Стриптиз
Шрифт:
«Гора с горой не сходятся, а человек с человеком…» — давняя мудрость.
Конечно, Гданьск — не ближний свет. Но, ведь, и не «тот свет» — караваны туда ходят. И возвращаются.
Вот так, все вместе, они ко мне и явились.
Глава 476
— Ясно. Бери толмача и… сними с кугураков показания. Что да как городецкие делали и говорили. Идите. Стой! Шкуры… факеншит! К скорнякам пусть оттащат. А ты, Харальд, садись и рассказывай.
Тема дележа данников… ну просто в зубах навязла! Постоянная причина раздора между владетелями. Про Олега Вещего, сгонявшего хазар с северян — я уже… Через сотню лет русский князь из Герцике на Двине будет делить с немцами из Риги земгалов и латгалов — кому с них дань брать. Да и разборки «братков» в 90-е — из той же серии.
«Это наша корова и мы будем её доить».
Если бы дело было в деньгах, в шкурках, или там, кадях мёда — я бы попытался разойтись мирно. Но люди Радила случайно или осознанно допустили три ошибки.
Они рвали и топтали мои грамотки. Плевались в них. Даже подтереться пытались.
«Жестяная бумага» — не лучший материал для такого дела. Но попытка была. Я не хан Ахмет из Великой Орды, а десятник городецких мытарей не тянет на Ивана Васильевича Третьего, которого тоже Грозным прозывали. Но с «басмой лица моего» надлежит обращаться вежливо. Про символизм в дипломатии — я уже…
Конечно, доносчики могут врать. Или, вернее, преувеличивать. По всякому, подходящему, по их мнению, поводу.
То есть — не по всякому.
В Городце археологи найдут железное писало, в тукымах — навыка обращения с текстовыми документами нет. Лесовики просто не в курсе — какую бы гадость про письменность придумать.
Попытка подтереться бумагой свидетельствует о высоком уровне письменной культуры, о обширном опыте работы с литературными источниками. И о редкостном взлёте фантазии: ни писчей, ни, тем более — туалетной бумаги — в этих местах нет. Туалетной — в этом мире никто, кроме китайского императора, не видел и не применял.
Писалом (стилосом) процарапывают по бересте. Бересту для сортирных целей — не используют. Ею в богатых усадьбах дворы для чистоты выстилают. Чувствуете разницу? В требуемой мягкости и износоустойчивости?
Такое мог придумать только человек, многократно сталкивавшийся со средневековой рыхлой («отжатой») бумагой. Архивариус? На «Святой Руси» бумагу не делают и очень редко употребляют. Пытаться применять для гигиенических целей, когда вся страна… лопушком… дружно, как один… одну…
Кто-то из слуг очень больших людей из Ростова-Суздаля? Инок от Бешеного Феди?
Так подтираться — очень высокий уровень цивилизации.
Мораль: тукымчане — не врут.
Ещё они рассказывают о грабежах, поджогах, мордобое и изнасилованиях.
Труднодоказуемо. Надо вести нормальный сыск. Сделать это мне не дадут.
Говорят о трёх-пяти убитых. Как я понял, сперва — о трёх, второй раз — о пяти. Дальше — десятками счёт пойдёт. Сильно много быть не может: просто мало народу. Да и местные туземцы — ученные, с русскими, лоб в лоб… не. Но погибшие — были. Сколько-то. Из числа людей, принявших мою власть.
Тут у меня бзик: «мои люди — только мои».
«Я свою сестрёнку Лиду Никому не дам в обиду…».Надо будет — сам зарежу. Но — сам.
Это — вторая ошибка городецких мытарей.
Смерть — вещь необратимая. «Долг крови». Не поломанную полуземлянку новыми жердями перекрыть.
Мой заскок не оригинален. Если моего человека может казнить чужой начальник, то зачем я?
И есть ещё одна тема. Тоже — бзиковая. Рабство.
Городецкие утащили с собой десяток молодых девок и парней.
С девками понятно: окрестят и в жёны разберут. Переселенцы с Руси почти все — мужчины. А дом без хозяйки — не стоит. Станет «удыр» из еша — русской бабой в русской избе, нарожает русичей. Научит их жизни, обычаям, «что такое — хорошо, и что такое — плохо». Будут её потомки биться на этих кручах смертным боем с войском Едигея. Примерно такими же татарами, как они славяне. И плевать им на все генетические маркеры и антропологию! Они себя чувствуют «русскими людьми». Так они и есть — «русские люди».
Марийские и мерянские элементы хорошо видны в русских захоронениях вокруг Городца. Заимствовали женщин, заимствовали и, частично, обряды. Например, каменная подушка под головой, а иногда и под коленями усопшего.
А вот парней — продадут первому же каравану. Оставлять их в городке не будут — Линда слишком близко к Городцу, убегут. Саму долину реки русские поселения не накрывают. Даже в последующие десятилетия они останутся с западной стороны водораздела.
— Мда… Что скажешь, Харальд?
— Ой-ле! Стыд. Ущерб. Надо… фрйалз фолк ог така вейруна.
Очевидное решение: «освободить людей и взять виру».
— Радил не отдаст.
— Тогда… Скера. Аф оллу.
— Понял. Иди.
«Вырезать. Всех».
Хорошо нурманы живут. Просто. Как дети. У меня уже и Ольбег из этого возраста вырос.
Радил — человек Боголюбского. Бью Городец — «ответка» прилетит из Суздаля. Связка железная — как на грабли наступить.
Как же тяжело быть прозорливым!
Ваня! Откуда у простого эксперта по сложным системам — такая мания величия?! Я не про прозорливость, я про идиотскую уверенность, что у других её нет. Сам же в Янине показывал Боголюбскому, что каждый человек немножечко пророк! На примере падающего стакана.