Стремянка в небо
Шрифт:
Воображение работать совершенно не мешало. Наоборот, Петя даже увлекся. Видимо поэтому он не сразу заметил, что за ним наблюдает Степаныч, тот самый дед, к которому являлась покойница-жена.
– Бог в помощь!
– Спасибо, - откликнулся Петя. Ему совершенно не понравилось, как выглядит старик. Он казался серым и каким-то сдувшимся, похожим шарик, из которого выпустили воздух.
– Вы бы полежали, - сочувственно посоветовал он.
– Спал я плохо, - пожаловался Степаныч.
– Встал, как с похмела. До сих пор голова кружится.
– Кошмары не снились?
–
– Ты откуда знаешь?
– прищурился старик.
– Сам всю ночь от тараканов бегал. Здоровых таких.
– Экология сейчас плохая, - глубокомысленно изрек Степаныч.
– А все ученые. Летают и летают в космос, вот и навертели в небе дырок. Натворили делов, а мы отдуваемся. Вот скажи, зачем им это надо?
– Ну, научно-технический прогресс..., - опешил Петя. Иногда Степаныч высказывал весьма оригинальные суждения.
– Тебе это надо? Мне это надо? Как сидели в жопе, так и сидим. Пойду, правда, поваляюсь, - неожиданно закончил старик.
"Ответственность ученых перед обществом", всплыла в голове у Пети фраза, вычитанная в какой-то газете. Причем здесь она? Он разозлился и с удвоенным рвением продолжил работу. Однако настрой уже прошел.
– А не пойти ли мне тоже полежать?
– яблоки больше не вызывали у Пети трудового энтузиазма, к тому же, неперебранной осталась только одна корзина, а она могла подождать и до завтра. Оттащив все обратно в сени, он прошел в горницу, полюбовался свежекупленным телевизором с плоским экраном. Сорок два дюйма, красота! Включил его и хлопнулся на диван. На экране представительный мужчина вещал о тонкостях экономики. Его заумные фразы подействовали на Петю не хуже снотворного, и он незаметно задремал. Сны Петю не беспокоили, если не считать какого-то назойливого жужжания и лая. Ему понадобилось целых десять минут, чтобы понять, что жужжание является дверным звонком, а лает - Марс.
– Кому там неймется?
– с трудом разлепил глаза он. Ненавистный шум стихать не подумал.
– Иду, иду, - пробормотал он, жалея, что матери нет дома. Наверняка ведь решила заглянуть одна из ее подружек.
– Ну чего трезвонить то..., - начал Петя и осекся. За забором стоял Федор собственной персоной, только подрастерявший всю свою улыбчивую мягкость. От него так и веяло тревогой.
– Ребята пропали, - выпалил он.
– В смысле пропали?
– не понял Петя. После сна в голове плавала тяжелая муть, избавиться от которой никак не удавалось.
– Совсем пропали, - в голосе Феди звучало отчаяние.
– Только рюкзаки остались.
– Так, спокойно. Сейчас мы войдем в дом, сядем, нальем чаю, и ты мне все-все расскажешь.
– Какой чай! Надо бежать, что-то делать...
Дальше Петя слушать не стал. Он ухватил парня за локоть и подтолкнул по направлению к дому.
– Сначала чай.
Нервы этот напиток лечил замечательно, по крайней мере, так утверждала мама, а маме Петя верил. Уже в кухне, за столом, Федя немного успокоился. Ломающая его тревога переселилась в руки, теребящие край скатерти, да в голосе прорывалось дребезжание, когда он рассказывал то, чему стал свидетелем.
– Я по дороге шел, - говорил он.
– Торопился, по сторонам особо не пялился. И так ведь опоздал. Дорога у вас ужасная, еще радовался, что сапоги резиновые догадался надеть.
Дорогу он живописал долго и пространно, в ней уместился и пышный хвост папоротника-орляка, примостившийся у промоины, и лезущая в глаза паутина и даже крупная стрекоза. Петя его не перебивал, знал, что испуганному человеку надо дать выговориться, тогда ему полегчает. В то, что случилось нечто действительно ужасное, он не верил, про себя полагая, что изнеженные горожане, несмотря на солидное название "экспедиция", заблудились в трех соснах и к вечеру обязательно доберутся до Гридиной Пустоши или еще куда. К тому же, нужно обладать особым талантом, чтобы с более-менее нахоженной дороги с сетью мелких тропинок по бокам забуриться в топи.
– ...Там еще ямина здоровая, прямо посередине, - продолжал пространно объяснять Федор.
– Я ее обходить стал и немного заблудился...
Худшие предположения Пети об изнеженных горожанах и трех соснах начинали сбываться. Он уже совершенно расслабился и только сочувственно кивал, когда его гость добрался до сути:
– ...Смотрю, на прогалине рюкзаки стоят, а никого не видно. Я сначала обрадовался, скинул свой, стою жду. Минут пятнадцать ждал, покурил, отлить успел, никого. Потом кричать стал, мол, "ребята, хватит прикалываться, не смешно".
– Думал, шутят они так по-дурацки, - пояснил он.
– В общем, часа два я там провел. Пробовал названивать на мобильники, а в ответ "абонент временно недоступен".
– Может, отошли куда?
– неуверенно предположил Петя.
– Ага, и мобильники там же оставили, вместе с часами и одеждой?
– Погоди, так они и одежду оставили?
– Ну а я о чем говорю!
– Об этом ты точно не говорил!
– Значит, говорю сейчас!
Улыбаться Пете резко расхотелось. Ситуация больше не тянула на забавные приключения горожан в лесу. Она уже пугала, мало того, требовала немедленных действий.
Проклиная про себя многословность парня и собственное самодовольство - а иначе откуда взялось спокойствие и нутряное желание послушать, что накосячили глупые горожане?
– Петя вскочил:
– Пойдем.
Федор немедленно вскочил с табурета вслед за ним и, ничего не спрашивая, устремился к двери.
– Хоть обуться-то дай, - проворчал Петя, всовывая ноги в кроссовки и путаясь в шнурках.
На улице заметно стемнело.
– Куда мы?
– К участковому, куда же еще. 911 у нас еще не ввели, - Петя нервничал, оттого и грубил. Однако Федор не обиделся.
– А-а, - протянул он и замолчал, только напряженно сопел. Его волосы растрепались еще больше, чем раньше. Прямо сказать, они стояли торчком.
Участковый Сергей Иваныч жил в соседней деревне. Неближний свет, если дело касается правопорядка. Но жители Вышелеса давно привыкли обходиться без власти. Преступлений, достойных Петровки там не случалось, а с буянами жители справлялись своими силами. Да и буянил-то народ исключительно перепив спиртного, что вызывало если и не одобрение, то понимание точно.