Стреляющие руины
Шрифт:
Старший лейтенант Маврин тем временем продолжал посылать в противника пулю за пулей. Оптика «винтореза» позволяла на такой короткой дистанции отыскать в невысокой траве затаившихся пехотинцев, а глушитель не позволял пехотинца понять, откуда стреляет снайпер, и вообще не давал возможности понять, что кого-то из идущих плечом к плечу в этот бой уже нет рядом – залег боец в траву, спрятался от выстрелов, и не сразу поймешь, что встать он уже не в состоянии. Приставленный к снайперу Теймуразовым ополченец едва-едва успевал подавать старшему лейтенанту набитые магазины.
– Волына... Сколько там человек осталось? – спросил подполковник.
– Взвод с половиной отделения. Приблизительно... Может, по ту сторону танка еще кто-то, мне за танком не видно. Пока Базилио выйдет на позицию,
Вернулся Теймуразов.
– Прикроют, товарищ подполковник. Они сейчас позицию сменят. Двое на крышу полезли, чтобы виднее было. Прикроют полностью! Главное, чтобы с той стороны не достали...
В это время в кармане подполковника Ведьмина начал вибрировать спутниковый телефон. Он глянул на определитель. Нет, это был не номер полковника Мочилова. Ведьмину звонить больше не мог никто. Значит, звонят Автандилу.
– Автандил... – позвал подполковник Теймуразова.
Тот все понял сразу и прокашлялся, чтобы говорить по-грузински внятно. И сразу вступил в разговор. Разговор был недолгим.
– Это звонил капитан Бессарион. Говорит подполковник Леви распорядился, чтобы Автандил перешел в его, Бессариона, подчинение. Автандил, естественно, не поверил. Бессарион велел позвонить самому подполковнику. Тот скажет только одно слово: «да» или «нет». Эти слова на английском все знают. Или посоветовал найти кого-то, кто английский хотя бы слегка знает...
Подполковник Ведьмин улыбнулся.
– Я вообще-то знаю английский неплохо, но при неплохом знании разговор может получиться долгим и подробным, а мне этого не нужно. Поэтому я многое из английского забуду... Не возражаешь?
– Не возражаю... – улыбнулся и лже-Автандил.
Подполковник не стал копаться в памяти телефона, откуда «забыл» стереть номер Ицхака Леви, но набрал этот номер по памяти. Дико коверкая английские слова, произнося их непонятно с каким, но, как самому Ведьмину казалось, откровенным грузинским акцентом, начал говорить полуфразами. Такими же полуфразами, предельно жесткими и короткими, отвечал подполковник Леви. На прощание Леви поинтересовался звуками боя. Но это никого смутить было не должно, решил Ведьмин, поскольку бой запланирован самим же подполковником. Разговор состоялся, но для Василь Василича, хотя он и не сказал этого никому, это был не просто разговор. Это была невидимая нить личного контакта. Он вошел с основным своим противником в личный контакт, он услышал его чуть-чуть высокомерный голос, услышал нотки усталости в этом голосе и даже после того, как отключился от разговора, знал, что нить не оборвалась.
Подполковник Леви... Ицхак Леви... Подполковник знаменитого «Моссада»...
Нить личного контакта создала нить личного противостояния – это Ведьмин понял сразу и полностью, и он к этому противостоянию был готов. Подполковник спецназа ГРУ против подполковника спецназа из «Моссада»...
Подполковник Ведьмин вдруг очень захотел узнать об Ицхаке Леви как можно больше. И даже начал набирать номер полковника Мочилова, который этой персоной наверняка уже интересовался и что-то может знать, но в это время в наушнике раздался голос старшего лейтенанта Маврина:
– Гранит, на выход...
