Стругацкие. Материалы к исследованию: письма, рабочие дневники, 1967-1971
Шрифт:
УВАЖАЕМЫЙ БОРИС НАТАНОВИЧ!
Сообщаем Вам, что в пятых номерах журналов «Советская литература» и «Произведения и мнения» за 1968 год, целиком посвященных советской научной фантастике, мы будем публиковать переводы вашего (совместно с братом, ему мы тоже написали об этом) рассказа «Шесть спичек» на английский, немецкий, испанский и польский языки и первой части повести «Суета вокруг дивана» («Понедельник начинается в субботу») — на французский язык. Заказать наши журналы можно, обратившись по телефону И-8–17–43 к зав. редакцией В. И. Коломийцу или написав нам. В розницу журналы почти не
С дружеским приветом
Зав. отделом художественной литературы
Н. КУПРИЯНОВА
Год начинался и закончился встречей братьев. Удачный год, несмотря на сопротивление Гомеостатического Мироздания. Удалось опубликовать ВНМ, хотя и в региональном малотиражном журнале. Вышел переработанный «Полдень, XXII век» в «Детской литературе». В сборнике «Фантастика и приключения» — два рассказа («Шесть спичек» и «Пришельцы» — вторая глава из «Извне»).
Вышли в 10-м томе БСФ два перевода с английского под псевдонимом «С. Бережков»: рассказы Уильяма Моррисона «Мешок» и Кингсли Эмиса «Хемингуэй в космосе».
Переработанный ПXXIIВ Авторы предварили своим предисловием:
Фантастику иногда называют литературой мечты. Мы не согласны с таким определением, мы считаем, что фантастика гораздо шире, и социальная либо научно-техническая мечта — это всего лишь одно из ее направлений. Главным предметом настоящей фантастики, как и всей художественной литературы, является человек в реальном мире. Настоящая фантастика не только и не столько мечтает, сколько утверждает, подвергает сомнению, предупреждает, ставит вопросы.
Тем не менее мы отлично понимаем тех писателей, для которых фантастика является средством выражения их мечты, их идеалов. Человеку вообще свойственно вырабатывать для себя идеалы, которые служат ему компасом в практической деятельности, которые дают ему возможность сравнивать и определять, что хорошо, а что плохо. Именно поэтому трудно переоценить значение правильно (и неправильно) выбранного или выработанного идеала.
В этом отношении писатель ничем не отличается от других людей. Он тоже вырабатывает свои идеалы и тоже по мере своих сил и возможностей стремится к ним, но как писатель он стремится вдобавок увлечь своими идеями и читателей.
Эту нашу повесть ни в коем случае не следует рассматривать как предсказание. Изображая в ней мир довольно отдаленного будущего, мы вовсе не хотели утверждать, что именно так всё и будет. Мы изобразили мир, каким мечтаем его видеть, мир, в котором мы хотели бы жить и работать, мир, для которого мы стараемся жить и работать сейчас. Мы попытались изобразить мир, в котором человеку предоставлены неограниченные возможности творческого труда. Мы населили этот воображаемый мир людьми, которые существуют реально, сейчас, которых мы знаем и любим: таких людей еще не так много, как хотелось бы, но они есть, и с каждым годом их становится все больше. В нашем воображаемом мире их абсолютное большинство: рядовых работников, рядовых творцов, самых обыкновенных тружеников науки, производства, культуры. И именно наиболее характерные черты этих людей — страсть к познанию, нравственная чистота, интеллигентность — определяют всю атмосферу нашего воображаемого мира, атмосферу чистоты, дружбы, высокой радости творческого труда, атмосферу побед и поражений воинствующего разума.
Эта наша повесть писалась в шестидесятом году. И до нее, и после мы написали довольно много рассказов, где тоже изображался мир будущего, каким мы хотели бы его видеть. Готовя повесть к переизданию, мы включили в нее некоторые из этих
Если хотя бы часть наших читателей проникнется духом изображенного здесь мира, если мы сумеем убедить их в том, что о таком мире стоит мечтать и для такого мира стоит работать, мы будем считать свою задачу выполненной.
1968
Дорогой Боб!
1. «Тройку» на машинку сдал. Вероятно, будет готово к след. понедельнику.
2. Был у Белы. Деньги она выписала, считает, что 10-го нам переведут. Милютенко требует, чтобы предисловие к «Стажерам» написало «известное лицо», какой-нибудь лауреат или ч.-л. в этом роде. Я возмутился. Бела обещала переговорить с Милютенкой. Пока есть предисловие Р. Подольного — очень умное, говорят. Видел оформление и иллюстрации к «Стажерам». Интересно. Вчера с Ленкой шесть часов подряд считывали и склеивали экземпляр «2-го нашествия». Сегодня отношу.
3. «Звезда Востока» молчит.
4. «Знание — сила» собирается дать в № 6 маленький отдельчик, посвященный 10-летнему юбилею появления Стругацких в литературе. А из «Тройки» взяли, чудаки, монологи Клопа.
5. Из «Сов. Пис.» ничего. Сейчас напишу официальное письмо Рюрикову.
6. Почему-то прислал поздравление Государственный ордена Ленина академический Малый театр Союза ССР. Возможно, чья-либо хохма.
7. Нудельман написал статью о фантастике 30-х годов. Очень точная и сильная статья. Завидую.
8. Вчера в Москве шел теплый дождь.
Пока всё. Целую, жму, твой Арк.
Поцелуй маму, привет Адке.
Дорогой Аркашенька!
Получил твое письмо. Что ж, новости неплохие. Рад.
Мне тут давеча позвонил наш режиссер Алеша Герман, попросил для прочтения литературу. Я повез ему кой-чего.
Заодно поговорили о фильме. Он только-только кончил работу над «Седьмым спутником» [81] и начинает теперь думать о ТББ. Кое-что уже даже придумал — в основном, относительно выстраивания сюжета. Договорились, что в начале февраля начнем встречаться регулярно, так что во второй половине онаго, когда мы с тобой будем сидеть в Комарове, он будет к нам наезжать и вместе мы станем обсуждать все более и более конкретные вещи. Парень мне, все-таки, нравится, хотя, пожалуй, и молодоват. Однако ж предложения у него дельные и видно, что заинтересован человек.
81
К/ф «Седьмой спутник» по Б. Лавреневу сняли на «Ленфильме» в 1967 году Г. Аронов и А. Герман.
Забавно он рассказывал историю утверждения своего фильма. Сначала на просмотр в Ленфильме приехал из Госкомитета т. Сытин. Просмотрел, огладил бороду и сказал: «Ну вот, наконец-то Ленфильм выпустил настоящую и откровенную антисоветскую картину. То все было — кукиш в кармане, а тут — все ясно. Ленфильмовский вариант „Доктора Живаго“». С чем и уехал. Студия в панике устраивает просмотр в обкоме. И вдруг т. Толстиков произносит по окончании: «Значительная картина!» Вскакивает какой-то хмырь и начинает слезно вопить: «Как? Неужели же революция была такой? Я не верю, не хочу верить!!!» Паника. И тут секретарь горкома т. Попов отрезает: «Да. Она была такой. Революция была жестокой и беспощадной». После чего картину торжественно везут в Госкомитет, где т. Романов объявляет ее золотым фондом и срочно подписывает первую категорию. Любопытная история, нес па?