Стылая
Шрифт:
– Доченька, с тобой все в порядке?.. – ко мне подошла свекровь.
– Надеюсь, что все плохое осталось в прошлом... – и сама не ожидая того от себя, я уткнулась лицом в грудь Коннела.
Муж обнимал меня, и я чувствовала, как уходит из сердца ноющая боль, и становится легче на душе. У меня есть те, кто меня любит, кто беспокоится за меня, и расставаться с ними мне никак не хочется. А еще я надеюсь, что впереди долгая жизнь, множество забот, и, наверное, у нас с Коннелом будут детишки, а что еще человеку надо для счастья?
Эпилог
– Вархол, и давно у нас на складе такое творится? Вернее, когда это произошло?
– Кладовщик говорит, что, по меньшей мере, несколько дней назад... – помощник только что руками не развел. – Он проверял те кувшины с вином дня четыре назад, и тогда
– Думаю, у этого кто-то есть имя, а заодно руки, и ноги, которые неплохо бы обломать...
Вообще-то мне было из-за чего досадовать. Седмицу назад я получила большую партию кимерского вина, которое стоило очень и очень немалые деньги. Кимерское вино – большая редкость, потому как те, кто создает этот совершенно необычный по вкусу терпкий напиток, неохотно продают иноземцам: отчего-то в той южной стране считают, что перебродивший сок золотой лозы дарует силы и долголетние, а потому его не стоит сбывать иноземцам. Как мне удалось раздобыть целую партию того удивительного вина – это отдельная история, и я намеревалась неплохо заработать на перепродаже – и на тебе!
Хорошо еще, что кладовщик вовремя заметил неладное. Надо бы его поощрить, награждение выдать, хотя чего уж там скрывать – кладовщик и без того получает у меня очень хорошие деньги за свою безупречную службу. Этот человек работает в нашем торговом доме едва ли не всю свою жизнь, по возрасту он старше моего деда, и до сей поры, несмотря на более чем преклонные годы, остается смышленым человеком и прекрасным работником, а уж в его честности не стоит сомневаться. Многие удивлялись: зачем я держу у себя такого старика, имеющего подагру и скверный характер, когда вокруг полно молодых головастых ребят, и все они толковые, хваткие, умные, вежливые. Не спорю, наверное, все так и есть на самом деле, только вот я своего кладовщика не променяю и на дюжину молодых работников. Согласна: сейчас кладовщик уже несколько подслеповат, но, тем не менее, цифры никогда не путает, соображает куда лучше многих молодых приказчиков, да и память у него по-прежнему удивительная, на складах – учет и порядок. А еще этот человек совершенно непонятным образом чувствует, где и что не так в подведомственном ему хозяйстве. Вот и сейчас, хотя кувшины с вином находились в отдельном помещении, закрытые под надежный замок, но кладовщик все же отправился туда, и враз понял, что товара не хватает. Как человек, умудренный жизненным опытом, он не стал поднимать шум, а сразу же сообщил о произошедшем управляющему, то есть Вархолу, а тот, естественно, «обрадовал» меня.
– Не знаю, куда они могли деться... – управляющий только что не развел руками. – Вы же знаете, какой там крепкий замок на дверях, да и саму дверь только тараном вышибешь! Просто как колдовство какое-то!
– Ты еще скажи – враги подкоп сделали, или крышу разобрали... – отмахнулась я. – Все куда проще: на это вино у нас уже покупатель есть, он даже аванс внес, так? Да и приехать этот самый покупатель должен со дня на день, причем при заключении сделки он особо указал, чтоб мы не задерживались с отпуском товара – дескать, в нашем городе у него нет никаких дел, он заедет к нам только за вином, а потом сразу же отправится дальше. Вот потому-то это самое вино мы и перенесли в тот домик, что стоит впритык к складу, чтоб, так сказать, учесть все пожелания покупателя – как только он появится, враз погрузим кувшины на телеги. Ты не хуже меня знаешь – подобным образом мы поступаем не так и редко, заранее подготавливаем товар для конкретного покупателя, и держим его в том доме во избежание задержек при погрузке.
– Это все я знаю, но к чему...
– Да к тому, что на наш склад так просто не пробраться – там несколько сложных запоров. В том домике, где сейчас находится вино, замок тоже надежный, с налету его не откроешь, повозиться надо немало, но, видимо, кто-то сумел подобрать ключ. Вернее, раздобыл дубликат ключа.
– Но каким образом...
– А вот это и мне интересно. Ключи от склада есть только у кладовщика, у тебя и у меня, а ни один из нас троих посторонним ключ не давал: насчет себя, как ты понимаешь, я абсолютно уверена, да и в честности как тебя, так и нашего кладовщика у меня нет ни малейших сомнений.
