Стылая
Шрифт:
– Господин Павлен просто не посвятил вас во все подробности... – я все же не выдержала, встряла в беседу. В принципе, это не мое дело, но я вижу, как тяжело дается уставшему инквизитору беседа, а потому надо прекращать надменные выпады этой персоны королевских кровей. – Однако если вы так желаете знать частности, то сообщаю, что дело не ограничится всего лишь одним сообщением об отстреле того или иного зверя. Разумеется, охотнику будут выплачены обещанные сто золотых, а далее за убиенную тварь примутся здешние мастера, благо, как я уже успела узнать, тут есть такие, которых называют умным словом – таксидермисты. Если вам неизвестно, кто это такие, то сообщаю: таксидермисты – это тот, кто из мертвого тела может изготовить чучело. Конечно, от некоторых добытых зверей останутся всего лишь рожки да ножки, но толковые мастера-чучельники даже из небольшого количества материала в состоянии творить самые настоящие чудеса. Из тел добытого зверья они должны будут изготовлять чучела, после чего отсылать свои изделия в нашу страну, а куда потом будут отправлены эти... пугала – об этом и без нас есть кому подумать. Хотя если посчитать, за какие деньги можно продать такую диковинку, то продавец в накладе точно не останется, потому как желающих на такой редкий товар всегда будет в избытке, ведь богатых любителей экзотики всегда хватает. Так что, как вы сами понимаете, дело по уничтожению здешнего зверья инквизиция намерена взять под свой контроль, а там ребятки из числа тех, кто очень не любит терять понапрасну золото, у них много не уворуешь. Еще и свое приплатишь, если те благочестивые парнишки прихватят тебя за руку.
Про себя мне оставалось только подосадовать – надо же, просто-таки дарю эту идею инквизиции, вернее отдаю ее задаром! Стоит только представить, какие деньги можно заработать на подобном – враз зло берет! Это, конечно, не золотое дно, но, тем не менее, прибыль можно получить довольно-таки неплохую! Но, если вдуматься, то и возможные риски настолько велики, что лишний раз подумаешь, стоит ли связываться с этим делом, да и с доставкой возникают серьезнейшие проблемы, а раз так, то пускай этим занимается кто-то другой. Той же инквизиции, как говорится, и карты в руки...
– Торгаши... – скривился принц. Кажется, его настроение заметно упало. Похоже, за то долгое время, что этот парень пробыл здесь, он привык считать себя едва ли не будущим хозяином мира, а сейчас он видит, как его мечты превращаются в ничто. Может, отец Витор в чем-то и посочувствует своему брату, а вот я плевать хотела на душевные страдания и разбитые мечты этого самонадеянного типа.
– Все, отдых закончен... – Павлен с трудом поднялся на ноги. – Пошли дальше, нам нужно успеть до темноты добраться до нужного места.
Ну, господин инквизитор, это вы загнули – до темноты!.. – подумалось мне. Наверняка раньше дойдем! Хотя если учесть то, насколько медленно мы сейчас плетемся, то, возможно, Пес Веры не ошибается.
Нам все же удалось добраться до пещеры еще до сумерек. Не поверите, но когда я увидела каменные нагромождения и стену можжевельника, обвитого диким вьюнком, то обрадовалась так, будто пришла в родной дом. Все правильно, именно за этим можжевельником и должна находиться пещера, вернее, лаз в нее! Впрочем, не меня одну ободрил вид зеленой поросли вдоль каменной стены – у каждого из нас словно прибавилось сил, и мы уже не брели, а довольно быстрым шагом дошли до нужного места, и там просто-таки попадали на редкую траву. Фу, какое счастье, у нас впереди отдых и сон! Только вот пить очень хочется и фляжка пустая...
– Я проверю, нет забрел ли в пещеру какой зверь... – Коннел неохотно поднялся с земли.
– Ну, а я тем временем за водой схожу... – прихватив несколько пустых фляжек, направилась к маленькому ручейку. Что ж, пусть у нас нет еды, зато хватает воды...
