Стыдно не будет
Шрифт:
— Можно без резинки? — спрашивает, продолжая ласкать клитор пальцами. И полная идиотка Яна послушно отвечает:
— Да, можно даже в меня, месячные же.
Его рука действует еще несколько секунд, а потом Рома снова нависает надо мной. Он между моих ног, которые я развожу для него шире. Я чувствую прикосновение головки, в следующее мгновение он толкается бедрами и осторожно растягивает меня для себя. Медленно, но настойчиво входит до упора.
Мы оба шипим. Шипим от удовольствия, ощущения просто невероятные. Я приподнимаю бедра, чтобы он был глубже. Я так сильно сжимаю его плечи, что чувствую крупную дрожь, которая пробегает
Он делает толчок. Один, второй. На третьем я срываюсь на стон. Он обнимает меня удобнее, держит в объятиях и начинает вколачиваться в мое тело. Мощно, жадно, нетерпеливо. Каждое его движение все ближе подталкивает к краю. Я тысячу раз представляла себе, какой он, но все оказалось еще лучше.
Несколько минут безумной гонки, а затем он попадает именно в тот ритм, который мне нужен. Я шепчу ему:
— Вот так. Еще. Именно вот так. Дольше. Еще, — слова звучат мольбой. Он трахает меня так, как мне хочется, я крепко-крепко зажмуриваюсь, концентрируясь на ощущениях. Они становятся сильнее с каждым его движением. Знакомые и одновременно с этим — новые. Оргазм накрывает с головой — далеко не первый в моей жизни, но какой-то словно… особенный. Мощный, острый. Я отзываюсь на него всем телом, каждой клеточкой. Рома долго держит тот самый темп, не быстрее и не медленнее, продляя мое наслаждение. И лишь когда я, обессилев, ослабляю хватку рук и ног, откидываюсь на подушки, он начинает двигаться медленнее, при этом целуя мою шею. Влажно, тягуче. Я чувствую касание языка — он и правда лизнул меня, будто не удержался.
— Я чуть не умерла, — шепчу ему. Он продолжает неторопливо двигаться, растягивая собственную агонию, потом спрашивает:
— Отдохнула?
От этого хриплого, но вместе с тем пронзительно нежного шепота волоски на теле дыбом встают. Киваю.
— Тогда моя очередь, — берет меня за бедра, чуть приподнимая, и срывается на бешеный темп. Ощущений так много, что я давно в них потонула. Просто держусь за него, отдаваясь на все сто процентов, пока он берет меня, как ему хочется. А потом замирает и стонет, когда кончает. Прямо в меня, как я и разрешила.
Минуты тянутся одна за другой мимо нас, мимо этой квартиры. Убегают, словно песок, сквозь пальцы, которые на моих руках растопырены и покоятся на его спине. Мы превратились в самых ленивых людей на планете. Ладно я, но и мой спортсмен-альпинист — тоже не шелохнется. Лежит на мне, только тяжело дышит. Иногда чуть напрягается, в том числе внутри меня, будто от сладких спазмов. Вес держит на руках, поэтому мне совсем не сложно вот так отдыхать под ним. Наверное, я бы могла пробыть в этом положении вечно. Всегда вызывали улыбку сцены в кино, когда любовники после секса мгновенно засыпали. Я могла бы сейчас задремать. Закрываю глаза и полностью расслабляюсь.
Кровь еще кипит в жилах, по телу жар. Не буду скрывать — я боялась этого. Попробовать с другим. Годами верила, что в моей жизни будет только один мужчина. Мне казалось это правильным. Глупости. Зря
И Рома… он так вкусно пахнет, такой сильный и внимательный одновременно. Боюсь, если он сейчас же не испортит все какой-нибудь дурацкой фразой или поступком, то я рискую влюбиться.
Демин перекатывается на бок, затем на спину, при этом не выпуская меня из объятий.
— Я в душ, — шепчу ему.
— Успеешь, — улыбается. — Полежи еще минуту.
— Будешь любоваться? — с иронией про свои растрепанные волосы.
— Буду.
Теперь Рома подо мной, я сверху. Мы оба голые. И все еще горячие.
— Ромочка, у меня рабочий день с восьми. Максимум с девяти. Ну-у, с половины десятого — это край, — умоляюще свожу брови вместе. Он посмеивается, поглаживает меня по спине и бедру, куда может дотянуться. Так просто и приятно. Будто мы всегда с этого начинаем день.
— Ты сегодня до скольки?
— Продолжим с этого момента?
— Да. Да! — эмоционально, и я смеюсь. — Конечно. Давай я тебя отвезу на работу, а в конце дня — заберу.
— Ничего не имею против, — усилием воли заставляю себя от него отлепиться и, закрутившись в покрывало, направляюсь в ванную комнату.
— А… ты же ничем не болеешь? — оборачиваюсь уже у дверного проема.
— Нет, а ты? — приподнимает одну бровь.
— Тоже ничем. Ну, кроме сифилиса только, — пожимаю плечами.
— Это ерунда, я такое уже лечил в прошлом месяце, — ни секунды не мешкая. У меня падает челюсть.
— Эй! Я же пошутила!
Он хохочет:
— Я тоже, расслабься. Все нормально, Снежинка, не переживай. Я же не идиот. Смысл был тебя спасать, чтобы потом гробить.
Грожу ему пальцем, после чего спешу под душ. Пока моюсь, размышляю о том, что мама опять оказалась права: до чего же скучной и однообразной была моя жизнь последний год! Работа-дом. Бег на месте без желания куда-то двигаться. Застой какой-то. Без цели, без огня и без любви.
Отправляю секретарю смс-ку, что задерживаюсь, после чего наскоро сооружаю нам завтрак. Не хожу по кухне, а порхаю. Мне, конечно, нравится идея удивить Романа Сергеевича чем-то особенно вкусным. В идеале бы вообще хотелось, чтобы Демин обалдел: и секс феерический, и завтрак необыкновенный. Не девушка, а мечта. Но времени нет даже кашу варить, не то что стряпать. Поэтому снова бутерброды и кофе.
Будучи уже в платье, с подсушенными полотенцем волосами, под звуки душа из ванной я снимаю турку с плиты и вдруг слышу странный звук. Щелчок. Потом еще один. Испуганно замираю, понимая, что это замок. Он словно… открывается. Под действием ключа послушно предает хозяйку. Определенно точно это не взлом, слишком знакомый звук.
Глава 18
Вот ч-черт. Первая мысль — отец. Вторая пугает еще сильнее: что мне за отца переживать?! Ромка ему даже нравится! Что если незваный гость — это тот, о ком я ни разу не вспомнила за последнее время. Уж за это утро — точно. Сысоев! Боже, помимо родителей только у него есть ключи. Настроение мгновенно обрушивается вниз вместе с сердцем. Рома же предупреждал, что Кир приедет, а я не придала его словам значения.
Меня бросает и в жар, и в холод одновременно. Закручивает в вихрь разноплановых эмоций от раздражения и злости: какого фига он приперся без приглашения? — до жгучего стыда: мы расстались в воскресенье, сегодня среда, а я уже с другим.