Структура и хронология военных конфликтов минувших эпох

Переслегин Сергей Борисович

16. К этим "привходящим обстоятельствам", которые не учел или недоучел Перикл, относятся: финансовая помощь Персии Спарте, лаконофильство обеспеченных аристократических кругов почти по всей Греции, неустойчивость настроений афинского демоса.

Вообще, при изучении событий Пелопонесской войны создается ощущение, что война эта Периклу была неинтересна. В строительство Афин, в сицилийскую колониальную политику, в кропотливую "наладку" афинского демократического государства Перикл вложил душу, в создание же плана - только ум. В ленивой блокаде Пелопонесса почти не ощущается присутствия личности Перикла. Возможно, это отсутствие личностного измерения в стратегии и привело Перикла и его план к крушению¹⁷.

17.

С чисто технической точки зрения Перикл не учел, что Морской Союз создавался прежде всего для обеспечения свободы торговли на Эгейском море и уже поэтому не мог быть устойчивым при длительной и очень дорогой войне. Соответственно, надлежало действовать быстро. Ответом на приход спартанской армии в Аттику должна была стать не блокада с отдельными беспокоящими противника вылазками, но переброска афинской армии в Пелопонесс, захват Мессены и изоляция Спарты на Пелопонессе кольцом зависимых от Афин государств (в рамках идей Эпаминонда, осуществленных пятьюдесятью годами позже).

Статистические данные: Афины начали войну, имея 300 триер, 13.000 гоплитов, 16.000 крепостных гарнизонов, 1.200 всадников, 1.600 лучников. Спартанцы с союзниками развернули до 60.000 человек полевой армии, флот их оценивается в 100 - 120 кораблей. Результатом войны стало полное уничтожение морской и финансовой мощи Афин, распад Морского Союза и институирование "войн за гегемонию" в вековой конфликт.

Решающий удар могуществу Спарты нанес Эпаминонд в ходе Беотийских войн (371 - 362 гг. до н.э.)¹⁸ В битве при Левтрах (5 августа 371 г. до н.э.) Эпаминонд применил не столько "косой боевой порядок", сколько невероятное оперативное усиление. Имея 6.000 гоплитов и 1,5 тысячи всадников против 10.000 непобедимой спартанской пехоты при 1.000 кавалеристов, Эпаминонд при равной ширине фронте (по моде того времени) мог противопоставить 12 шеренгам противника только 8 - 9 шеренг. Это гарантировало ему поражение, даже если не учитывать качественное превосходство спартанской пехоты. Однако, на своем левом фланге (в нарушении всех традиций - на левом) Эпаминонд поставил свой единственный элитный отряд, выстроив его в 50 шеренг, и этот отряд прошел через боевые порядки противника, как нож сквозь масло. Психологический удар был столь силен, что впервые в истории армия спартанцев побежала¹⁹.

18. Деятельность Эпаминонда является лучшей антитезой к классическому марксистскому объяснению всего на свете экономическими причинами. Фивы и до, и после и во время Эпаминонда ничем не выделялись на общеэллинском фоне, если не считать вошедших в анекдоты и поговорки лености и туповатости их жителей. При Эпаминонде Фивы становятся гегемоном Балканского полуострова. После его смерти эта гегемония потеряна сразу.

19. Конечно, это лишь голая оперативная схема, и в реальности действия Эпаминонда были гораздо тоньше. Например, сильная фиванская конница за одно короткое (почти без потерь!) боевое столкновение (1) скрыла особенности развертывания войск Эпаминонда, (2) отбросила неприятельскую конницу на пехоту с очевидной потерей спартанцами времени, (3) перестроилась к флангу "священного отряда" и приняла участие в довершении разгрома врага, усиливая "косую атаку" охватом. Именно такие "мелочи и частности" характеризуют крупного полководца.

В битве при Мантинее (июль 362 г.) на стороне Эпаминонда была идеальная стратегическая обстановка и общее превосходство в силах (30.000 пехотинцев и 3.000 конницы против 20.000 пехотинцев и 2.000 конницы). Сражение было организовано блестяще, что подтверждает хотя бы тот факт, что фиванцы выиграли его, даже лишившись командования. (Текст, стр...)

Результатом беотийских войн явился полный военный и политический разгром Спарты.

