Стругацкие. Материалы к исследованию: письма, рабочие дневники. 1972-1977
Шрифт:
Вообще говоря, проблема выбора между добром и злом, проблема выбора поведения в каждой конкретной ситуации, проблема определения правоты или неправоты есть, на наш взгляд, одна из важнейших проблем современности. Нас как писателей она занимает больше всего. Именно ей посвящены наиболее популярные наши книги.
Мы берем крайние ситуации, когда выбор затруднен до предела. Наш Румата, герой из книги «Трудно быть богом», мучается: остаться богом-наблюдателем и тем самым вносить свой вклад в некий научный эксперимент или обнажить меч, вступить в бой за справедливость и тем самым этот эксперимент сорвать. Инспектор Глебски мучительно колеблется: должен он выполнять свой профессиональный долг или, в нарушение этого долга, выполнить долг иной — нравственный — перед всем человечеством. Мы занимаемся фантастикой вовсе не потому, что любим выдумывать. Фантастика нужна нам как инструмент построения моделей поведения человека и человеческих коллективов. Мы стремимся к тому, чтобы, читая наши книги, люди убеждались: жизнь — очень непростая штука. Каждый день, каждый час, каждую минуту она может поставить нас перед проблемой выбора. А потому каждый из нас должен обладать знаниями и способностью сильно чувствовать, потому что именно этим обеспечивается готовность в нужный момент сделать правильный, достойный честного, по-коммунистически воспитанного человека выбор.
1 апреля АН вновь обращается в ВААП — к начальнику авторско-консультационного отдела В. Харуто.
Из архива. Письмо от АНа в ВААП
Уважаемый Виталий Игнатович!
Согласно договоренности, сообщаем Вам о положении с нашим сборником «Неназначенные встречи» в издательстве «Молодая Гвардия», как оно сложилось с конца января с. г. и по настоящее время.
7 февраля с. г. зав. редакцией Медведев послал нам письмо, в котором были изложены рекомендации редакции по внесению поправок в рукопись повести «Пикник на обочине» (частью утвержденные в известной Вам беседе с главным редактором издательства Синельниковым 22 ноября 1976 года, а частью — в той же беседе отвергнутые, как не имеющие смысла). В письме также предлагалось нам внести эти поправки во второй экземпляр рукописи, якобы находящейся у нас.
14 февраля мы послали Медведеву ответ, в котором а) высказали наше мнение по поводу предлагаемых поправок, а именно: утвержденные в беседе с Синельниковым мы принимаем, остальные же отвергаем, как по-прежнему не имеющие смысла, и б) указали Медведеву, что второго экземпляра рукописи, в котором были бы зафиксированы предыдущие сто с лишним поправок, у нас нет и не может быть.
3 марта Медведев послал нам письмо, что первый экземпляр рукописи передан им в машинописное бюро для размножения и что как только перепечатанный экземпляр поступит в редакцию, его немедленно перешлют нам, после чего «будет уместно вернуться к вопросам, связанным с конкретной доработкой „Пикника на обочине“».
Сообщаем Вам, Виталий Игнатович, что прошел уже почти месяц, а обещанный экземпляр рукописи мы так и не получили, так что издание сборника «Неназначенные встречи» снова застыло на мертвой точке.
С уважением,
А. Стругацкий
Б. Стругацкий
П. Т. Просим Вас решить, не имеет ли смысла поставить перед издательством вопрос о выплате нам 100 % гонорара, поскольку, как нам кажется, соответствующие сроки по договору уже прошли. Дело тут не только и не столько в деньгах, сколько в том, что, возможно, такое требование заставит руководство издательства воздействовать на редакцию в смысле прекращения волокиты и ускорения сдачи сборника в производство.
Работники ВААПа разбираются, в чем дело, и 11 апреля информируют АНа.
Из архива. Письмо АНу из ВААПа
Уважаемый Аркадий Натанович!
Как нам удалось выяснить в издательстве «Молодая гвардия» (в рабочем порядке), рукопись действительно все это время находилась в машбюро на перепечатке. Сейчас она уже перепечатана и 11 апреля с. г. планируется направить ее Вам (в соответствии с имеющейся между авторами и издательством договоренностью).
В настоящее время, когда по существу решается основной вопрос — вопрос об издании сборника в составе, предложенном авторами, мы полагаем нецелесообразным ставить вопрос о выплате 100 % гонорара. Для такого издательства, как «Молодая гвардия», выплата оставшейся части гонорара по Вашему сборнику не отразится в достаточной степени на общем балансе расходов и доходов и вряд ли повлияет (в положительном смысле) на решение основного вопроса.
