Ступеньки в прошлое
Шрифт:
Глава пятая Золото Забайкалья
Звонит донельзя возбужденный Старик. По-моему, он вообще всегда слишком доверчиво относится к легендам. Заводится с пол-оборота и готов ехать куда угодно. Сидим в кафе. Так оно и есть. Рассказывает. У него был на днях партнер по бизнесу из Москвы. Предложил поехать за золотом на заброшенный прииск. Координаты прииска и все прочие бумаги находятся у его двоюродного брата, который работает в Министерстве природных ресурсов Российской Федерации. Дело верное. Ехать надо на Байкал. Финансировать экспедицию будет московский партнер и он, Старик, в соотношении 60 на 40 процентов. С чиновника документы и разрешение. С меня оружие (у меня есть разрешение на оружие) и участие. Добыча 25 процентов
Сказать, что все слишком неожиданно, значит, ничего не сказать. Я даже не врубился в тему. Сижу, чешу нос, (признак наибольшего смущения), молчу, мысли скачут. Ну? — снова спрашивает Старик.
— Слушай, — говорю первое, что пришло на ум, — а чего он к тебе обратился, у них, что, в Москве своих искателей мало?
— Спрашивал, — отвечает Старик, — говорит, что те, кого знает, — гангстеры, а с незнакомыми такие дела затевать…. А мы с ним восемь лет работаем, друг друга ни разу даже не пытались кинуть, фактически семьями дружим. За москвичами подготовка, организация и основное финансирование, — за нами поисковая работа, они металлодетекторы и в глаза не видели.
— Прииск, тайга, там же могут запросто и того…. И вообще тут надо сильно думать.
— Чего думать, чего думать? — горячится Старик, — а мы, что, пальцем деланные?
Действительно Старика, пальцем деланным, никак не назовешь, комплекция у него внушительная, и вид может сделать такой, кто не знает, — за братка примет. И Леонид, его партнер московский, пару раз его видел, пожалуй, подстать ему, тоже фигура заметная.
— Прииск заброшенный, там, на двести верст ни души. За-бро-шен-ный, понимаешь?
Как ни странно, меня это слово, сказанное по слогам, приводит в рабочее состояние. Мы начинаем обстоятельно обсуждать все за и против. Вопросов очень много, дело совершенно незнакомое. Неожиданно взять и отправиться за семь тысяч километров за гипотетическим золотом….
Выясняется, что не неожиданно, время для подготовки будет. Сейчас апрель, а ехать надо где-то в августе. Вообще у меня складывается впечатление, что Старик давно уже в теме. Значит, прикидывал, кого взять, остановился на мне. Спасибо за доверие, — с иронией думаю я, но отказаться еще не поздно. Буду думать.
Короче, позвонил Леонид и, узнав о согласии в принципе, предложил нам приехать в Москву для окончательного согласования. На что мы ответили цитатой из «Бриллиантовой руки»: «- Нет, уж лучше — вы к нам». И вот они у нас. Начинаем с изучения копий документов, привезенных московским чиновником. Впрочем, для чиновника столичного министерства он очень молод, на вид лет 25. Назовем его Сухарем за его расчетливую сухую манеру поведения.
Начальнику УНКВД
по Иркутской области
полковнику госбезопасности Смирнову К.Т.
Настоящим доношу, что согласно радио рапорту начальника Люйского ИТЛ УИТЛК УНКВД по Иркутской области майора Бармина в лагере 5 декабря вышли из строя обе дизельные станции (возможно испорчены умышленно), обеспечивающие оборудование и помещения лагеря электрической энергией. Сильные снегопады и снежные заносы не дают возможности выехать из лагеря за помощью. Золото вывезти не может. Назревает бунт заключенных. Прошу Вашей срочной помощи: взвод солдат с собаками и специалистов по дизелям.
Нач. УИТЛК УНКВД по
Иркутской области
06.12.1941 г. Резолюция на письме Биримбаума:
«Тов. Горошко — объясните тов. Биримбауму, что людей у нас нет, батальон убыл в Москву, а те, что остались, занимаются охраной ж.д. и эшелонов, следующих на Москву. Воинских частей в городе нет. Пусть обходится своими собственными силами. Специалистов дадим. Бармину разрешаю применение оружия без предупреждения».
Начальнику УНКВД
по Иркутской области
полковнику госбезопасности Смирнову К.Т.
Сообщаю, что радио связь с Люйским ИТЛ прекратилась с 8 декабря до настоящего времени, о чем мной сообщено в ГУ ИТЛ НКВД. По-прежнему прошу хоть чем-то помочь. Специалистов пока посылать нельзя, у меня в подчинении всего 7 человек, из них три женщины.
Нач. УИТЛК УНКВД по
Иркутской области
17.12.1941 г.
Государственный Комитет
12.07.1945 Обороны СССР
В связи с истощением золотоносной породы и ликвидацией прииска «Люя», который обслуживался Люйским ИТЛ УИТЛК НКВД по Иркутской области, который также ликвидирован по причине вспыхнувшего бунта заключенных, прошу исключить из титульного списка геологических разработок прииск «Люя».
Председатель Комитета по
Выписка из постановления Государственного Комитета Обороны СССР «О плане производства золота и олова» № 8316 от 07.08.1945:
П.17: исключить из титульного списка геологических разработок и государственного плана прииск «Люя».
Справка:
Прииск «Люя» сдавал государству ежемесячно от 69 до 82 кг родистого золота (золото с содержанием родия, авт.). За 4-й квартал 1941 года золото прииском не сдавалось.
Выписка из приказа № 0231 от 16.04.1946:
в связи с ликвидацией прииска «Люя» и Люйского ИТЛ УИТЛК УНКВД по Иркутской области списать основные средства и оборудование по истечению срока эксплуатации. Верно.
Бумаг всяких много, я привел только некоторые. Выясняется, что судьба лагеря никого не интересовала вплоть до лета 1943 года. Ну, зима 1941 понятно, шла решающая битва под Москвой, видно и батальон этот энкеведешный участвовал. Год 1942 был тоже нелегким для народа, государства и армии. А в 1943 УНКВД организовало экспедицию к прииску и лагерю по реке Люя.
Лагерь и прииск оказались сгоревшими. Экспедиция нашла в лагере и вокруг него множество обглоданных добела человеческих костей. Единственная возможная версия бунт все-таки вспыхнул. Большая часть охраны и заключенных погибла в междоусобице. Кто-то, возможно, попытался выйти из таежных дебрей. Это было бессмысленно. Зима сорок первого была необычайно суровой. Даже под Москвой мороз стоял под сорок градусов. В Забайкалье, и в обычные годы, под пятьдесят, а в сорок первом, видимо, были просто лютые холода. Трудно сказать, были ли какие населенные пункты ближе четырехсот километров. А до Иркутска и все восемьсот. Участь оставшихся в живых была предрешенной. Закончились продукты, электричества не было, порядок поддерживать было некому, ссоры, драки…. Дело довершили медведи, которых в тайге было порядочно, и прочее таежное зверье. К примеру, тот же знаменитый соболь не травой питается. Во всяком случае, ни о ком из обитателей Люйского лагеря, впоследствии никто не слышал.