Стылая
Шрифт:
– Что ж, встаем, помолясь... – Павлен закинул себе за плечи дорожный мешок. – Жаль, что отправляемся в дорогу натощак, но тут уж ничего не поделаешь. Пошли дальше, только внимательней смотрите по сторонам. Да, и вот еще что: возможно, я преувеличиваю опасность, но мне все же хотелось бы как можно быстрей покинуть эти места.
Ну, все понятно: нам надо как остерегаться опасности, так и высматривать по дороге хоть что-то, годное в пищу, только вот я не помню, чтоб на пути сюда нам на глаза попадалось много съестного... Сейчас нашему маленькому отряду хотя бы до конца дня надо дойти до той пещеры, возле которой мы с Коннелом впервые увидели чончона. В той пещере можно будет и на ночевку
Да уж, сейчас из нас путешественники еще те! Святые отцы бредут еле-еле, принц Гордвин тоже плетется нога за ногу, а мы трое, почти не выспавшиеся за ночь, тоже вряд ли можем показать пример бодрости и оптимизма. Каждый из нашего отряда тяжело втягивался в походный ритм, вначале даже ноги передвигались с трудом, ныли усталые мышцы, да и голова была тяжелой, но постепенно все стало на свои места. Сейчас у меня было только два желания – до конца дня добраться до той небольшой пещеры, и чтоб мы в дороге не нарвались ни на какое местное чудище из числа тех, которых вновь выпустили в мир чернокнижник и принц Гордвин.
Первую половину дня мы прошли сравнительно быстро, но было понятно, что и дальше продвигаться в таком темпе нам будет сложно. Мы особо не разговаривали, берегли силы, и старались устраивать привалы почаще, хотя после очередного отдыха нам было все труднее и труднее подниматься с земли. Ну, тут главное – не давать себе расслабиться, а не то потом очень трудно вновь идти вперед и делать вид, что у тебя все в порядке. Да и дорожные сумки у отца Витора и отца Арна тоже весят немало. Я в них, разумеется, не заглядывала, но могу предположить, что там тоже лежат старые книги или непонятные бумаги: когда я несла дорожный мешок отца Витора, то уже понимала, что там находится – выпирающие сквозь грубую ткань края и углы книг ни с чем не спутаешь. Сейчас святые отцы пытались делать вид, что у них все хорошо и они полны здоровья, хотя вряд ли они сумеют сохранить силы до конца дороги. Будь моя воля, я бы сейчас же забрала у отца Витора его тяжелый мешок, и понесла бы сама, но понимала, что этим поставлю парня в весьма двусмысленное положение. Вот если меня кто-то из мужчин попросит об этом – тогда другое дело, а без спроса свои услуги предлагать не стоит. А вот нашему пленнику становилось все хуже – парня то и дело трясла крупная дрожь, иногда он что-то бормотал на незнакомом мне языке, и к тому же было заметно, что передвигается принц с все большим и большим трудом. Единственное, что оставалось у него неизменным – так это ненависть, с которой он смотрел на нас.
Правда, уже во второй половине дня стало понятно, что без длительного отдыха нам не обойтись. До пещеры, в которой мы не так давно ночевали, осталось пройти менее трети пути, и потому было решено устроить получасовой отдых. Мы расположились под козырьком небольшой скалы, и там, скинув дорожные мешки, какое-то время лежали молча. Лишь через какое-то время я, прищурившись, смотрела на чистое голубое небо с редкими облачками. Так бы лежать, не шевелясь... Словно отвечая на мои мысли, откуда-то издали донесся скрипучий голос фадермуса. Если это порождение Проклятого Ока вдруг вздумает устроить охоту на нас, то не знаю, как мы будем отбиваться! По счастью, эта птица нас то ли не заметила, то ли у нее в лапах уже была другая добыча, и неприятный голос фадермуса стал отдаляться. Ну и прекрасно, лети, птичка, куда угодно, только подальше от нас.
Внезапно раздался голос принца Гордвина.
– Я плохо себя чувствую. Развяжите мне руки.
