Строматы. 1-7 Том

Александрийский Климент

Аллегорический смысл стоического пантеизма

(2) Стоики учат, что Бог является телом, а по своей сущности пневмой (pneu ma kat' oujsian), как, по их представлению, и душа.¹⁰⁸⁷ Все это явственно присутствует в их сочинениях. Однако эти их аллегории следует понимать в том же смысле, в каком они представлены в традиции гностической истины, ведь они, как древние мудрецы, указывая на одно, подразумевают другое. (3) Они говорят, что Бог простирается по всей сущности.¹⁰⁸⁸ Мы же считаем Бога единственным творцом, который все сотворил словом. (4) По-видимому, в заблуждение их ввело следующее изречение из книги Премудрости: «Проникает и проходит через все из-за его чистоты». (Прем. 7:24.) Они не поняли, что сказано это о Премудрости, «перворожденной Бога».¹⁰⁸⁹

Философы о материи (5) Далее, многие из философов, те же стоики, Платон, Пифагор и, тем более, Аристотель перипатетик считают материю одним из первоначал, будучи не в силах, видимо, ограничиться единым первоначалом. (6)

То, что они именуют материей, рассматривается ими как нечто бескачественное и бесформенное.¹⁰⁹⁰ Платон решился даже назвать ее «не-сущей».¹⁰⁹¹ (7) Зная, таинсвенным образом, что на самом деле сущее начало едино, он подобающим образом высказался об этом в Тимее: «Вот что мы думаем по этому поводу. Мы не будем сейчас высказываться ни о начале всего, ни о началах, или как там это называется, и притом только по той причине, что при избранном нами способе исследования было бы затруднительно привести наши мысли об этом предмете в должную ясность».¹⁰⁹² (90,1) Стоит ли говорить, что именно слова пророка «земля была безвидна и неустроенна (ajkataskeu>astov)» (Быт. 1:2.) внушили им мысль о бесформенной материальной сущности?

Судьба и случай (2) Учение Эпикура о случайности — это, соответственно, результат неправильно истолкованного изречения «суета сует, всяческая суета».¹⁰⁹³ (3) Аристотель же, ограничивая влияние провидения подлунной сферой, следовал псалму: «Господи, милость Твоя до небес, истина Твоя до облаков». (Пс. 35:6.) Однако в действительности слова эти указывают на то, что ясное истолкование пророческих таинств не было открыто до прихода Спасителя.

Философы о посмертных наказаниях (4) Точно так же, учение о посмертных наказаниях и огненных очищениях позаимствовано из варварской философии не только поэтами, но также и эллинскими философами. (5) Платон в последней книге Государства говорит об этом так: «Там были дикие люди, огненные на вид. Послушные доносившемуся из бездны реву, они схватили некоторых и увели, а Аридея и других связали по рукам и ногам, накинули им петлю на шею, повалили наземь, содрали с них кожу и поволокли по бездорожью, по вонзающимся колючкам [причем, всем встречным объясняли, за что такая казнь и говорили, что сбросят преступников в Тартар]».¹⁰⁹⁴ (6) Ясно, что огненные люди — это ангелы, которые, схватив неправедных, повели их на казнь. «Ты творишь, — сказано, — ангелами своими духов, служителями своими огонь пылающий». (Пс. 103:4.) (91,1) Вышесказанное свидетельствует также и о том, что душа бессмертна, поскольку о наказываемом или вразумляемом (paideuo>menon) говорится, что он чувствует, а значит жив и проводит жизнь в страданиях. (2) И разве не знает Платон о существовании огненных рек и земной бездны, которая варварами названа геенной и которую поэты нарекли Тартаром? И не таков ли смысл всех этих рек Кокит, Ахеронт и Пирифлегетон¹⁰⁹⁵ и всех за других видов мучений, карательных и исправительных?