Первый период "войн за гегемонию" завершила война Македонии против Панэллинского Союза. В августе 338 г. до н.э. при Херонее встретились почти равные силы: и Филипп Македонский и Панэллинский союз имели по 30.000 человек. Филипп выиграл сражение в духе основных идей Эпаминонда: был осуществлен прорыв-охват при резком оперативном усилении ударного фланга.

Распад

империи Александра привел к новому витку "войн за гегемонию". Теперь между собой сражались не полисы или их объединения, а централизованные эллинистические царства. Примерно в том же затяжном и бестолковом стиле. Лиддел-Гарт выделяет битву при Ипсе, (301 г. до н.э) положившую конец попыткам воссоздать единую Империю. С точки зрения военного искусства эта битва помимо своей масштабности²⁰ выделяется тем, что в ней впервые армия, преимущественно азиатская, одержала победу над армией европейского типа.

20. Антигон имел 85 - 90 тысяч человек против 70.000 пехоты, 10.000 кавалерии.

К общему итогу эллинистического этапа "войн за гегемонию" можно отнести истощение участвующих в ней государств и создание благоприятных условий для римского завоевания.

Римское государство также знало период "борьбы за гегемонию" (Вейская война 406 - 396 гг. до н.э., латинская война 340 - 338 гг. до н.э. , Самнитские войны 327 - 290 гг. до н.э. Тарентская война 280 - 275 гг. до н.э.– лишь главнейшие из столкновений, определивших распространение власти Римского полиса на весь Италийский полуостров.) Заметно четкое различие в ходе и исходе римских и греческих войн. В Греции мы видим красивые сражения (Левктры, Мантинея и пр.), тонкие стратегические планы (Перикл, Алкивиад, Брасид, Лисандр, Ификрат, Эпаминонд, Филипп), героические подвиги и черные измены, и - в качестве цены всему этому - полное разорение страны и гибель участвующих в борьбе полисов. В Италии ситуация совершенно противоложная. Редкий историк назовет имена римских полководцев периода Латинской или Самнитских войн. Стратегии по существу нет: если республиканские консулы и уклонялись от чисто прямых действий, то, обычно, только из политических (притом, скорее внутриполитических) соображений. Результат - расцвет Рима и его превращение в сильнейшую Средиземноморскую державу.

Если одну битву (или войну) и можно выиграть случайно, то о цепочке "случайных" побед длиной в два столетия говорить не приходится. У римлян, следовательно, была своя стратегия, свой особенный - безличный– стиль военного искусства.

Конечно, римляне немало внесли в организацию армии. Легион, разбитый на манипулы и центурии, был построением гибким и одновременно достаточно устойчивым. Собственно, римляне первыми в истории создали представление о самостоятельно действующей тактической единице. Но! Манипулярная структура легиона сложилось окончательно лишь после Тарентской войны.

Римляне были мастерами политической подготовки к войне (лишь Бисмарк в XIX столетии нашей эры превзошел уровень римских "военных" дипломатов). Однако, ссылаясь на искусную дипломатию как на причины побед римского оружия, мы меняем форму, но не содержание проблемы. Остается вопрос, в чем секрет римской дипломатии? Нельзя, разумеется, сводить ее к простейшей формуле "Разделяй и властвуй", которая и во времена Муваталлиса была банальностью.

Объясняя непобедимость римского государства (при том, что римские легионы неоднократно были биты и равным, и сильнейшим, и слабейшим противником), обратим внимание на римский вклад в цивилизацию, на те реалии, которые были привнесены мир римлянами и "работают" до сих пор. Имеются в виду римские дороги и законы, так называемое "римское право".

Римляне впервые создали стройную, логичную, обоснованную и взаимосвязную правовую систему. Они организовали юридическое пространство с совершенно особым менталитетом, основанным на идеях измеримого (объективного) права. Отношения Рима с окружающими народами выстраивались в сложнейшую цепочку законов, правил, статусов (римское гражданство, латинское гражданство, статус "друга и союзника римского народа", статус "сдавшегося" и пр.) Римляне изобрели и надлежащим образом оформили схему "ограниченного гражданства", что позволяло им достаточно щедро предоставлять полисам юридические права, но не возможность голосованием влиять на римскую политику²¹. Возможно, здесь и кроется разгадка римской военной мощи. Римские законы убрали из войны и мирных переговоров беспредел, характерный для греческой истории. Сдавшийся как правило знал, на что он может рассчитывать.