Это только лишь наше мнение, и Вы, естественно, вправе принять его к сведению или, не принимая во внимание, действовать так, как посчитаете нужным.
С уважением
Начальник Авторско-консультационного отдела В. И. Харуто
БН в это время страдает физически — с ним произошло то, что потом подробно описано в его романе ПП.
Письмо Бориса брату, 14 апреля 1977, Л. — М.
Дорогой Аркаша!
Настоящим сообщаю тебе не без радости, что с сего часа нахожусь уже дома. Шрам мой почти уже зарос, могу ходить, сидеть и вообще выгляжу как настоящий живой человек… разумеется, о настоящей мобильности пока речи нет, но можно надеяться, что на протяжении полутора-двух недель и мобильность восстановится. Во всяком случае прямо с понедельника начну вставлять зубы.
Новостей у меня, конечно, никаких нет… разве что пришла повестка с почты на 200 с лишним ряб из Внешпосылторга.
В двадцатых числах (как мне сказала мама) жду тебя. Надеюсь, сумею соответствовать хоть в какой-то мере.
Обнимаю, твой [подпись]
P. S. Леночке и Машке — привет!
Более подробно произошедшее с ним БН описывает Штерну в письме от 15 апреля.
Из архива. Из письма БНа Б. Штерну
<…>
Последнее Ваше письмо настигло меня в больнице, так что сразу ответить я не смог. Неужели я ухитрился два месяца Вам не писать? Нет мне прощения. Но, вероятно, я замотался сначала, а потом заболел, а потом болел-болел да и угодил в больницу, причем сразу же — под нож. Вырезали мне гангренозный желчный пузырь, а заодно вышибли два передних зуба во время анестезии. Так что сейчас я снова дома, без желчного пузыря и без зубов, но зато с огромным четвертьметровым шрамом через все брюхо (так называемый «разрез Фёдорова»).
Шрам почти уже зарос, но зубы еще предстоит вставлять. Работа, конечно, вся полетела к чертям. Бедный Аркадий в Москве отдувается за двоих.
<…>
Чуть позже об этом же Штерну рассказывал и Вячеслав Рыбаков.
Из: Рыбаков В. Жизнь сама плыла к нам в руки…
<…>
04.05.77 [письмо Б. Штерну]
Ну вот, Борис Натанович вышел из больницы и, кажись, без желчного пузыря и двух передних зубов — ему, видишь ли, потребовалось на операционном столе дать срочно кислород, а он, здоровенный, челюсти стиснул. Так чтобы кишку засунуть в рот, пришлось срочно долбануть кувалдой. Очнулся — что называется, гипс[225]. Я ему заметил, что как же он писать будет теперь — ни зубов, ни желчи, на что он ответствовал, что желчью не писал и не намерен, а токмо кровию сердца[226].
<…>
Не один Рыбаков озабочен болезнью БНа. Позже, 29 мая, Штерн пишет БНу.
Из архива. Из письма от Б. Штерна к БНу
<…>
Как Ваши два зуба и шрам на животе? Вся НФ-общественность в апреле из-за Вашего нездоровья была всполошена и писала друг другу тревожные письма. Надо же: прилег человек соснуть на операционном столе, просыпается — батюшки, два зуба выбили!
<…>
225 Искушенный читатель, несомненно, не может не заметить сходства кратко описанных здесь фактов жизни Б. Н. Стругацкого и замечательной сцены из романа С. Витицкого «Поиск предназначения». — В. Рыбаков.
226 Ну и хам я был в молодости! Даже завидую себе тогдашнему. Нынче сделался такой корректный и тактичный, что со мной стало не о чем разговаривать. — В. Рыбаков.
16 апреля откликается режиссер «Таллинфильма».
Из архива. Письмо БНу от Г. Кроманова
Уважаемый Борис Натанович!
Очень сожалею, что нам не удалось встретиться. По семейным обстоятельствам я прикован к дому еще на неопределенное время и потому не смогу приехать в Ленинград. С другой стороны обсуждение сценарных вопросов в эпистолярном стиле не представляется мне плодотворным. Тем не менее, очевидно, что работу над сценарием необходимо сдвинуть с «мертвой точки». Поэтому, призвав на помощь нашего молодого редактора, милейшего Ильмара Таску, посылаю Вам с ним наши соображения по поводу дальнейшей работы над сценарием на бумаге, а устно он их дополнит или разъяснит.