– В этом пока нет необходимости... – отозвался Павлен. – Простите, принц, но в данный момент, насколько это возможно, я предпочитаю обезопасить от вас всех остальных.
– Знаете, что я сделаю именно с вами, когда взойду на трон?.. – в голосе Гордвина проскакивали истеричные нотки. – Прикажу поймать одного из фадермусов, привезти его в нашу страну, и суну вас в его клетку. Вернее, ему сунут то, что останется от вас после пыточной камеры. Я уже заранее представляю себе удовольствие от этого зрелища...
– Вынужден разочаровать вас, принц... – голос инквизитора был вежлив. – Я дал обещание здешним колдунам избавить Зайрос от тех тварей, что вы выпустили в этот мир, в том числе и от фадермусов. Естественно, я намереваюсь сдержать свое слово.
– Интересно, каким образом?.. – Гордвин даже не пытался скрыть своего презрения. – Намерены притащить сюда до хрена инквизиторов, и гонять этих зверей молитвами? Да вы еще глупей, чем я думал!
– Инквизиторы здесь не нужны... – Павлен был по-прежнему учтив. – Вопрос можно решить куда проще и эффективней. Как только мы окажемся в Сейлсе, я сразу же дам распоряжение, что за шкуру каждого из этих зверей, которых вы выпустили в мир, будет выплачено по сто золотых.
– Надо же, какая щедрость!.. – усмехнулся Гордвин.
– Согласен... – кивнул головой Пес Веры. – Сумма, конечно, приличная, но дело того стоит. За такие деньги народ сам повалит как на Птичью Гряду, так и на земли вокруг нее, тем более что умелых охотников тут хватает. Не откажутся подзаработать даже коренные жители здешних мест, и это даже несмотря на их неприязнь к приезжим. От подобного предложения даже старатели не отмахнутся – куда лучше заняться охотой за хорошее вознаграждение, чем ковыряться в земле. Я вас уверяю, что уже через год в Зайросе будет перебито все то зверье, чьи кости ваш приятель стащил из хранилища инквизиции.
– Ерунда... – поморщился принц, но инквизитор продолжал.
– Отнюдь. Молодой человек, когда вы со своим приятелем, говоря грубо, сперли старые кости, то упустили из виду одну небольшую, но значительную деталь: от костей каждой из вымерших особей, находящейся в хранилище, вы взяли по одному осколку кости, так? Ну, возможно, для вас этого было вполне достаточно, чтоб от каждой особи при помощи Проклятого Ока наделали немало копий погибшего животного, однако это были одиночные существа, то бишь или мужские, или женские... Понимаете, что я имею в виду?
– У них нет пары!.. – ахнул Коннел. – Они не могут размножаться!
– Верно... – подтвердил инквизитор. – Так что как бы много вы не выпустили в свет таких созданий, их число все же ограничено, и новые твари уже не появятся, а потому есть реальная возможность того, что от них можно избавиться подчистую, раз и навсегда.
– Я прекрасно знаю чернь... – принц и бровью не повел. – Да и Сейлс – это город ворья, жулья и прохиндеев. Никто из тамошних жителей не пойдет ни на какую охоту, они даже знать ни о чем подобном не будут, а здешний губернатор в своих посланиях будет с пеной у рта утверждать, что он выплатил мешки золота за тысячи убиенных зверей, хотя на самом деле спрячет эти деньги в свой загашник. А потому что бы вы мне не утверждали, но здесь ничего не изменится.
Не знаю как другим, но мне принц Гордвин уже крепко действовал на нервы своим высокомерием и тупостью. Он что, вообще не ориентируется в действительности? Конечно, посторонним не следует вмешиваться в чужой разговор, но иногда кое-кого надо возвращать на грешную землю. Еще я чувствовала, что отец Витор чувствует себя несколько растерянным и пристыженным из-за поведения дорогого брата. Не сомневаюсь, что инквизитор и сам может поставить на место королевскую особу, но в голосе принца было нечто такое, что всерьез выводило меня из себя.