Шрифт:
СТУК ТОПОРА ПО ВИШНЕВОМУ САДУ.
Роман.
КАРАМОВ С. К.
«Слышится отдаленный звук, точно с неба, звук лопнувшей струны, замирающий, печальный. Наступает тишина, и только слышно, как далеко в саду топором стучат по дереву».
Чехов А.П. «Вишневый сад».
«Да, жизнь в этом доме кончилась… больше уже не будет…».
Чехов А.П. «Вишневый сад».
Глава 1
Я не оловянный солдатик!
Никита
Золотицкий очень любил свою профессию и театр, постоянно думал о театре, как на работе, так и дома. Он производил впечатление человека, наделенного незаурядным умом, постоянно анализировавший все свои поступки и действия окружающих. Хотя он не имел медицинского образования, Золотицкий знал и любил психоанализ, часто в одиночестве думая о своем жизненном пути и карьере. Чрезвычайно умный и гордый, ершистый и резковатый Золотицкий старался всегда честно и открыто высказывать свое мнение, если даже оно шло вразрез с мнениями сильных мира сего, в частности, с мнениями чиновников из Министерства культуры, курировавшими его театр; вдобавок он пытался отстаивать свое мнение до победного конца. Однако тем не менее в рациональности и рассудительности ему тоже нельзя было отказать – Золотицкий никогда не совершал опрометчивых поступков, тщательно обдумывая все слова и действия. Каждый день он вставал с лучезарной широкой улыбкой, желая совершить сегодня что-то хорошее на общее благо. Он был честолюбивым, как все талантливые и одаренные люди, которые хотят признания и известности.
Репетиции спектаклей в театре казались Золотицкому лишними. Ну, зачем проводить репетиции спектаклю, как размышлял он, если все уже сыграно давным- давно, десятки лет назад, если все известно, как и что сказать и когда? Он хотел ставить новые спектакли, хотел ставить современные пьесы, часто полемизируя с разными режиссерами, чиновниками из Министерства культуры, но пока это не удавалось – слишком много было противников новизны в театре, слишком много было приверженцев старого, еще советского репертуарного театра, когда долгие годы ставили в театрах одни и те же спектакли. Чиновники боялись новизны, новых современных тем в пьесах, поэтому советовали Золотицкому успокоиться и работать на старом отработанном материале.
К тому же Золотицкий считал, что пьеса «Вишневый сад» это драма, а не комедия, как написал Антон Чехов. Поэтому он часто спорил со своими актерами, которые пытались и не раз внести какое-то оживление в действие.
Золотицкого несколько раз приглашали за рубеж, награждали дважды, чему он был очень рад. Однако его жена Анфиса советовала лучше не связываться с заграницей, мотивируя это тем обстоятельством, что сейчас не время ездить за границу, когда все
агрессивно настроены друг против друга, когда говорят, что якобы везде враги.
–3-
Золотицкий спорил с Анфисой, говоря иронично:
–Анфис, понимаешь, ну, если везде враги, значит, у кого-то паранойя!
Анфиса, миловидная дама лет тридцати пяти, шатенка с голубыми глазами, казалась мужу немного наивной, простодушной, слишком верящей убеждениям телепропагандистов.
–Ну, если говорят, значит, так и есть,– кротко возражала Анфиса.
Ершистый Золотицкий ранее поставил в своем театре комедию «Лисистрата» древнегреческого комедиографа Аристофана. Это случилось полгода назад после бурного спора с Аристарховым, чиновником из Министерства культуры, когда чиновник в очередной раз пытался убедить Золотицкого ставить старые проверенные пьесы.
–Хорошо! Тогда поставлю в своем театра пьесу Аристофана, назвав это премьерой!– рассмеялся Золотицкий, говоря с чиновником.
Аристархов ничего не ответил Золотицкому, лишь пожав плечами. Однако на премьеру древнегреческой комедии «Лисистрата» он пришел. И удивленно смотрел, как на сцене ходят три абсолютно голые актрисы, за которыми бегают три актера; актеры в отличие от актрис были с обнаженными торсами, но в шортах, а спереди шортов виднелись прикрепленные кожаные фаллосы. Посидев минут пять, Аристархов
недовольно воскликнул:
–Что за пошлятина!
И ушел, не попрощавшись.
К Золотицкому подбежала его секретарша Нина, молодая девушка, брюнетка, сильно накрашенная, в синих джинсах и красном свитере.
–Ой, Никита Сергеевич, вам звонит опять этот чиновник!– сообщила она.
Золотицкий нахмурился:
–Аристархов звонит?
–Он самый. Он спрашивает по поводу явки на собрание.
Золотицкий помолчал минуту, потом нехотя ответил:
–Скажи, что я на репетиции. Очень занят.
Нина сказала со скрытой досадой:
–Он уже трижды звонил. Надоел! Я говорю, режиссер на репетиции, а он твердит одно и то же: позови!
Золотицкий нехотя встал, пошел в свой кабинет.
–Да, слушаю…– произнес небрежно он, беря телефонную трубку.
–Слушаете, да? Я уже трижды звонил!– услышал Золотицкий в трубке бас чиновника:.
– Вы помните о собрании?
–Как же. Помню.
–Всем надо завтра явиться в час дня! Это собрание очень важное. Для поддержки правящей партии!– сказал приказным тоном Аристархов.
Золотицкий промолчал, закусывая нижнюю губу от злости. Он не хотел ругаться с наглым и важным чиновником из Министерства культуры.
–Никита Сергеевич, что же вы молчите?– поинтересовался Аристархов.
–Я слушаю вас.
–Слушаете? Я напоминаю, чтобы вы пришли на собрание!
Золотицкий помолчал минуту, потом решил отказаться:
–Извините. Я занят репетициями.
–Напрасно, Никита Сергеевич! Советую одуматься. Явка обязательна!
–А если я не поддерживаю эту партию?– задал вопрос Золотицкий.
Слова Золотицкого вызвали бурную реакцию чиновника: он повысил голос, негодуя и настаивая, чтобы Золотицкий явился на собрание:
–Никита Сергеевич, подумайте! Не хотите прийти? А потом будете просить финансовую
–4-
поддержку вашему театру?
Золотицкий насупился:
–Только не надо меня шантажировать!
–Я никого не шантажирую! Явка обязательная!
Золотицкий слегка усмехнулся:
–Хорошо, постараюсь. Оловянный солдатик Золотицкий постарается прийти.