Выход в данном случае означал возвращение к действительной ситуации. Старший лейтенант позвал вовремя. Василь Василич прильнул к бойнице и успел увидеть, как встал на одно колено капитан Локматов, как положил на плечо тубу гранатомета и приложил глаз к прицелу. Попасть в статично стоящий танк с двадцати метров было не сложно. Танкисты знали силу своей лобовой брони, и потому не побоялись остановиться перед блок-постом осетин, обстреливающих танк из гранатометов. Лобовая броня плюс динамическая защита – это пробить можно только ракетой. А уязвимая задняя часть Т-72, считали танкисты, осталась под защитой блок-поста, над которым развевается грузинский флаг. Танк выстрелил в последний раз. Взрывом разворотило угол здания осетинского блок-поста, отколов от бетонного монолитного фундамента тяжеленный кусок. И тут же грохнул гранатомет. Капитан Локматов хорошо знал, куда стрелять. Точно таким же манером осетины перед этим уничтожили один из грузинских танков. Граната попала в поворотный механизм башни. вырвав саму башню из этого механизма. Танк как боевая единица перестал существовать. Вскочила оставшаяся без прикрытия пушки и брони грузинская пехота, и тут же два подствольных гранатомета ударили с крыши блок-поста навесом. А довершили дело двусторонние автоматные очереди. С остатками двух взводов было покончено, необходимо было покончить с остатками третьего, уже отступающего с поля боя. Здесь обстрел велся автоматами с двух блок-постов, да еще снайпер ставил очень конкретные точки. Исход боя фактически был предрешен.
Тем временем остальные танки и части грузинской пехоты уже подавили, кажется, слабое сопротивление позади Хетагурово, и двинулись напрямую к грузинскому анклаву – в село Авневи.
Подполковник Ведьмин поднялся на крышу блок-поста, чтобы лучше рассмотреть, что происходит вокруг. Туда же, куда ушли танки с пехотой, далеко в стороне пылили три тентированных грузовика, и один из них тащил на прицепе легкую пушку. Но в сторону блок-постов грузовики явно сворачивать не собирались.
На крышу поднялся старший лейтенант Теймуразов.
– Схожу к себе, товарищ подполковник, позвоню Фриеву. Может, есть связь...
– Давай... – Василь Василич проводил осетинского командира взглядом. – Предупреди, что здесь грузины прорвались. Потом мне сообщи, что там делается...
Около лестницы Теймуразов разошелся с капитаном Локматовым.
– Как ты? – спросил подполковник своего капитана.
Тот молча показал на две пробоины в обшивке бронежилета. Это явно стреляли свои с противолежащего блок-поста. Хорошо, что сам бронежилет выдержал.
– Бывает хуже...
2
Нельзя сказать, что Ицхак Леви лег отдыхать в великолепном состоянии духа, хотя сделал за день немало и не имел весомых причин расстраиваться, кроме некоторой неуверенности в способности ракетчиков выполнить задачу. Но и там он, кажется, сделал все, чтобы навести порядок. Ицхака гораздо больше расстроила собственная некоторая несобранность, проявившаяся, правда, тогда, когда он уже вернулся из поездки. Но он хорошо знал себя и всегда умел себя успокоить и настроить. Самоубеждение – вещь не менее сильная и действенная, чем умение убеждать других. Это не сам Леви придумал. Так говорят специалисты-психологи «Моссада», которые, кажется, не упустили в своих исследованиях ни одну из граней человеческой натуры и дают своим специалистам в других областях рекомендации, как можно уговорить или принудить к нужному поступку любого отдельно взятого человека, в зависимости от его психотипа и темперамента. Но есть одна весомая деталь – чтобы убедить кого-то, следует, в первую очередь, быть убежденным самому, иначе ничего не получится. Вот здесь и работает система самоубеждения, одна из составляющих любого процесса психического воздействия. Ни один гипнотизер не в состоянии ввести человека в трансовое состояние, если он сам в своих способностях не уверен.
Сейчас разные деятели, что возле эзотерики вертятся, пишут книги о каких-то своих, якобы, открытиях в области человеческой натуры. Развивают, в том числе, мысль о действенности аффермации [12] . В «Моссаде» все эти темы давно и тщательнейшим образом изучены и подготовлены к применению, но никто не заявляет об открытии. Пишут только методические пособия для своих сотрудников, которыми сотрудники пользуются при всяком необходимом случае. Пользовался ими и отставной подполковник израильского спецназа...
12
Аффермация – метод самоубеждения, основан на многократном повторении каких-то конкретных позитивных постулатов, откладывающихся в подсознании. Например, уродливая женщина, постоянно повторяющая себе, что она красива, будет считать себя красивой и будет в действительности выглядеть более привлекательной, чем она была раньше, до работы над своей психикой.