Стылая
Шрифт:
Надо сказать, что от этих диковинок уже успело случиться немало как хорошего, так и очень плохого, и потому-то теперь каждый пришедший из Зайроса корабль встречают инквизиторы. Они осматривают как груз, так и моряков с пассажирами, определяя, нет ли на борту запрещенных к ввозу предметов, и не находятся ли под сторонним влиянием люди, возвращающиеся из той далекой страны. К сожалению, при таких проверках случается всякое...
К чему эти долгие пояснения? Просто к тому, что и в пещере у чернокнижника собралась целая коллекция этих диковинок, вернее, артефактов. Уж не знаем, каким образом двое отступников собирали эти предметы, но то, что каждая из этих вещиц относится к черной магии – это не вызывает никаких сомнений. Не сказать, что артефактов имелось уж очень много, но, тем не менее, оставлять в пещере их тоже не следовало, и потому святые отцы решили прихватить эти вещи с собой. Так и получилось, что дорожные мешки у наших священнослужителей оказались набиты туго-натуго, да и весили более чем достаточно!
Сегодня мы вышли в дорогу много позже, чем обычно. По счастью, святые отцы сейчас были в состоянии нести свои тяжеленные мешки, так что нам не пришлось вновь взваливать на свои спины чужой груз. Хорошо и то, что наши пленники помалкивали, не вступали с нами в разговор. Похоже, они на что-то надеются, и, надо сказать, у этих двух отступников, как оказалось, для этого были все основания.
Дело в том, что когда мы немного отошли от места стоянки, ко мне подошел Павлен, и негромко спросил:
– Так сколько было чончонов?
– Как минимум трое.
– Плохо... Вы не трогали ошейник чернокнижника?
– Не знаю, господин инквизитор, какой смысл вы вкладываете в эти слова, но могу с уверенностью вам сказать: мне к этой бледной поганке даже близко подходить не хочется, не говоря о чем-либо ином. А что случилось?
– Трудно сказать, вернее, такое я встречаю всего второй раз в жизни. Такое впечатление, будто ошейник колдуна немного ослаб, и даже более того – он словно чуть теряет сдерживающие силы.
– Так затяните ошейник потуже!
– Это я сделаю на первом же привале, но мне не нравится то, что ошейник ослабевает в магическом смысле, а это очень плохо.
– Вы сказали, что встречаете подобное второй раз в жизни...
– Совершенно верно, и в первый раз все окончилось весьма печально. Похоже, у нашего пленника колдовских сил куда больше, чем можно предположить. Нам просто повезло, что мы сумели его повязать...
– Так что же делать?
– Пока ничего, подумаю, что тут можно сделать.
Кажется, можно радоваться – мы возвращаемся назад, только в этот раз идти куда тяжелее, да и скорость передвижения у нашего отряда куда медленней. Дело тут не только в тяжелых дорожных мешках, но и в том, что мы все просто устали.
Уже после полудня мы дошли до того места, где несколько дней назад похоронили незнакомца. Каменный холмик никто не потревожил, и я, сорвав на ходу несколько бледных желтых цветочков, положила их на могилку. Пусть я не знала погибшего человека, но почтить его память все одно надо.
– Скажите, какое показное сердоболие!.. – скривил губы чернокнижник, глядя на меня. – Чтоб вы знали, этот мерзавец заслужил лишь то, чтоб его кости растащило всякое зверье!
– А откуда... – начала, было, я, но колдун меня перебил.
– Потому что ни один из вас до сей поры так и не может понять, с кем он имеет дело. Я вижу многое из того, чего вам не понять, если даже вас ткнуть туда носом.
– Тогда, может, скажете нам, кем был тот человек, что похоронен здесь?
– Да пожалуйста, было бы чего скрывать... – ухмыльнулся чернокнижник. – Имя его вам не скажу – оно меня никогда не интересовало, человек отзывался на «эй ты». Это был самый обычный старатель, который вместе с товарищами забрел к нам в пещеру. Знаете, отчего не пошел на прокорм Оку, как остальные его друзья-товарищи? Оказалось, что этот мужик хорошо готовит – раньше служил поваром у какого-то богатея, жил без особых сложностей, но вот жадность понесла его сюда, в Зайрос. Долгое время пришлый вел себя тише воды, ниже травы, готовил, надо сказать, превосходно, но в один прекрасный момент решил убежать от нас в надежде спастись. Идиот. Прихватил свои три мешочка намытого золота – и дал деру. Ничего, далеко не убежал, чончон живо с ним расправился. В общем, сам во всем виноват. А мы с того времени так и маемся без толкового повара...
– Если я правильно понял, вы только что произнесли надгробную речь?.. – мрачно поинтересовался Павлен.
– Слишком много чести этому олуху. Мне просто противно смотреть, как всякое бабье демонстративно изображает скорбь, хотя никому из вас нет дела до других.
– Идем, не задерживаемся... – Павлен не стал обращать внимания на слова чернокнижника, все одно от этого человека ничего хорошего не дождешься.
Впрочем, далеко мы не ушли. Всего лишь через несколько минут наш отряд свернул за высокий холм, и мы невольно остановились. Впереди стояло четыре человека, причем все они были коренными жителями здешних мест. Можно не сомневаться, что они ожидали именно нашего появления. Невысокие, смуглокожие, с темными глазами, на каждом хорошо сшитая одежда из тонко выделанной кожи... Отчего-то я сразу поняла, кто это – колдуны, те самые, кто достиг вершин в своем искусстве, то есть чончоны. Наверняка именно они прилетали сегодняшней ночью к той поляне, где мы остановились на отдых. Все четверо мужчин немолоды, у двоих уже совершенно седые волосы, да и лица у каждого изрезаны глубокими морщинами... Внешне – самые обычные люди, только вот ними нужно держаться очень осторожно.
Увидев стоящих людей, растерялась не одна я – мы все стояли столбом, понимая, кого видим, но тут у каждого из нас в голове зазвучали слова:
– Чужаки, кто из вас убил нашего собрата?
Так, приплыли. Ну, чего-то подобного и следовало ожидать с самого начала, и потому не стоит затягивать объяснения. Сбросив на землю свой дорожный мешок, шагнула вперед:
– Это я сделала.
– Она была не одна, с ней находился я... – рядом со мной оказался Коннел.
– Мы это знаем... – голос по-прежнему был равнодушным. – То, что вы совершили, непростительно, и должно быть наказано должным образом, но мы желаем справедливости, а не мести.
– Я понимаю...
– Вы, белые люди из-за моря, ничего не понимаете. Мы слишком разные, и о жизни каждый из нас судит по-своему. Сейчас мы позволим вам уйти, но не всем...
Ну, это понятно – мы с Коннелом останемся здесь. Вопрос – сколько минут мы еще протянем, и как нас будут убивать? Впрочем, скоро узнаем.
– У нас останется этот человек... – и взгляды всех колдунов устремились на чернокнижника. – Именно он виноват во всем случившемся. Остальным мы дозволим уйти, но при соблюдении некоторых условиях.
– Я вас не понимаю!.. – эти слова невольно вырвались у меня. – Вашего товарища убил не он, а мы...
– Повторяю – мы слишком разные, и нам не понять друг друга. Наш товарищ стал отступником, он поддался на лживые речи этого человека, и даже открыл пришлому кое-что из наших знаний, что само по себе уже достойно сурового наказания. Для того, чтоб свершилась справедливость, мы воззвали к Богам, и они прислали вас для свершения должной кары. Мы не можем спорить с волей Богов, но тот, кто попытался внести сумятицу в этот мир, должен быть наказан.