Строитель
Шрифт:
– Нет, Лотти. Это твоя жизнь. Наша жизнь.
Я повернулась лицом к Люку, желая поблагодарить его, но он велел мне открыть ящик.
– Сюда ты можешь положить свои украшения, – сказал он.
– У меня нет ничего, кроме бижутерии, ты же знаешь, – произнесла я. – Ей не нужен отдельный ящик.
– Просто открой его, – настаивал Люк с улыбкой.
Я выполнила то, что он просил, и обнаружила в ящике черную коробочку.
– Люк, – я зажмурилась, не представляя, как принять столько его любви.
Он, должно быть, почувствовал это, потому что взял коробочку и опустился на одно колено.
– Лотти, с самого первого дня, когда мы встретились, я знал, что ты моя. Мы провели год, узнавая все плюсы и минусы друг друга. Тебе было нужно время, чтобы пережить утрату бабуши, и ты была всегда рядом, пока я развивал свою компанию. Я бы не пережил этот год без тебя и не собираюсь проводить всю свою оставшуюся жизнь без тебя рядом. Но мне нужно, чтобы ты стала для меня большим, нежели другом и любовницей. Мне необходимо, чтобы ты стала моей женой. Выходи за меня замуж, Лотти, и позволь мне любить тебя до конца наших дней.
Люк произносил эти слова с такой искренностью, страстью и преданностью. Он любил меня любую: в мои лучшие или худшие дни. В горе и радости, несмотря ни на что.
И я любила его всем своим существом и даже больше.
– Конечно же, я выйду за тебя, – Люк взял мою руку и надел прекрасное кольцо с бриллиантом мне на палец. – Тебе понадобилось многовато времени, чтобы попросить меня об этом, – поддразнила я его.
Он покачал головой, рассмеявшись.
– Знаю, что все думали, будто я сделаю предложение месяцы назад, но мне хотелось сперва закончить наш дом. Хотел попросить тебя стать моей женой там, где мы проведем с тобой всю оставшуюся жизнь.
– Это идеально, – ответила я, обвивая руки вокруг его шеи и притягивая Люка к себе для поцелуя. – Теперь остался только один вопрос.
– Какой же?
– В какой из комнат мы впервые займемся сексом?
Люк с силой прижался к моим губам, и все внутри меня всколыхнулось от осознания, что еще через пару минут этот рот будет поглощать и остальные части моего тела.
– Это смешной вопрос, Лотти.
– Почему же?
– Потому что мы не покинем квартиру, пока не займемся любовью в каждой комнате.
– А твоя отвертка сможет со всем этим справиться? Или тебе придется покупать еще и шуруповерт? – спросила я, приподняв бровь, протягивая руки к его поясу, прекрасно зная, что член Люка был самым идеальным и исправным из всех инструментов, которые только были у моего строителя.
– О, милая, со мной сегодня только один электроинструмент. Но, поверь, мой молоток может упорно заколачивать весь день и всю ночь.
ЭПИЛОГ ВТОРОЙ
Люк
Пять лет спустя: рождественское утро
Я наполнил чайник кофе, и пока он закипал, достал пончики, которые принес вчера. Это все могло бы говорить о том, что я являлся чертовым домашним богом или что-то в этом духе, но правда заключалась в том, что я знал – Лотти нужно было отдохнуть, и если я мог сделать хоть что-то, чтобы помочь ей, то я был на это готов.
Лотти полночи не спала из-за Бенджамина. Хотя ему и исполнилось шесть месяцев, но малыш все еще просыпался по ночам. И не важно сколько раз я вставал к нему сам. Все, чего он хотел – это руки его матери. И я не винил кроху в этом. Лотти все делала немного лучше.
Близнецы должны были проснуться в любую минуту, так что я положил пончики на тарелку, предугадывая их утренние желания.
Как я и думал, Сэм и Томми появились на кухне, глаза трехлетних детишек светились в ожидании чуда.
– Папочка, – прошептал Сэм, – Санта Клаус приходил.
– Я знаю, приятель, – сказал я, взъерошив его волосы. – Вы подходили посмотреть, что и кому он принес?
– Я не очень хорошо читаю, папочка, – произнес Сэм, нахмурившись.
– Оу, готов поспорить, что ты мог бы попробовать. Поищи букву «С» на обертке, а Томми может глянуть те коробки, где стоит «Т». А я пойду и проверю, как там мамочка, хорошо?
Томми кивнул, затем хлопнул в свои маленькие ладошки и сжал их под подбородком, словно с трудом сдерживал волнение.
– Хорошо, папочка. А у малыша Бенджамина буковка «Б», правильно?
Я кивнул.
– Вы, мальчики, слишком быстро растете, знаете об этом?
Они побежали к елке, одетые в свои милые пижамки, и тогда я понял, почему мои родители говорили, что время бежит слишком быстро. Казалось, только вчера мы с Лотти принесли близнецов домой из роддома, а сейчас они уже учились читать. Боже, я становился сентиментальным парнем, но как можно было удержаться и не сморгнуть слезу, когда ты наблюдал за своими маленькими сыновьями, бегущими к рождественской елке?
Когда родилась моя племянница Луиза, я знал, что с радостью буду вкалывать всю свою оставшуюся жизнь, чтобы обеспечить семью. Чудным образом, я был благословлен удивительной женой и домом, полным детей. Это было большим, нежели заслуживал простой человек, и я готов был надрывать задницу, лишь бы позаботиться о тех, кого любил. То, что у меня была семья – это просто являлось каким-то чертовым подарком.
Лотти вышла из спальни в длинной белой ночной рубашке, держа в руках теперь уже спящего Бенджамина, завернутого в одеяло. Она прижала палец к губам, пока несла его в детскую. Лотти вновь появилась спустя всего пару минут, с выражением облегчения на лице, которое появлялось у любого родителя, чей неугомонный ребенок, наконец, успокаивался.
– Доброе утро, милая, – сказал я Лотти, нежно целуя ее. – Длинная ночка, да? – мы несколько часов кряду упаковывали все и оборачивали в подарочную бумагу, а затем успокаивали плачущего малыша.
– Да, но оно того стоило, – мы посмотрели на мальчиков, устроившихся под елкой, они лучились улыбками и источали восторг.
– Посмотри, что Санта принес моим маленьким мальчикам? – сказала Лотти, наблюдая за тем, как мальчишки искали коробки со своими именами на них. Пока Лотти включала музыку, я пошел на кухню за кофе.