Структура
Шрифт:
Я задумался, поскреб ногтями по столу и поднял глаза на замолчавшего Гордеева.
– И что теперь?
– А теперь нам надо быть очень и очень аккуратными. Самою большую опасность представляют камеры видеонаблюдения в старой Риге. Если следователи решат проверить записи, то выйдут на театр. А потом на Лику. И дальше - на тебя.
– А с чего они станут камеры смотреть?
– Хотя бы потому, что там последний раз засветились телефоны ныне пропавших "саргов".
– Твою мать, - выругался я.
– Поэтому, говоря откровенно, все дело упирается во время. Рано или поздно на нас выйдут - или полиция,
– Понимаю, - кивнул я, активно шевеля извилинами.
– Что у тебя с квартирой?
– Нанял бригаду ремонтников, - ответил я ему, почесав в затылке.
– Вытащили всю мебель уже, вскрыли пол... Сегодня должны вывести мусор, концов не останется.
– Ну вот. Улик нет. Значит, надо продумывать стратегию обороны.
– Нам надо успеть закончить установку, - повторил я фразу, которую уже не раз твердил по поводу и без повода.
– И тогда ты начнешь клепать на ней золотые монеты, - то ли спросил, то ли утвердительно произнес Гордеев, внимательно глядя на меня.
– Догадался, - вздохнул я. Этого следовало ожидать. Мозги у мужика работали - дай бог каждому.
Он встал, подошел к двери, открыл ее, оглядел пустой коридор и снова плотно прикрыл.
– Ну чтож, тогда это как раз то дело, ради которого стоит рискнуть, - усмехнулся он, усаживаясь обратно на стул.
– А на ней только золото можно делать?
– Все, что угодно, - я встал и подошел к окну, размышляя, что ему объяснять и как.
– Представь себе "ксерокс", который копирует любой предмет. На атомарном уровне. Сохраняя энергетические и структурные характеристики оригинала...
– Однако, - хмыкнул "специалист по безопасности".
– Кто еще об этом знает?
– Ты и я, - пожал плечами я.
– А ребята?
– Не думаю, - покачал головой я.
– Даня бы сразу сказал, у него что на уме, то на языке. У Анциса не хватит воображения, он, пока не увидит, не сообразит. Но, едва установку соберем, узнают, конечно.
– А тот твой оппонент в Институте?
– Раугс?
– Угу.
– Не знаю, - пожал я плечами.
– Теоретически, может догадаться. Но тут на проблему надо смотреть несколько с необычной точки зрения... Как бы тебе объяснить...
– я подошел к столу, схватил лист бумаги и стал чертить каракули, что всегда мне помогало сформулировать мысль. Наконец, нужные слова нашлись.
– Рассчитать на бумаге это нельзя, у ученых сегодня несколько иные представления о пространстве и материи. Мы, с покойным шефом пять лет назад совершенно случайно наткнулись на двоякое решение одного интеграла и сделали смелое предположение. Но даже тот подход был ошибочным, это я понял только сейчас, совершенно случайно наткнувшись на побочный эффект во время эксперимента. Даже если Раугс повторит установку, он должен сделать те же ошибки, что и мы, чтобы выйти на понимание несколько иной физики.
– Ладно, не надо лезть в дебри, - буркнул Дима, подняв обе руки, словно защищаясь от меня.
– Сколько монет у тебя осталось? Хватит, чтобы закончить?
– Впритык. Самая большая проблема с рентгеновским лазером. Он дорог и долго ждать, пока привезут. Пока не знаю, что делать. В институте он есть, но выкупить его Раугс точно не позволит...
– А если просто спереть?
– Гордеев наклонил голову и хитро посмотрел на меня.
Ну вот, так и пускаются во все тяжкие, подумал я. Убил, теперь вот украсть предлагают. Впрочем, это решение. Живым закопают, напомнил я себе, передергиваясь от липкого страха, каждый раз вылезавшего откуда-то изнутри.
– Глава пятнадцатая. Свидание.
Со своей бывшей женой я познакомился в университетской общаге на первом курсе. Был я тогда мальчиком-девственником, она - закомплексованной невинностью, и мне казалось, что мы нашли друг друга. Месяца два я ухаживал за ней, бегая следом, словно собачонка и добился своего. Мы взаимно лишились этой самой невинности. А на следующий день, когда я, окрыленный любовью и весь светящийся от счастья, в надежде на продолжение близких отношений подходил к ее комнате, она выпорхнула мне навстречу и, чмокнув, пошла с подругой на пьянку к незнакомым мне латышам, которые недавно вселились в соседнюю комнату.
– Так и надо с ними, Олька, молодец!
– Услышал я комментарий ее подруги, которая, как я позже узнал, и потянула ее на ту гулянку.
Сейчас, с высоты прожитых лет я понимал, что это была просто шалость. Никто не собирался меня предавать, изменять, девчонки просто развлекались, причем весьма невинно - сколько потом было тех гулянок, тусовок и пьянок, из которых, главным образом, и состояла общаговская студенческая жизнь. Но тогда у вчерашнего мальчика-девственника рухнул мир. Казалось, вот, только что я нашел то, о чем мечтал, смысл жизни, человека с которым я хочу разделить горе и радость, и она со мной так подло поступила!
Мы сильно поссорились тогда. Потом, не менее бурно помирились. Жизнь потекла своим чередом. Но там, где-то глубоко внутри себя, я, наверное, так никогда и не простил обрушения мира, построенного в моем воображении. И с тех пор больше никогда не позволял себе любить другого человека так самоотверженно и безоглядно, всегда напоминая себе о возможности предательства. Может быть поэтому, весь наш брак я гулял от жены направо и налево, подсознательно мстя ей за разрушенный в юности мир. Что, в конце концов, привело к нашему разводу.
Но теперь, глядя на то, как Лика выбирает себе одежду, я вдруг поймал себя на мысли, что готов еще раз рискнуть. Рискнуть безоглядно и безбашенно влюбиться по самые уши. И отпустил себя...
Вечером, в седьмом часу, я понял, что толку от меня на работе больше нет. И своим присутствием я никак не ускорю монтаж, который продолжали ребята - в чистой будке втроем мы просто не помещались. Поэтому, получив добро Димы, мы с Ликой отправили Игоря в гостиницу и уехали вдвоем. Девочку надо было одеть, да и себе следовало кое-что прикупить, лето не за горами. Я задумал эту поездку как свидание, поэтому, не смотря на некоторый риск, все же отказался от присутствия телохранителя.