Стреляй, я уже мертв
Шрифт:
«Подумать только, ведь нам с Самуэлем уже за семьдесят, Мириам едва перевалило за пятьдесят, а выглядит она намного старше, — подумала Дина. — У нее такой печальный взгляд...»
Вскоре Самуэль действительно прибыл — по поручению британского консула, графа Пила, создавшего комиссию по расследованию ситуации в Палестине.
— Когда англичане не знают, что делать, они первым делом создают комиссии по расследованию, — откомментировал Мухаммед
— И что же случилось на этот раз? — в тревоге спросила Дина.
Мухаммед сообщил матери, что Самуэль уже в Иерусалиме.
— Игорь сказал, что Самуэль остановился в гостинице «Царь Давид» и собирается нас навестить. Хочет познакомить нас с друзьями. И... — запнулся он. — Мне очень жаль, но я должен тебе сказать... Самуэль привез с собой женщину, русскую аристократку...
Дина
Прошло несколько дней, а о Самуэле не было ни слуху, ни духу. Она так и не решилась сходить в Сад Надежды, чтобы расспросить о нем, а ни Кася, ни ее домочадцы даже не подумали известить ее о прибытии Самуэля. Дина представляла, чего им стоит держать лицо в присутствии «этой женщины», как называл ее Мухаммед.
Наконец, однажды вечером к ней в дом пришла Мириам, заливаясь слезами. Дина не знала, что и сказать, глядя на ее распухшее от слез лицо. Она лишь взяла Мириам за руку и пригласила сесть.
— Самуэль здесь, вот уже четыре дня, как приехал, — начала Мириам. — Он не посмел явиться в Сад Надежды и показаться нам на глаза, а потому попросил моего зятя Йосси, чтобы тот сообщил нам о его приезде. Он хотел знать, как мы его примем, и позволю ли я ему увидеться с детьми. А еще он хочет поговорить с ними наедине. Кася страшно разозлилась Ее так больно ранило поведение Самуэля... Она отправилась в «Царя Давида» повидаться с ним, а нам ничего не сказала. Так вот, когда она увидела его там с этой женщиной, с Катей... Представляешь, какой это был для нее сюрприз?.. Ведь я... Признаюсь честно, я никому об этом не говорила, но всегда знала, что в жизни Самуэля появилась другая женщина. Константин и Катя всегда много для него значили, они ведь выросли вместе. Катин дед очень помог отцу Самуэля после того погрома... Короче говоря, он привязан к семье Гольданских. И вот в Париже он вновь с ними встретился, и, когда я увидела их вместе, то сразу поняла, что между нами все кончено. Я тебе уже говорила, что он хочет подать на развод, он говорит, что так будет лучше для нас обоих. Честно говоря, я тоже так думаю, но мне так больно — ты даже не представляешь, как больно...
Дина слушала, не перебивая. Она знала, что Мириам необходимо выговориться и она не случайно для своих откровений выбрала именно Дину.
А Мириам тем временем продолжала:
— Дети очень хотят видеть отца — особенно Далида, ведь ей уже пятнадцать, она все понимает. Сколько раз она у меня допытывалась, почему мы не живем вместе... Я попросила Йосси, чтобы он передал Самуэлю: пусть приходит к нам, как-нибудь договоримся. А то дети не могут понять, почему их папа вернулся домой, а живет при этом в гостинице. Но Самуэль извинился и сказал, что не может оставить Константина и Катю, и что будет лучше, если мы все навестим его в «Царе Давиде». Я отказалась идти в гостиницу — почему я должна унижаться? Попросила Игоря и Марину взять детей и пойти с ними вместо меня. Кася даже слышать о нем не хочет, а бедная Руфь почти не выходит из дома: ты же знаешь, в последнее время она неважно себя чувствует. После встречи с отцом Далида вернулась такая счастливая... Она все расписывала, какая красавица эта «тетя Катя», и показывала подарки, которая та привезла ей и Изекиилю. Дочка уговаривала меня пригласить их к нам в гости, только боялась, что Кате у нас не понравится. «Она не такая, как мы, — вот что она сказала. — Такая элегантная... Но мы могли бы украсить наш дом цветами, чтобы он стал покрасивее...» Я притворилась, будто мне нет дела до этой Кати и спросила, видела ли она Густава, сына Константина и Веры. Далида ответила, что Густав не приехал, потому что он сейчас в пансионе, в Англии, а вот тетя Вера приехала и привезла ей в подарок шелковую блузку.
