым нам еще предстоит познакомиться на собственной шкуре. Еще одна Битва утраченного орла может стоить нам войны, а то и всей провинции.
Губернатор удивленно поднял бровь.
– Ты предлагаешь выполнить просьбу варвара, руки которого обагрены кровью наших людей, Эквитий? Отпустить его на свободу вместе с его людьми, чтобы он укрылся в своем диком краю, тогда как справедливость требует выставить его голову на колу рядом с этой палаткой?
В наступившей тишине раздался негромкий голос префекта Скавра. Он говорил спокойно, без надрыва, но к его словам нельзя было не прислушаться.
– Если вспомнить все, что выпало на долю вотадинов, над этим предложением стоит хотя бы подумать, губернатор. – Он продолжил, не ожидая разрешения: – Штурм Белой крепости обошелся им в тысячу человек. Мы сейчас убили около пятисот, и, вероятно, такое же количество раненых в ближайшее время будет неспособно держать в руках оружие. И это не считая тяжелораненых, заколотых легионерами. И что же остается? Две – две с половиной сотни воинов. Кальг уже однажды предал Марто. Даже если тот воскреснет из мертвых и явится в лагерь варваров со своим небольшим отрядом, «повелитель северных племен» наверняка уже поведал своим союзникам душераздирающую историю о предательстве вотадинов и без сожалений перережет их всех до единого.
Он замолчал на минуту, давая им проникнуться смыслом своих слов.
– Есть еще другой момент, который стоит иметь в виду, губернатор. Перед этой войной земля между двумя Валами была поделена на две неравные, но четко отличающиеся друг от друга части. На западе, где жили сельговы, нованты и дамнонии, нам приходилось держать тысячи солдат, поскольку варвары постоянно проверяли нас на прочность, устраивая засады и стычки. Назначение на северной дороге ни для кого не было поводом для радости. С другой стороны, на востоке жили вотадины. Почувствуйте разницу. На их территории у нас не было необходимости следить за их сборищами, не нужно было строить крепости и держать тысячи людей на стационарных позициях, где они легко могли стать мишенями для юных сорвиголов, которым некуда девать свою удаль. Думаю, один из главных вопросов: как мы хотим управлять их землями после войны? Хотим мы разместить там четыре или пять тысяч человек и получить все те неприятности, которые имеем на западе? Или стоит попробовать вернуть то, что было раньше?
Губернатор кивнул и обернулся к легатам, чтобы узнать их мнение.
– Твоя точка зрения понятна, префект. Можно дать волю чувствам и заставить этого человека вместе с остатками его банды заплатить за все… Или же поступить мудрее и отпустить его в обмен на обещание дружбы и поддержки. Кто хочет высказаться?
Скавр огляделся, чтобы понять реакцию старших офицеров. Фурий сидел с мрачным видом, лица остальных были задумчивы. Легат Двадцатого первым нарушил молчание.
– Я не в восторге от предложения отпустить мерзавца на свободу, несмотря на то что по справедливости он должен был бы испустить свой последний вздох на кресте, но… – Он пожал плечами, бросив оценивающий взгляд на Скавра. – Префект очень убедительно обрисовал нам ситуацию. Однако я бы порекомендовал другой подход. Можно сохранить ему жизнь, я согласен, но ни в коем случае нельзя отпускать его на свободу. Лучше пусть он останется у нас. Его люди станут для нас отличными проводниками, когда мы двинемся на север, в горы. А потом мы спустим их с поводков и натравим на Кальга. И когда Марто расскажет нам обо всех тайнах, которые, по его словам, ему известны, я бы порекомендовал передать его и его людей под надзор префекта Скавра. Освобождением своих владений наш пленник займется позже, когда голова Кальга будет красоваться на шесте вместо его собственной.
За время их короткого знакомства префект ни разу не видел примипила в таком бешенстве, поэтому яростный гнев старшего центуриона вызывал у него что-то среднее между весельем и страхом.
– Плевать я хотел на приказ губернатора! – Фронтиний ткнул указательным пальцем едва ли не в лицо своего командира. – Передай ему, что в моей когорте нет и не будет места этому сборищу убийц и головорезов.
Скавр поднял бровь. Реакция примипила его явно забавляла.
– Удивительно, я готов был поклясться, что это моя когорта.
Фронтиний не обратил внимания на колкость, полностью отдавшись своему гневу.
– Этим ублюдкам нужно было отрубить головы сразу, как только стало ясно, что они участвовали в резне в Белой крепости. То, что они еще дышат, уже плохо, но чтобы наш главнокомандующий в Британии приказал нам взять их к себе… – Он широко развел руки, лицо его горело негодованием. – За кого он нас принимает? За кого он принимает меня? Я служил вместе с их примипилом, он был солдатом в нашей когорте пару лет, пока фризам не потребовалось пополнение…