Ступени
Шрифт:
Финал не заставил долго ждать. Вздрогнув, Павел издал стон и затих. Ритмы сердец отбивали бешенные удары. Дыхание было сбито. Но ощущения единения были колоссальными. Они лежали, изнемогая от истомы.
Потом Натка пошевелилась и сказала:
– Знаешь, а массаж был, ну, очень волшебным. Наверное, я завтра буду уже скакать, как коза!
– Скакать ты будешь сейчас.
Павел перекатился на спину. Натка взяла его плавки, и вытерла себе живот. Потом потянулась к нему, чтобы проделать ту же процедуру с ним. Но Павел ей вдруг сказал:
– Сядь мне на живот. Оседлай меня.
– Как тогда, на
– Да.
Натка выполнила просьбу Павла, хотя сделать это было крайне сложно, мышцы-то болели.
Павел протянул руки и обхватил Наткину грудь. Она охнула. Но он плавными движениями начал массировать одну за другой, спускаясь к животу. Наткино напряжение требовало выхода. Она почувствовала, что и он не оказался безучастным, разрастаясь в размерах с каждой минутой, упираясь в лоно, которое разделяла только тонкая ткань ее трусиков. Палец проник под ткань в ее таинство, и тут Натка уже не соображала. Она начала двигать бедрами, заводя себя и доставляя ему острейшее наслаждение. Она совершала поступательные движения взад и вперед по его животу. Внизу горело, чувствовалась твердь, и если бы не ткань, неизвестно, сдержали бы они слово, данное родителям.
Все ее существо требовало финальной вспышки, которая не заставила себя долго ждать. Волны унесли ее по ступеням туда, в высоту, к самой верхней точке. Натка готова была кричать от восторга, но ладонь Павла нежно прикрыла ей рот. Натка тут же зубами ухватилась за его палец и слегка прикусила. Павлу эта неожиданность показалась крайне захватывающей. Вот уже и второй палец старался проникнуть в рот. Аромат его ладоней сводил Натку с ума. Она пила его запах, она ела его плоть, она высасывала его душу.
В конец обессиленная, Натка рухнула на грудь Павла. А он нежно ласкал ее спину, ее бедра, ее лодыжки.
– Ты когда-нибудь сведешь меня с ума! Разве возможно переносить все эти эмоции! Мне кажется, что я умираю: задыхаюсь, рассыпаюсь на миллион частиц, и собирать себя снова в кучу так не хочется!
– Ты не умираешь! Ты живешь! Ты любишь! И в этом счастье!
– Тебе было хорошо сегодня?
– Просто СУПЕР! Ты моя отличница! Неси дневник, поставлю пятерку по поведению!
– Шутишь, - улыбнулась Натка. – Я с тобой серьезно, а ты все отшучиваешься.
– И я серьезно. Серьезней не бывает! Ты моя великолепная всадница! Как ножки?
– Не ощущаю я их. Завтра посмотрим на то, что ты со мной сотворил за весь этот незабываемый день!
– Ложись, и начинай засыпать! Обещаю, больше приставать не буду! Просто сделаю еще легкий массаж головы, чтобы ты уснула!
– Ах, как мне нравятся все твои массажи, - пробормотала Натка, скатываясь с него.
Потом свернулась калачиком, а он пристроился сзади, согревая ее спину. Рука ласково гладила ее по голове. Натка начала погружаться в сон. Волшебный. Неповторимый. В котором были только ОНИ.
ПОСЛЕДНЯЯ НЕДЕЛЯ ЛЕТА.
Лето стремительно катилось к закату. Воздух был еще знойно-сухим, но трава местами пожухла, а листья на деревьях уже скручивались в бледные трубочки. Засохшая листва щедро покрывала подножия деревьев богатым ковром. Остро чувствовался приход осени.
И было мучительно жаль, что это лето, которое стало, наверное, самым
Жизнь течет, изменяя судьбы людей, преподнося им на определенном этапе право выбора: по какой дороге пойти. И возврата к точке отсчета определенного момента, с которого начинается этот путь, дающий право выбора, НЕТ. Мы всегда сами выбираем свою дорогу, совершая свои собственные ошибки, потому что чужие нас никогда ничему не учат. Человек идет вперед, иногда наступая на те же самые грабли, которые звонко хлопают его по лбу. Больно? ДА. Но, когда выдается момент нарушить определенные правила, заложенные в сознание человека воспитанием, нормами поведения в обществе, так хочется плюнуть на эти догмы, и сделать СВОЙ единственный промах, совершить СВОЮ ошибку в жизни.
Это лето уходило, внося в душу Натки смятение. Ей так не хотелось уезжать от своего, такого родного человека. И поэтому часто на глаза сами по себе наворачивались слезы, а сердце щемила тоска.
В последние выходные августа решено было поехать на дачу к брату Юрия Ивановича. Начинался сбор яблок, поэтому нужно было помочь собрать богатый урожай, созревший на этой плодородной земле. Даже название города Алма-Ата переводилось с казахского языка на русский как ОТЕЦ ЯБЛОК.
Ранним субботним утром, загрузившись в машину, семья отправилась в предгорья Алатау, где находилась дача. Ехали в гору, постоянно петляя по дороге, которая изумляла Натку красотой того места, где она пролегала. Натка с удивлением и с каким-то упоением разглядывала горные пейзажи, открывавшиеся ее взгляду.
А Павел с улыбкой наблюдал за тем, какие эмоции отражались на ее лице. «Какая же она еще девчонка!»- похоже, говорила его улыбка.
А у Натки даже не находилось слов, чтобы передать те впечатления, которые фиксировались в памяти и откладывались в сердце. Она ЛЮБИЛА! Любила весь этот мир, открывающийся ее взору! Она любила людей, которые сейчас были на расстоянии вытянутой руки! Она любили себя, за то, что просто ЛЮБИЛА всех и, конечно, ЕГО, такого близкого и родного!
По прибытии на дачу, Натку представили родственникам, как невесту Павла, чем вызвали легкий румянец на щеках девушки.
Потом, после обильного завтрака на свежем воздухе, они отправились собирать урожай. Яблони были невысокими, поэтому плоды легко давались в руки. Желтые, красные, зеленые – они одуряюще-прекрасно пахли. Упругая кожица блестела воском на солнце. Так и просилась в рот. Обильный сок брызгал от одного укуса, и легкая оскомина оставалась на зубах.
Работалось легко. Натка и Павел постоянно украдкой целовались и подшучивали друг над другом. Аромат поцелуя был наполнен свежим яблочным соком, солнце горячило тела, а свежий горный ветер остужал кипевшие страсти. Они находились на пике разрешенного и запретного: поцелуи разрешались, а вот желание упасть в шелковую траву и до самозабвенности любить друг друга, было под запретом. А так хотелось отправить к черту все правила приличия!