Стреляй первым
Шрифт:
— Постараюсь, — уклончиво ответил худой. — Вы знаете условия?
— Да, конечно, — заторопился коренастый. — Тенгиз, давай бабки.
— Я не об этом, — худой даже не наклонил голову к рассыпавшимся на столе стодолларовым купюрам. — Это само собой. Мне нужна вещь этого человека.
— Вещей навалом, — сообщил коренастый. — Мы из его квартиры перетащили всего понемножку. Что лучше сработает?
— Лучше сработает вещь, которая находилась с ним долго и в тесном контакте, — был ответ. — Что-то вроде домашних тапочек. Или любая другая одежда, но не новая. Есть такое в вашей коллекции?
Коренастый велел Тенгизу посмотреть, а худой между тем продолжил:
— Еще мне нужна вода. Литр, Лучше полтора.
— Какая вода? — удивился коренастый. — Из-под крана?
— Вы же не хотите меня отравить. Питьевая вода.
— У нас есть пиво, — коренастый широким жестом указал на холодильник, в основном занятый банками «Хайнекена».
— Еще раз нет, — ровным голосом сказал худой. — Обычная питьевая вода. Без алкоголя. Без сахара. Лучше всего минеральная.
— Понятно. Извините, нас не предупредили, — коренастый махнул рукой, и усатый мужчина в черной майке вышел из комнаты. — Не волнуйтесь, все будет в лучшем виде.
— Надеюсь.
Гость сидел в своей неестественно прямой позе, глядя неизвестно куда, а может, и вовсе закрыв глаза. Он был загадочен и непохож ни на кого из людей, с которыми когда-либо приходилось встречаться Руслану. Он был очень особенный.
— Вот, — Тенгиз поставил на стол картонную коробку. — Здесь имеется: галстук, плейер, записная книжка, старые наручные часы, альбом с фотографиями, военный билет…
— Этого достаточно? — с беспокойством спросил коренастый.
— Каждый предмет сам по себе мало что даст. Но в сумме… Я надеюсь на хороший результат.
— Вот и отлично, — глаза Руслана горели нетерпением. — Когда начнем?
— Когда появится вода.
Через пять минут появился усатый с двумя полуторалитровыми бутылями минеральной воды.
— Теперь можно и начинать, — удовлетворенно сказал худой. Он поставил бутыли на пол рядом со своим креслом. — Дайте сюда коробку. Он вывалил содержимое коробки на стол перед собой и сосредоточенно оглядел эту кучу вещей, еще несших в себе ауру их прежнего хозяина.
— Нам уйти? — спросил Руслан.
— Можете остаться в комнате. Но из-за стола уйдите. Выключите свет. Пусть останется только торшер.
Его указания были тут же выполнены. Присев на корточки в углу комнаты, Руслан наблюдал, как началось Это:
Он увидел: обе руки худого медленно поползли к вещам, подбираясь к ним, будто две змеи к своей добыче. Затем пальцы обеих рук встретились и образовали кольцо, внутри которого находились вещи. Изменилось и положение тела худого — оно стало медленно сгибаться, приближаясь к созданному кольцу. Потом резко дернулась вперед голова, упав внутрь кольца, к вещам. Руслану показалось, что худой стал то ли нюхать, то ли лизать разбросанные перед ним предметы.
Неизвестно, сколько это продолжалось — в темноте и тишине, прерываемой лишь дыханием затаившихся зрителей, Руслан утратил чувство времени. Затем голова худого резко поднялась и запрокинулась назад. В таком положении он застыл, не шевелясь ни единой частью своего тела.
Неожиданно раздался резкий неприятный звук — какое-то скрежетание, — а сам худой изогнулся в кресле. так, будто его хватил припадок эпилепсии. Это продолжалось бесконечно — человек в кресле бился в конвульсиях, а четверо людей не могли отвести от него взгляд, как ни неприятно было им это зрелище.
Наконец Руслан уловил едва слышимые слова, произносимые худым.
Он говорил:
— Вода… вода…
Руслан бросился к нему, открыл бутыль с водой и остановился в недоумении: то ли вливать воду в рот худому, то ли тот возьмет ее сам. Судороги постепенно прекращались, и внезапно худой выхватил бутыль у Руслана своими окровавленными пальцами. Тенгиз включил верхний свет, и все увидели на поверхности стола темные полосы, оставленные ногтями худого. Руслана передернуло.
А худой все пил и пил. Первую бутыль он выпил, казалось, одним глотком, затем схватил вторую, ни на миг не прекращая насыщаться водой, которая была для него как будто оживляющим напитком. Отбросив в сторону опустевшую вторую бутыль, он вытер рот и положил руки на стол, но те все еще тряслись, выбивая яростную дробь по дереву, и худой убрал их себе на колени.
Несколько минут он приходил в себя, смиряя дрожь и возвращаясь к нормальному состоянию.
— Я закончил, — сказал он Руслану, хотя все видели, что лицо его продолжает дергаться в непрекращающемся тике. — Я закончил. Что вы хотите знать?
— Жив он или мертв? — впившись глазами в худого, спросил Руслан.
— Он жив. Хотя был близок к смерти.
— Где он?
— Он близко.
— В Москве?
— Скорее всего да. Расстояние отсюда до него — не очень большое. Несколько километров.
— А точнее, точнее! Где он? Что он делает?
— Он борется, — запрокинув голову к потолку, сказал худой прорицатель. — Он борется с собой и своим страхом.
— Кого он боится?
— Он боится тебя. Он помнит о той угрозе, что ты для него представляешь. Он боится встречи с тобой и поэтому хочет убраться от тебя подальше.
— Уехать из Москвы? — догадался Руслан. — Сука! Значит, у нас совсем мало времени! Где он?
— Я не могу назвать вам улицу и номер дома. Я только знаю, что из окна его дома виден лес.
— Лес? — нахмурился Руслан. — Так это что, деревня?
— Нет. Он смотрит на лес сверху. Он живет в многоэтажном доме, из окна которого виден лес.
— И это все? — разочарованно спросил Руслан. — Хотя бы какую-нибудь деталь.
— Он живет южнее вас.
— Южнее?
— Он живет на самой границе между городом и лесом. Он находится на границе между страхом и готовностью к борьбе. Он был очень слаб и едва не умер. Но теперь он восстанавливает силы своего тела и мощь своего духа.