Стробоскоп Панова
Шрифт:
— «Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не мыслит зла» — это постулаты моей веры. Возлюби весь мир так, как написано, и ты обретёшь счастье, которого ищешь.
— Спасибо, отче, — Айвен встал, поклонился и вышел в разразившуюся наконец-то бурю. Разговор со священником пролил свет на многое. Основа веры. То, что стоит в центре, то, вокруг чего вертится такая логичная жизнь Джипси. Айвен вдруг понял, что об этом-то он не спрашивал свою странную знакомую. Он не знал, во что действительно она верит, тоже
Дождь хлестал холодными струями, но Айвен не обращалвнимания, направляясь к лесу. Он испытывал странную уверенность, что сегодня обязательно попадёт в мир Джипси, и она будет ждать его там, в Весёлой роще. Когда дойдёт до заветного места, не придётся прилагать усилий, чтобы перейти из мира в мир. Просто повернётся, сделает шаг назад и окажется там, где правят высокие технологии и рациональный материализм.
Айвен пошёл по тропинке к мостику над своенравной Серпентайн, чтобы взглянуть на тот, иной Роузвуд, новым взглядом.
— Мистер! Мистер Айвен! — тяжелая рука одного из Джонов-Джеймсов легла на плечо. — Мы считаем, что вам необходимо вернуться. Дождь. И место небезопасное.
— Я сам решаю, где безопасно, а где нет, — ответил Айвен, сбросив с плеча большую ладонь телохранителя.
— И тем ни менее у нас имеются абсолютно точные инструкции. Их дал наш работодатель, мистер Джейкоб Браун, нарушать его приказы мы не в праве.
— Не забывайте — завтра помолвка, и вы должны быть в лучшем виде. Без всех этих сбеганий и пропаданий, — нарушил молчание второй Джон-Джеймс.
— Пойдёмте, пойдёмте мистер Айвен. Не вынуждайте нас применять силу, — лицо первого Джона-Джеймса выражало искреннее сочувствие и в то же время решительность.
— Вы уж не сомневайтесь, мистер Айвен, мы сделаем всё, чтобы вы были в порядке, — хмыкнул другой Джон-Джеймс.
— Хорошо, — баронет раздражённо тряхнул головой, — вынужден уступить грубой силе. Но о вашем поведении будет доложено мистеру Брауну.
— Конечно, конечно. Это ваше право. Безусловно, вы можете сообщить мистеру Брауну о наших действиях. И если он сочтет, что нарушены инструкции, то мы, конечно же, понесём заслуженное наказание, — зачастил первый Джон-Джеймс.
— А сейчас позвольте сэр, предложить вам непромокаемый макинтош и зонтик, — второй телохранитель тряхнул дождевиком, превращаясь из цербера в старомодного дворецкого, сошедшего со страниц романа Анны Рэдклифф.
Айвен повернул к усадьбе. Дождь теперь хлестал ему в лицо. Внезапно что-то гулко хлопнуло за спиной, будто некто открыл великанскую бутылку шампанского. Баронет невольно обернулся и замер, потрясённый. Затянутый пеленой дождя Проклятый берег пошёл рябью, сложившейся в правильные концентрические окружности. Повторно хлопнула пробка, центр ряби лопнул, и оттуда появился дискообразный летательный аппарат. Двигался он кривыми лягушачьими скачками, на доли секунды пропадая, чтобы вновь возникнуть в другом месте.
— В сторону, — первый Джон-Джеймс, крикнув, отбросил растерянного Айвена с дорожки. Баронет не успел опомниться, как оказался лежащим в грязи, задыхаясь под огромным телом охранника, распластавшегося над ним.
Второй отпрыгнул влево, на лету выхватывая пистолет с утолщением
Дисколёт сделал последний скачок и, медленно вращаясь, завис над левым берегом Серпентайн. Казалось, аппарат принюхивается к чему-то, будто решая, куда двинуться дальше.Видимо, определившись,металлическая махина бесшумно метнулась к земле, зависнув в полуметре над мокрой травой. Открылся люк, из чрева высыпались люди в чёрной одежде. Айвен заметил троих, сколько же их на самом деле, сосчитать не успел — под яростным взглядом Джона-Джеймса прижал голову к стволу. Но тут же, игнорируя шипящие окрики телохранителя, переполз в заросли лопуха, продолжая наблюдать.
Люди из Института остановились, поколдовали со снаряжением и вот уже по тропинке шагают джентльмены, одетые по последней лондонской моде: неторопливо, сохраняя достоинство, прикрываясь от дождя широкими стильными зонтами.
– Тише, тише, —еле слышно прошипел в ухо первый телохранитель, подползая к Айвену. Прижав голову баронета к земле, он добавил:
— Наши встретят их у поместья.
Джентльмены прошествовали мимо, не обратив внимания на толстые стволы поваленных деревьев в трех метрах от тропинки. Дисколёт пропал, и только рябь неслышно колебалась над местом исчезновения — будтосеребристая металлическая тарелка и не скакала над берегом Серпентайн.
Впереди щелкнули выстрелы, встречая незваных гостей. Минута тишины. И снова режущий свист, глухие чмокающие удары, крики, шум борьбы.
— Тише, тише. Не шевелитесь, — продолжал шептать Джон-Джеймс, вжимая Айвена в лесную грязь.
— Да оставьте вы меня, я не ребёнок, — воскликнул баронет, пытаясь сдвинуть с себя тушу телохранителя. С таким же успехом он мог бы попытаться поднять паромобиль.
В воздухе глухо ахнуло, мир вокруг на миг сошёл с ума, закружившись. Так же Айвен чувствовал себя после знакомства с осцелятором. Ультразвук, мелькнуло в голове. Хлопок, из ряби метрах в десяти дальше по тропинке в сторону поместья возник летательный аппарат. Шипя, из отверстия в брюхе, ударил зелёный луч, со стороны поместья послышались вопли, что- то рухнуло. В ответ застрочил пулемёт.
Баронет, приподнявшись, заметил, как кто-то из охранников мистера Брауна метнул тёмный предмет в открывшуюся пасть дисколёта. Чмокнув, мембрана попыталась захлопнуться, но не успела — грянул взрыв, из люка полыхнуло. Летающая тарелка судорожно рванулась вверх, захлёбываясь клубами густого чёрного дыма. Из-за высокого дуба выбежал кто-то из службы безопасности, поднял руки вверх, из сложенных вместе ладоней ударила струя ослепительно яркого пламени.
Люди из Института не ожидали такого приёма, иначе уже бы прыгнули назад, в свой мир. Они так и сделали, но с опозданием на минуту -пламя вновь попало в раскрытый люк. Дисколёт дёрнулся, как смертельно раненное животное, и медленно потянулся в сторону Проклятого берега. Вслед ударили очереди из тяжелого пулемёта. Воздух заволновался, изрядно помятый серебристый таз втянулся в рябь.