А сегодня утром я получила записку от Самуэля; он просит о встрече. Говорит, что пока мы не встретимся на «нейтральной территории», он не должен появляться в Саду Надежды. Клянусь, я хотела ему отказать, но знаю, что Далида никогда бы мне этого не простила, поэтому я смирила свою гордость и пошла в «Царя Давида». Самуэль ждал меня в баре, и в первый миг мне показалось, что все по-прежнему и между нами ничего не изменилось. Он обнял меня с таким чувством, что я расплакалась.
Но он не позволил
— Как он вообще смеет так говорить? — Дина прямо-таки кипела от возмущения. — Эта женщина околдовала его , он никогда таким не был...
— Я чувствовала себя такой униженной... — всхлипнула Мириам. — Ответила, что и сама давно хотела с ним развестись, что не могу понять, как умудрилась его полюбить и жалею о том, что родила от него детей... Не помню, чего еще я ему наговорила, я была совершенно не в себе. А Самуэль слушал с этаким спокойным безразличием, а потом сказал, что ему понятна моя злость, нам уже давно следовало решить этот вопрос, вот только расстояние помешало. Еще он признался, что прошлой зимой подхватил пневмонию и всерьез опасался за свою жизнь. Катя ухаживала за ним, не оставляя ни на минуту, он был чрезвычайно тронут ее заботой. Так или иначе, но мы собираемся разводиться. А еще он спросил, можно ли ему привести Константина и Катю в Сад Надежды, он давно хочет познакомить нас со своими друзьями.
— Ты должна была сказать ему, что нельзя! — возмущенно выкрикнула Дина.
— Я сказала — пусть приводит, если ему это нужно. Не хочу, чтобы Далида меня потом упрекала.
— И в чем она может тебя упрекнуть? — спросила Дина. — Или твоя дочь воображает, что ты должна распахнуть двери дома перед любовницей мужа?
— Это не мой дом, Дина, это дом Самуэля.
— Это уже не дом Самуэля, — возразила Дина. — Дом Самуэля сгорел, а этот мы построили собственными руками.
— Сад Надежды всегда останется его домом, это единственный дом, который он знает.
— Ты не должна принимать эту женщину! — возмущенно воскликнула Дина.
— Я и не собираюсь ее принимать. Она придет завтра вечером, а я отправлюсь в Старый город повидаться с сестрой. А сюда придут Ясмин, Михаил, Иеремия, Анастасия, Натаниэль, Мойша с Эвой и, разумеется, Луи... Я попросила Касю устроить праздничный ужин, на котором, кстати, ты тоже должна присутствовать. Кася сначала отказывалась, но в конце концов я ее убедила.
— Я тебя не понимаю!
— Если бы ты знала, чего мне это стоило! Но повторяю, я делаю это только ради Далиды. Она любит отца, что совершенно естественно, а сейчас он явился, как настоящий король — нарядный, в костюме, под руку с этой графиней... Когда ты познакомишься с Катей, то сама поймешь, какое впечатление она может произвести на подростка. Эта женщина настолько красива, что кажется просто ненастоящей. Она всегда прекрасно одета, причесана, накрашена; выглядит безукоризненно в любую погоду — в снег, дождь, зной или ветер. Она поистине безупречна. К тому же Далида чувствует, как много значит Катя для Самуэля, и старается завоевать ее симпатию, чтобы быть ближе к отцу.
— Видеть не желаю эту Катю! — ответила Дина, все больше распаляясь.
— И все-таки я прошу тебя прийти завтра в Сад Надежды. Самуэль хочет повидаться с тобой, а также с Айшой и Мухаммедом.
— Я не пойду, — ответила Дина. — Дети пусть идут, если хотят, но моей ноги там не будет. Я лучше пойду вместе с тобой проведать Юдифь.
Однако, как ни старалась Дина избежать встречи с Самуэлем, но все же ей это не удалось. Он появился вечером, когда она уже вернулась домой после встречи с Юдифью. Мириам осталась в доме сестры, дожидаясь возвращения Ясмин и Михаила. Дина зазевалась и не заметила, как Самуэль подошел к самому ее дому. Она молча открыла дверь; некоторое время они смотрели друг на друга, не решаясь сказать ни слова.