Ступени в вечность
Шрифт:
«Он не чтит законов Бессмертных, нарушает договор, когда пожелает… Он держит слово лишь тогда, когда речь идёт о Нити. Я же выполняю всегда, чего бы это ни стоило», — так говорил Великий, и Ведатель на тарпе ему не противоречил, слова поперёк не сказал. Теперь-то уж видно, как Раванга свои обещания держит, как заманивает глупых путников своими сладкоголосыми речами! Значит, и на Ведателя он наговаривал!
Рыдания перешли почти в вой, но никто так и не вошёл. Дверь оставалась запертой. Она ведь не
— Да! — воскликнула девушка, заколотила кулаками по худым шкурам, устилавшим неудобное ложе. — Да! Он бы… Он бы сделал, что обещал! Сделал!
Заломила руки, жалея об утраченном. Упала на лежанку. Или нет? И она зря рвёт волосы от досады?
«Сделал бы, женщина. Будь уверена».
Знакомый насмешливый голос подбросил её вверх. Откуда? Маритха замерла, озираясь вокруг. Никого. Да и быть никого не могло. Она подбежала к двери, сама не своя от безумной надежды. Снаружи было тихо.
И все-таки она, хоть и с опаской, проверила все углы. А вдруг там, куда не достаёт свет коптящего пламени, что-то есть. Вдруг она проглядела что-то в пляшущих тенях?
Никого.
Неужто почудилось? Не может того быть! Так ясно, так резко, так слышно. Так знакомо.
Его голос, Бессмертные. Ведателя.
Это было вчера.
А сегодня, так и не дождавшись до вечера своего Великого, девушка вновь ударила в дверь, призывая своих хранителей. Целый день она просидела взаперти, постепенно закипая. Надоело слоняться здешними коридорами, надоели редкие угрюмые рожи, косящиеся в её сторону. Терпенье истощилось, и Маритха исходила чёрной злобой.
В дверях, на её счастье, появился не Ахик, из которого слова не вытянешь, а Самах — второй её сторож, что сменял Ахика ближе к ночи. Тоже местный; невысокий, вёрткий. Нечасто он ей попадался вместо Ахика, а слов с ним говорено едва ли не больше.
— Что буря? — кинулась к нему девушка.
Тот плечами пожал.
— А что? Лютует. Давно такой не бывало. Однако это уж хвост её, — подмигнул он девушке. — Не те ветры. Я и не то знавал. Вот…
— Стой! — оборвала она его байки. — Что это получается? Можно наружу выйти?
Он прищурился, смерил её подозрительным взглядом.
— Да что я, дура совсем, что ли?! — чуть не закричала Маритха. — И как мне отсюда наверх-то вылезти? Не про себя я… Ну, говори! Можно уже выходить?
Хранитель молчал, и она принялась умолять. Наконец он сдался, нехотя подтвердил, что да, уже можно. Хоть она-то женщина, да ещё чуть ли не с равнины, и, конечно, под здешние ветры зря полезет, если что… Маритха сморщилась, дивясь такой глупости. А вот местные да, могут, если надобность большая.
— А давно так… полегчало?
— Ну… От ночи, верно, затихать начало.
Девушка сжалась от нехороших предчувствий. И буря улетела почти, и дорога свободна,
Маритха опустила плечи, потащилась прочь от двери. Услышала стук, скрежет запоров.
О, Бессмертные! Один раз попросила и не поняла своей удачи! Смилуйтесь! Пошлите глупой женщине ещё раз удачи от щедрости своей! Пошлите его!
Ведь неспроста вчера знакомый голос слышался. Как там Великий говорил? Ведатель чем-то её привязал. Чтобы везде услышать, где б она ни оказалась. Чтобы найти её, если что. Потому и отпустил…
А ещё Великий говорил, что все мосты о двух концах бывают. А что, если она сама попросит, сама позовёт? Он сможет её вызволить. Если захочет… Он ведь сильный, даже Раванге с ним трудно справиться. А она тогда ему, что хочешь… Теперь уж чего… все, что хочешь, отдаст. Услышьте, Бессмертные! Услышьте Маритху!
Дрожа всем телом, девушка выпрямилась, подняла голову.
— Ведатель… — позвала тихонько.
Что делаю, что творю? Нельзя, нельзя, слышался внутри настойчивый зов, и, превозмогая его, она оперлась на лежанку. Толчками накатывала дурнота.
— Ведатель! Слышишь меня? — кликнула она громче, но голос сорвался от волнения.
Ну, что ещё делать?
Маритха представила его, как помнила: спину в широком тёмном одеянии, что торчала полдня перед нею. Вновь позвала. Уже со слезами.
— Ведатель! Вызволи меня отсюда, и я… что хочешь для тебя… Приходи!
Все вокруг молчало, только вонючие свечи трещали.
— Ну, пожалуйста… Бессмертные! — всхлипнула она, опустилась наземь.
И вдруг…
— Здесь нет моей власти, женщина, — услыхала она далёкий холодный отголосок.
Как будто сквозь глухую стену. Не то что вчерашний голос, явственный и чистый.
— Ты слышишь! Ты слышишь! Ты говоришь со мной! — вскочила Маритха и тут же зажала себе рот, опасаясь, что её вопли услышат снаружи. — Скажи, что придёшь, что поможешь! Все, что попросишь, отдам, только приходи!
Как назло, её все же услыхали за дверью, да так хорошо, что засовы заскрежетали. Девушка топнула ногой, проклиная себя за глупость.
— Все, что хочешь…
— Здесь нет моей власти… — донеслось в ответ, убивая последнюю надежду.
Дверь распахнулась, застав Маритху рыдающей на полу посреди каморки.
— Я пришёл, как только смог, Маритха. И все же я опоздал, — проник в сердце другой голос, который она уже и не надеялась услышать вновь.
В каморку вошёл незнакомый с виду человек, а сзади него столбом встал Тангар, едва поглядывая на девушку, отводя глаза.