Строптивая мишень
Шрифт:
— В общем-то, я не против…
— Тогда садись, — кивнула я.
И мы покатили к ресторану «О'кей». По дороге познакомились. Хозяина машины звали Вадимом, жиголо Володей, а меня Аленой. Я имела в виду, конечно, сестрицу Аленушку, которая очень беспокоилась о братце Иванушке. В моем случае звался он Алексеем и был не братцем, а возлюбленным, но это уже детали. Разговора не получалось. Мужская часть экипажа таращилась на меня и строила предположения, одно другого круче. Напряженная работа мозгов ощущалась почти физически, шарики крутились с заметным скрипом, но, как видно, на холостых оборотах, потому что ни
— Конечно, ты можешь уехать. Но, если подождешь меня, буду очень признательна.
— Долго? — спросил он, хмурясь и теряясь в догадках.
— Может быть, несколько минут, может, пару часов. Но ты ведь сегодня располагаешь временем, верно?
— Почему бы нам не пойти вместе?
— Сейчас мне просто некогда объяснять, — туманно ответила я и перевела разговор в деловое русло:
— Где будет машина?
— Вон там, — указал он рукой и на Володю покосился, а я шепнула:
— Надеюсь, мы увидимся, — и улыбнулась. Пленительно, надо полагать, потому что Вадим заерзал и завращал глазами. Следовало выметаться, пока с ним худого не случилось.
Володя ловко выскочил и распахнул мою дверь. Здорово у него получилось, может, он уже выступал в этой роли? Под руку мы вошли в ресторан. Не скажу, чтобы этот кабак чем-то особенно пленял взор, вкус и обоняние. Незначительным отличием от заведений такого рода можно было считать красный фонарь над входом — то ли шутка, то ли опознавательный знак, — зеркальный холл и отдельные кабинеты.
Быстро сориентировавшись, мы направились к двери в бар, я — кутаясь в меха, а Володя — трогательно меня поддерживая под локоток. И тут Господь, как видно, решил показать мне, недотепе, что значит настоящее везение. Пока я томно вышагивала средь зеркал, дверь справа распахнулась и появился Сергей Андреевич Серов, он же Серый. За его спиной маячила охрана, но дамы рядом не наблюдалось, что, если верить молве, бывало нечасто. Еще минута — и он увидел меня. Покатилось его сердце вниз или забилось в горле — не скажу, но присвистнул он громко, выразительно и замер в дверях, наблюдая, как я проплываю мимо на манер легендарного крейсера. В эту минуту я так себя и представляла: горделивый красавец рассекает могучую волну, на корме плещется флаг, жерла пушек ощетинились… что-то опять меня занесло…
Я бросила взгляд в зеркало, плавно повернулась, отразившись бесчисленное количество раз, и, улыбаясь, пропела:
— Сережа! — Мое отражение в зеркалах сделало шаг к Серому и замерло, точно испугавшись, а я повторила:
— Сережа, вы меня не узнали?
Он честно хотел узнать. Пялил глаза, ухмылялся и подходил не спеша, небрежно сунув руку в карман брюк. Володя переминался с ноги на ногу, как лошадь перед за бегом. Серый продолжал вглядываться в мой дивный образ, а его собственный, между прочим, еще хранил следы Лешкиного буйного темперамента, так что уж мог бы расстараться и вспомнить.
— Не узнал, — с легкой печалью заметила я, намереваясь продолжить путь в бар. Серый протянул руку и коснулся моего локтя. Я насторожилась: совсем рядом с его коленом болталось предполагаемое орудие его убийства.
— Что-то очень знакомое, — соврал он. — Я вспомню, просто нужно время. Ты мне поможешь?
Я
— Пожалуйста, подожди меня в баре, — и опять улыбнулась Серому, на этот раз ласково:
— Почему бы нам тоже не выпить? Чтобы легче вспоминалось?
Улыбки мои, кажется, возымели действие. Вместо того чтобы пойти в бар, Серый с готовностью повел меня в отдельный кабинет. Охране вход был заказан, ребята расположились где-то поблизости.
Мы выпили шампанского. Я с видимой небрежностью сбросила свои меха и теперь сияла глазами, зубами, бриллиантами и полуобнаженной грудью. Все-таки я была законченной дурой, сидя в четырех стенах. Сколько забавного протрусило мимо за эти годы…
— Как тебя зовут? — спросил Серый.
— Дина, — улыбнулась я и вдруг поняла: никаких разведок. Он так ловко загнал себя в ловушку, что упустить этот шанс было бы просто глупо.
— Где же мы встречались? — игриво поинтересовался он. — А этот мальчик — твой приятель, да?
— Знакомый. Иногда я прошу его сходить со мной куда-нибудь, как сегодня.
— Ты ведь не бывала здесь раньше, так? Я бы запомнил.
— Нет, — покачала я головкой, томно опустив глазки. Бриллианты сверкнули, заиграв в пламени свечей и хрустале бокалов. Опять заносит: свечей не было, хотя Серый уже явно тосковал о такой малости. Забавно: ему все эти дешевые фокусы нравились. Кто их, мужиков, поймет? Ладно, я сказала: «Нет», сверкнула бриллиантами и голосом, каким обещают вечное блаженство, сообщила:
— Мы встречались несколько дней назад в ресторане «Восток». Я была с Шатовым.
Он вспомнил. Синяки и ссадины разом заныли, а Серый заметно помрачнел и на меня взглянул другими глазами. Что и понятно: свидетелей своего унижения не больно жалуют.
— Правда, он нас так и не познакомил, — добавила я. — Можно мне еще шампанского?
Серый занялся шампанским и спросил:
— И где же Шатов?
— Он передо мной не отчитывается, — пожала я плечами.
— Ясно, — усмехнулся Серый. — Вы не очень подходите друг другу.
— Возможно, — согласилась я, вертя бокал в тонких пальцах (они правда тонкие), и доверительно сообщила:
— Но я люблю его.
— Да? — сказал Серый, очевидно, пытаясь понять, куда это нас занесло.
— Да, — улыбнулась я с грустью. — По этой причине у меня есть проблема. Мне известно о вашей вражде. Впрочем, по его дурацкой выходке догадаться о ней нетрудно. Думаю, это ребячество ему обойдется дорого… — В этом месте я уставилась в глаза Серому и добавила с плохо скрываемой страстью:
— Я хочу с тобой договориться…
Тут до него дошло. Не зря он слыл бабником… Вновь оказавшись в своей стихии, Серый расплылся в улыбке до ушей. Опять же Лешку он в самом деле терпеть не мог и перспектива подложить ему свинью прямо-таки окрыляла.
— Ты хочешь купить жизнь для этого придурка? — полюбопытствовал он.
— Да, — кивнула я. — Разумеется, если он об этом не узнает.
— Конечно! — с готовностью подтвердил он. Его «конечно» ввело бы в заблуждение только идиота. Он протянул руку и сгреб мою ладонь. — Когда? — спросил, радуясь, как ребенок новой игрушке.