Ангелы-хранители (3) Платон совсем не далек от того, что говорится в Писании, когда учит об ангелах для «малых и меньших» и об ангелах-хранителях, надзирающих за нами: (4) «И когда все души избрали себе ту или иную жизнь, они, в порядке жребия, стали подходить к Лахесис. Какого кто избрал себе гения, того она с ним и посыпает, как стража жизни и исполнителя сделанного выбора».¹⁰⁹⁶ (5) Даймон Сократа намекает, по-видимому, на то же самое.

Философы о сотворении мира (92,1) Философы учили, что мир сотворен, позаимствовав это у Моисея. (2) Платон говорит буквально следующее: «Было ли оно [небом] всегда или же оно возникло из некоего начала? Оно возникло, ведь оно зримо, а значит, осязаемо, а, будучи осязаемым, телесно». (3) И далее: «Конечно, творца и родителя этой вселенной нелегко отыскать».¹⁰⁹⁷ Он учит, следовательно, что космос не только сотворен, но также и о том, что сотворен он как сын (поскольку творец назван отцом). Это значит, что космос получил свое начало только от него одного и возник из ничего (mh< o]ntov). (4) Рожденным (genhto>n) космос считают и стоики.¹⁰⁹⁸

Дьявол (5) О том же, что глава демонов — тот, о котором много сказано в варварской философии, — является злотворной душой, читаем в десятой книге Законов: (6) «Не следует ли признать, что душа, правящая всем и во всем обитающая, что многообразно движется, управляет также и небом? — Конечно. — Но одна ли она или их много? Я отвечу за вас, их много. Ибо мы никак не можем предположить меньше двух — одной благодетельной и другой, способной совершать противоположное».¹⁰⁹⁹ (93,1) Нечто подобное написано и в Федре: «Есть тут много другого дурного, но некий гений примешал к большинству из них мимолетное удовольствие».¹¹⁰⁰ (2) Далее он всего лишь дополняет высказывание апостола: «Наша брань не против крови и плоти, но против начал, против властей, против духов [злобы] поднебесных» (Еф. 6:12.), когда [в десятой книге Законов] пишет следующее: (3) «Так как мы между собой пришли к согласию, что на небе полно благ, но также и — впрочем не в большем количестве — им противоположного, то мы полагаем, что между ними происходит нескончаемая борьба, требующая чрезвычайной бдительности».¹¹⁰¹

Умопостигаемый космос (4) Понятия умопостигаемого

и чувственно воспринимаемого космосов не чужды варварской философии. Первый из них имеет характер архетипа, второй же является образом того, что именуется «парадигмой». И если первый, умопостигаемый, именуется монадой, то второй, чувственно воспринимаемый — это гексада. Ведь, согласно пифагорейцам, число шесть связано с браком и означает порождающее начало, (5) в то время как монада включает в себя невидимое (ajo>raton) небо, безвидную (ajeidh )¹¹⁰² землю и свет разума (nohto>n). «В начале, — сказано, — Бог сотворил небо и землю. Земля же была невидима (ajo>ratov)». (94,1) И далее: «И сказал Бог: Да будет свет. И стал свет». (Быт. 1:1—3) Сотворение же чувственного твердого неба (ведь твердое чувственно воспринимаемо) описано как создание видимой (oJrath<n) земли и зримого света. (2) Не об этом ли учит и Платон, помещая идеи живых существ в умопостигаемом космосе, а виды (ei]dh) чувственно воспринимаемого в соответствии с их родами описывая как созданные по образу умопостигаемого?¹¹⁰³

Человек как «образ и подобие» (3) Тело, как учит Моисей, было сотворено «из праха», в то время как Платон называет его «земным узилищем».¹¹⁰⁴ Разумная душа, далее, была вдохнута Богом «в лицо» человека, (4) и именно здесь, говорит Платон, помещена правящая часть души¹¹⁰⁵, поскольку именно так истолковывает он появление ощущений в первозданном человеке. (5) Поэтому не случайно сказано, что человек создан «по образу и подобию»¹¹⁰⁶, а «образ» Бога — это божественный и царственной Логос, [Первый] Человек, еще не подверженный страстям.¹¹⁰⁷ Ум человека — это образ этого образа.

