Стук ее сердца

Джоансен Айрис

Уступая волнам наслаждения, Ева откинулась назад, выгнула спину и подставила ласкам груди.

– Сейчас тоже?

– Рассчитываю на твое содействие. – Джон смахнул с ее плеч шелковый покров, приподнял Еву и опустил на себя. – И, похоже, у нас получается, а?

Он начал двигаться, задавая ритм, и она застонала и впилась ногтями в его плечи. Дыхание перехватило. Жар опалил все тело. Наслаждение быстро нарастало, переполняло, и она уже с трудом удерживала его в себе.

Ева закрыла глаза и отдалась подхватившей ее волне.

– Ева!

Она

очнулась оттого, что кто-то трясет ее за плечо.

Чьи-то губы приникли к ее соску.

Она узнала их, узнала язык.

И открыла глаза.

Джон, уже полностью одетый, стоял у кровати.

– Нам пора. Ты говорила, что хочешь вернуться к пяти. – Он снова наклонился, легонько укусил ее, пощекотал губами и выпрямился. – Сейчас или никогда.

Ева села, тряхнула головой.

– Крепко же я спала.

– Это все дождь. – Джон улыбнулся: – Ну, и кое-что еще. – Он стащил ее с кровати и подтолкнул к ванной. – Поторопись. У тебя десять минут.

Она уложилась в семь. Оделась, собрала вещи, аккуратно свернула шелк и положила в сумочку.

– Еще раз спасибо.

– Мне и самому понравилось.

Ева шагнула к двери.

– Идем.

Дождь прекратился, но в воздухе еще висела туманная дымка. Подойдя к машине, она оглянулась и посмотрела на мотель.

– Все было не так уж и плохо, а? – спросил Джон, перехватив ее взгляд. – Мотель и мотель. Мы просто использовали его по назначению. Сделали, что хотели.

То, что они сделали, осталось с ней ярким, незабываемым воспоминанием.

– Да, совсем даже неплохо. – Она села в машину. – Но в лесу мне все равно понравилось больше. Может, вечером дождя не будет.

Джон опустился рядом и повернул ключ зажигания.

– Пусть уж лучше не будет. У нас осталось мало времени.

Она невольно сжалась, взгляд метнулся к зеркалу.

– Сколько? Когда тебе нужно прибыть в центр подготовки?

– Через четверо суток. Мы оба знали, что этот день наступит.

Да, знали, но она старалась не думать о приближении неизбежного конца.

– Куда тебя отправят?

– Точно не знаю. Контракт я подписывал в Милуоки, так что для начала нужно возвратиться туда. Потом, возможно, пошлют в лагерь в Висконсине. – Он нахмурился. – Не хочу об этом говорить. И думать тоже не хочу.

– Но все равно думаешь, иначе не упомянул бы, – возразила Ева, одергивая свитер. – И нам надо об этом думать хотя бы для того, чтобы свыкнуться с неизбежным. Мы ведь сейчас воспринимаем все иначе, чем в самом начале.

– Ладно, делай как хочешь, – грубовато отозвался Джон. – Раскладывай все на части и говори себе, какие мы умные и практичные. А я думаю только о том, что уже на следующей неделе не смогу заниматься с тобой любовью.

– Мы не занимаемся любовью.

– Называй как хочешь. Трахаемся. Сама найди подходящее слово. Смысл-то не меняется. – Он помолчал. –

А что, если мы именно занимаемся любовью? Мы же не знаем, что это такое. Что, если это любовь?

– Только потому, что появились другие чувства? А может, дело просто в том, что мы узнали друг друга лучше?

– Может, и так. – Он стиснул руль так, что побелели костяшки пальцев. – Да, мы узнали друг друга лучше, но чувства действительно другие. И мне это не нравится.

Ева не знала, что будет, когда он уедет. Она так привыкла к Джону, что как будто стала частью его.

– У нас еще четыре дня.

– Куча времени, – скривился он. – Я веду себя, как мальчишка. Не думал, что так будет. Притяжение ведь должно когда-то ослабеть. Нам нужно больше времени.

– Вот его-то у нас и нет.

Джон помолчал.

– Может, поедешь со мной? Поживешь где-нибудь около центра…

Ева в изумлении уставилась на него:

– Ты предлагаешь мне все бросить, отложить свои планы ради того, чтобы быть рядом с тобой? Ну уж нет!

– Ладно, ладно, я и сам знаю, что хватил лишнего. Просто ничего умного в голову не приходит.

Она тоже не могла сосредоточиться и в какой-то момент даже попыталась взвесить его предложение. Нет, не взвесить. Ни о каком спокойном, рассудительном взвешивании не могло быть и речи в том состоянии, когда чувства затмевают разум.

– К тому же я бы постоянно вмешивалась в твою жизнь. У меня своя жизнь, и я не откажусь от нее для того, чтобы последовать за тобой и служить тебе персональной шлюхой. – Ева поежилась. – Рано или поздно ты бросишь меня, и я окажусь в таких же трущобах, где выросла и откуда хочу вырваться. Такой вариант не по мне. Мы все обсудили заранее. Все закончится, как только ты сядешь в самолет и улетишь на базу.

Он снова выругался, потом, помолчав, негромко сказал:

– Хорошо. Я знаю, что поступаю не совсем честно, что думаю в первую очередь о себе и беру, что хочу. Я предупреждал, что мне нельзя доверять, на меня нельзя полагаться, когда я сильно чего-то хочу. – Он отвел глаза. – Вот и сейчас пытался убедить тебя сделать то, что нужно мне. Может, у меня еще получится. В моем распоряжении еще четыре дня и очень веские аргументы. То, что мы делаем вместе, нравится тебе не меньше, чем мне. Может быть, этого будет достаточно, чтобы склонить чашу весов в мою пользу.

– Не выйдет.

– Не говори так. – Джон улыбнулся, и в его глазах блеснули шальные огоньки. – Я сражаюсь с собственной темной половиной. Да, понимаю, ты права. – Машина приткнулась к тротуару напротив ее дома. – Просто мне трудно думать о ком-то, кроме себя.

Ева толкнула дверцу.

– Я думаю за нас обоих.

– До вечера?

Ей бы следовало сказать «нет». Ее тревожили перепады в его настроении. Да и в своем тоже.

– Сегодняшний будет особенным, – негромко пообещал он. – Ты никогда его не забудешь.