– Так что же делать будем?
– То есть как это – что? Эти шесть кувшинов кимерского нам все одно взять негде, вряд ли их удастся вернуть в целости, сохранности и неприкосновенности, так что это добро можно смело списывать в убытки, а вот с остальным надо разобраться, найти того ловкача, который так любит дорогие вина. Кстати, тут возникает еще один вопрос – откуда ему известно о том, что у нас в том доме сейчас находится дорогое вино? Похоже, тут кто-то или проговорился, или же вор видел это своими глазами... Но это так, к слову.
– Вы думаете, что вор действовал в одиночку?
– Скорей всего. Четыре дня назад мы отнесли в тот домик кувшины, то бишь прошло три ночи, так? Если наш вор – один человек, то он каждый раз смог уносить только по два кувшина, больше все одно не получится: кувшины довольно-таки большие, и весят немало. Если бы похитителей было двое, то утащили бы больше. Я сомневаюсь, что тот человек погрузил кувшины на телегу или же навьючил их на коня – ночью его вполне могла остановить стража для проверки, а это, как ты понимаешь, вору совсем ни к чему. Выходит, тот человек с украденным вином явно пробирался самыми темными углами и переулками, чтоб никому не попасться на глаза: любой пьянчуга ночной порой, увидев человека, несущего вино, вцепится в него мертвой хваткой. К тому же сторожа за последние три ночи ни разу не упоминали о том, чтоб неподалеку от складов проезжала или же просто останавливалась телега – ты же сам знаешь, как эти люди дорожат своим местом, и дают едва ли не полный отчет о том, что происходит за время их дежурства.
– Еще бы – вы ведь платите им едва ли втрое больше того, что они получали бы за такую же работу в любом другом месте.
– Вот потому-то они вряд ли пойдут на что-либо противозаконное. К тому же если я их выгоню, то они вряд ли сумеют устроиться хоть куда-то еще.
– Но сторожа...
– С ними поговорим потом – скорей всего, эти люди не при чем, просто действовал тот, кто неплохо знает здешнюю обстановку. Предполагаю, что вор выжидал, подгадывал нужный момент, когда сторожа отправятся в очередной обход... Значит, так: помалкивай, о краже не говори никому ни слова, а сам отправляйся к... Ну, кого из охранников или частных сыщиков будешь выбирать – решай сам. Пусть немногим позже они заглянут ко мне, я им дам нужные указания.
– Понял...
Вархол ушел, а мне оставалось только покачать головой – хороший парень, умница, порядочный, честный, но, скажем так, без фантазии и инициативы. Бывает и такое: человек может быть прекрасным исполнителем, но вот самому вставать во главе дела никак не стоит – просто это не для него. По счастью, Вархол это понимает и сам, а потому у нас с ним, как говорится, полное взаимопонимание. Ну, а пока что примем к сведению все происходящее, и займемся остальными делами, хотя сообщение о возможных убытках – это далеко не самая приятная новость. Ничего, разберемся, все одно оставлять подобное без расследования я не намерена, а сейчас мне надо заниматься другими делами: торговля – это такое дело, где бездельникам не место.
Прошло уже шесть лет с того времени, как я вернулась из Зайроса и вышла замуж. Ну, что можно сказать о моей семейной жизни? Это только в сказках дело кончается свадьбой, после чего молодые начинают жить-поживать, да добра наживать, а в обычной жизни именно с этого времени обычно начинаются проблемы и притирка характеров друг к другу.
В чем именно были основные сложности? Оставим в стороне любовь и взаимные симпатии – здесь идут сложности несколько иного рода. Начнем того, что в своем первом замужестве я привыкла быть главой, хозяйкой дома, да и поженились мы с Евгаром рано, совсем молодыми, а когда тебе девятнадцать лет, то на многое смотришь проще. К тому же Евгар мне никогда особо не возражал, соглашался едва ли не со всеми моими решениями, я же, в свою очередь, привыкла постоянно его опекать, и у нас в семье было что-то вроде лидера и ведомого, а вот с Коннелом такое положение вещей совсем не проходило. Парень дожил до тридцати лет свободным человеком, ранее не связанным узами брака, и у него был свой, уже сложившийся характер, так что какое-то время у нас было все далеко не просто, хотя мы искренне старались сглаживать углы, только вот это выходило, увы, не всегда. Почему? Просто мы оба сильные личности, а таким бывает сложно ужиться вместе, ведь каждому из нас не всегда дано понять, когда стоит промолчать, а когда можно настаивать на своем.