Отсутствовала я совсем недолго, но когда вернулась, держа в руках наполненные фляжки, тот застала неожиданную картину: принц Гордвин извивался на земле, словно змея, да еще и рычал что-то непонятное, а мои спутники по мере своих сил удерживали его, вернее, едва ли не впятером навалились на эту особу королевской крови. Как это ни удивительно, но пятеро взрослых мужчин с трудом удерживали одного человека, у которого к тому же были связаны руки. Ничего себе сил у парня, да и рычит он так, что по спине невольно идет озноб! Казалось, еще немного – и принц стряхнет с себя всех, кто его удерживает, и трудно представить, что произойдет дальше. Впрочем, судя по глухому рычанию, которое издавал Гордвин, и по его оскаленным зубам, можно предположить едва ли не с полной уверенностью, что у этого человека не все в порядке с головой, к тому же столько сил обычно бывает только у тех, кто впал в буйное помешательство. Неужели и принц этим страдает? Если так, то все очень скверно...
Едва я успела добежать до места схватки, как Якуб откатился в сторону – похоже, принц так врезал моему бывшему работничку, что у того только зубы клацнули. В следующий миг застонал уже отец Витор – дорогой братец пнул его ногой в живот. Э, если так дело и дальше пойдет, то эта история ничем хорошим не кончится! Я, разумеется, не лекарь, но за прожитые годы успела многое увидеть, в заодно и понять, что кое-какие дела надо останавливать сразу же, не думая о гуманизме и тактичности по отношению к больному, а потому, подскочив к рычащему Гордвину, хорошенько врезала ему по голове фляжкой с водой. По счастью, хруста костей я не услышала – как видно, обошлось без членовредительства, зато принц враз рухнул на землю, потеряв сознание.
– С ним все в порядке?.. – прохрипел Павлен, по-прежнему крепко держа неподвижного принца.
– Да с ним, похоже, уже несколько лет не все в порядке... – пробурчал Коннел, расстегивая на себе ремень и стягивая им ноги Гордвина. – И боюсь, со временем дела этого парня становятся все хуже и хуже...
– Просто госпожа Арлейн так сильно ударила его по голове...
– Ничего, там кости крепкие, с одного раза не пробьешь... – я присела возле отца Витора, который все еще лежал, согнувшись, и схватившись руками за живот. – Как вы себя чувствуете? Очень болит?
– Ничего... – почти беззвучно выдохнул тот. – Сейчас все пройдет... Можно мне воды?
– Конечно!
Как же, пройдет... Возможно, принц Гордвин и не хотел ничего плохого своему брату, но, тем не менее, врезал ему здорово – недаром святой отец все еще в себя придти не может! Сейчас надо бы осмотреть отца Витора, вернее, то место, куда он получил удар ногой – все же в медицине я немного разбираюсь (в свое время поневоле пришлось выучиться – муж сильно болел), но, боюсь, что если я попрошу об этом инквизитора, то его от возмущения удар хватит! Потому-то я и спросила о другом:
– Что здесь произошло, пока я ходила за водой?
– Не знаю... – вот и Якуб подошел, держась за голову. – Этот... принц лежал, а потом вдруг внезапно вскочил, зарычал, на нас бросился! Просто как с ума сошел! Может, у него после гибели приятеля крыша поехала?
– Боюсь, тут все много хуже... – Павлен чуть ли не с кряхтеньем поднялся с земли. – Коннел, что там с пещерой?
– Да ничего нового, все то же... – пожал плечами проводник. – Пара ужей, несколько летучих мышей, да еще какого-то непонятного зверька спугнул, похожего на маленькую кошку. Никакого звериного запаха, так что в пещере можно располагаться на ночевку без опасения. Только вот поесть бы перед сном не помешало...
– Это верно... – вздохнул Павлен. – Но, увы... Пожалуй, сейчас первым делом следует унести в пещеру наши дорожные мешки...
В этот момент Гордвин открыл глаза и обвел нас всех чуть помутневшим взглядом – как видно, пытается понять, что же случилось в недавнем прошлом, и отчего сейчас он связан не только по рукам, но и по ногам. Итак, наш пленник уже пришел в себя, и, надо сказать, это произошло очень быстро, ведь многие от такого удара в беспамятстве по часу лежат... Однако у принца, башка, похоже, куда крепче остальных, и, помолчав какое-то время, наш пленник о чем-то быстро заговорил, но в этом потоке слов я ничего не поняла, зато Пес Веры, задав Гордвину несколько вопросов, помрачнел еще больше.