Студёная любовь
Шрифт:
Русоволосый подмигнул и серьезно добавил:
— Чтобы немного вас подогреть. Если ты ее упустишь, я сам тебя поколочу. Иди уже!
Я выбежал наружу и помчался через холл, будто подгоняемый шальным ветром.
Любава почти добралась до комнаты, когда я повернул ее за локоть к себе.
Она распахнула метельные глаза, судорожно вдохнула и не успела оттолкнуть меня, не осознала, что в ловушке.
Глава 22
Любава
—
В столовой все еще играла нежная музыка, когда я влетела внутрь.
Ужин убрали, девочки разошлись. Осталась только худая, как трость, пианистка и хозяева.
Данил и Лимия плавно скользили по каменному полу в танце. Они даже не сразу меня услышали, так были увлечены друг другом.
Я согнулась, задыхаясь, и потянула к ним руку. Пальцы были в темной крови. Это испугало, оттого голос не хотел проталкиваться вперед.
— Синар… умирает… — с трудом выдавила я и подалась к стене, чтобы не упасть. Плечо пронзило болью, стигма разогрелась, а второе сердце упруго ударилось в ребра.
— Любава? — на повороте Даниил все-таки заметил меня. И они с Лимией метнулись навстречу. — Что случилось?
Меня подхватили, не дав упасть. Усадили на ближайший стул с высокой спинкой. В лицо брызнуло водой.
— Я н-не знаю… — слова шли рывками, перемешивались с хрипом. — Он просто упал. Затрясся в лихорадке. Я… н-н-не удержала его. Принц рассек висок, — я показала на себе, чиркнув от волос вдоль скулы пальцем, и затряслась от вида крови на руках. — А если… он… а если?.. — я не могла дышать. Захлебывалась.
— Спокойно, — Даниил стиснул мое плечо и еще строже добавил: — Хочешь, чтобы он жил, возьми себя в руки. Вы связаны, Любаша.
— Я хочу, чтобы он жил, — кивнула, повторяя слова, будто заклинание. — Хочу, чтобы жил…
— Пойдем тогда спасать.
На обратной дороге к покоям я едва передвигала ноги, потому говорить совсем не получалось. Принц, как я его и оставила, лежал у закрытой двери без признаков жизни. Будто уже поздно.
Я замерла, прослушиваясь к себе. Второе сердце молчало, и без него стало жутко холодно. Плечи стянуло знакомым льдом, а запястья обожгло невыносимой болью, словно там не шрамы, а кандалы из раскаленного металла.
Даниил наклонился к Синарьену, прощупал его шею, приоткрыл веки и покачал головой.
— Белки покраснели. Нужно быстрее. Он умирает от яда оски, потому и потерял сознание. Ли, ты давала ему мазь?
— Конечно, — хозяйка быстро открыла дверь в спальню, окинула взглядом помещение и вскрикнула: — Только он не притронулся к ней! Что за упрямый человек?!
— Надо было проконтролировать, — гаркнул Данил.
— Предлагаешь, намазать спинку чужому мужчине? — гневно стрельнула в русоволосого Лимия и сплела руки на груди. В ее малахитовых глазах засеребрилась вьюга. Девушка тут же уставилась на меня. — Пусть невеста этим занимается, а то недотрога, видите ли…
Даниил, крепко выругавшись, с трудом передвинул недвижимую тушу принца на несколько метров.
— Отъелся на
Неприятно было от брошенного хозяйкой «недотрога», но я глотнула обиду — сейчас жизнь Синарьена важнее, чем моя гордость.
— Умею, — уверено произнесла и подошла ближе. Присев к принцу, всмотрелась в белую прядку, что легла на высокий лоб. Она поседела еще в академии, когда мы встретились. Убрав с бледного лица другие пряди, темные, что спрятали красивые губы, я слабо задрожала. Эти губы напали на меня около комнаты, а потом их владелец откинулся навзничь и больше не откликался.
Такой ужас я уже испытывала, когда они вернулись с колесницей, и не до конца оправилась от шока, но сейчас все было намного тяжелее. Я это чувствовала. И боялась. За себя. За него. За всех.
Прочитав небольшое заклинание лечения, доступное любому магу, смогла замедлить кровотечение, но рана была слишком глубокой, до кости разрезало, а у меня недостаточный профиль. Я не лекарь. Потому и побежала за помощью.
— Лимия, — простонал Даниил, — прикажи полумерцам уложить принца на кровать. Я выдохся. Любаша, не пугайся, это всего лишь слуги.
Но я все равно дернулась, когда девушка, приподняв черную юбку, побежала в коридор, что-то проговорила скороговоркой, и четверо безликих худых фигур тут же зашли внутрь, чтобы выполнить приказ и снова скрыться в коридоре замка. Какие жуткие твари. Когда на меня напал лысый маг, слуг тоже было четверо. А вдруг те же? Они будто безликие близнецы, как куклы. Меня пробил крупный озноб от ужаса, что сковал все тело, от воспоминания о неприятных прикосновениях, о грязных лапах, что касались моей обнаженной кожи.
— Ты должна сделать это сама, — Данил, вернув меня в реальность, подошел ближе и показал на принца. — Твои прикосновения для него лечебные. Когда зашьешь рану, — он вложил в мои пальцы моток белых ниток и сверкающую иглу, — нужно укусы обработать мазью. Все укусы, Любава. И царапины. Даже один след может отравить безвозвратно. Справишься?
— Наверное, — выпустили онемевшие губы.
— Справишься, — утвердительно сказал хозяин замка и поспешно ушел.
Я присела на край кровати, подрагивая от страха.
Лимия принесла миску с водой, протянула мне кусок чистого хлопка.
— Быстрее. Яд осок для людей без магии очень опасен. За сутки любой, даже очень сильный муж, сгорает, а Синарьен изможден. Я не ожидала такой быстрой реакции. Любава, мы с Даниилом больше ничем не можем помочь. Все зависит от вашего желания жить. От твоего желания его спасти.
— Понимаю. Спасибо за все. Если мы… все-таки, — судорожно сглотнула и глухо договорила: — Не справимся, — я ласково провела по холодной руке принца, — придайте тьме нас вместе. Пусть любви между нами нет, но боги связали, значит, в этом есть смысл.