(6) [Платоническое] учение об уподоблении можно встретить и у Моисея, однако он называет это следованием Богу: «Господу Богу вашему следуйте и заповеди его соблюдайте». (Втор. 13:4.) Таковы, я полагаю, все праведные, поскольку они следуют Богу и служат ему.

(95,1) В этом же смысле, согласно стоикам, предельная цель занятий философией — это жизнь в соответствии с природой¹¹⁰⁸, а согласно Платону — это «уподобление Богу».¹¹⁰⁹ (Впрочем, об этом сказано во второй книге Стромат¹¹¹⁰.) (2) Зенон Стоик, взяв это у Платона, а тот — у варварских философов, говорил, что все хорошие люди — дружественны друг другу.¹¹¹¹ (3) Именно об этом говорит Сократ в Федре: «Ведь нет такого, чтобы дурной был другом дурному, а хороший другом хорошему — не был».¹¹¹² Точно так же и в Лисиде он показывает, что дружба никогда не сохраняется между неправедными и дурными.¹¹¹³ (4) Афинский гость говорит так же, что «имеется практика дружбы и следования Богу, основанная на древнем принципе, который гласит, что подобное дружественно подобному в пределах меры, лишенные же этой меры не способны прийти к согласию ни с другими, лишенными ее, ни с теми, кто от нее отклоняется. И только Бог может быть истинной мерой всех вещей».¹¹¹⁴ (96,1) И немного далее сказано, что добрый подобен доброму, и, будучи в этом подобным Богу, он становится другом не только всякому доброму, но и самому Богу.¹¹¹⁵ (2) Это напомнило мне сказанное в конце Тимея: «Следует добиться, чтобы мыслящее стало подобным мыслимому, как этого требует его изначальная природа, и таким образом достигнуть той совершенной жизни, которую боги предложили нам на эти и будущие времена».¹¹¹⁶ (3) Смысл этих слов близок следующим: «Ищущий не прекращает поиск пока не найдет, найдя, он восхищается, восхитившись — владеет, овладев — успокаивается».¹¹¹⁷

(4) Не о том ли говорит и Фалес? Ведь наши учения о том, что Бог славен во веки веков и «знает сердце» каждого, истолкованы им следующим образом: «Говорят, что Фалеса спросили: «Что есть божественное?». Он же ответил: «То, что не имеет ни начала, ни конца». Когда же его снова спросили: «В силах ли человек скрыть свои дела от божества?», то он ответил: «Каким же образом, если человек не в силах утаить даже своих мыслей?»¹¹¹⁸

Достаточные условия для счастья (5) Как это известно из варварской философии, только красота и добро, а также добродетель являются основаниями для счастья. Или, как сказано: «Вот, Я предложил твоим очам добро и зло, жизнь и смерть. Избери жизнь». (Втор. 30:15.19) (6) Жизнь, как и выбор ее, являются добром, противоположный же выбор — злом. Конечная цель при выборе добра и жизни, одна — в том, чтобы стать другом Богу: «Ибо в этом жизнь твоя и долгота дней твоих» (Втор. 30:20.), в любви к истине.

(97,1) Выразимся более определенно. Спаситель, завещая любить Бога и своих ближних, учил, что на этих двух заповедях держатся «весь закон и пророки». (2) Подобное же мы встречаем у стоиков и об этом молитва Сократа в Федре: «О Пан и другие боги, дайте мне стать внутренне прекрасным».¹¹¹⁹ (3) В Теэтете же сказано: «Говорящий красиво сам красив и добр».¹¹²⁰ (4) Точно так же в Протагоре он говорит своим спутникам, что ему наконец случилось встретить еще более красивого, чем Алкивиад (имея в виду Протагора), «если конечно наимудрейший наиболее прекрасен».¹¹²¹ (5) И это потому, что, как он говорит, доблесть — это красота души, в то время как зло — причина ее разрушения.¹¹²²