Стылая
Шрифт:
Перед уходом из монастыря моему бывшему работничку вручили меч и заставили взять с собой еще кое-какое оружие. Ну, воин из него примерно такой же, как из меня, то бишь ровным счетом никакой. Вначале, повесив себе на пояс меч, Якуб вообразил себя умелым воином, едва ли не мгновенно возвысившись в собственных глазах, но очень скоро все это ему надоело. Меч тяжелый, оружие мешает, и вообще он ни к чему такому не привык... Ну, тут мне вмешиваться не пришлось: Павлен, у которого и без того было паршивое настроение, разок врезал ноющему парню по шее, после чего Якуб враз заткнулся. А вот за это вам, господин инквизитор, от меня огромное спасибо.
Мне с собой тоже сунули несколько ножей и кинжал. Это верно – без оружия тут нельзя, нож нужно иметь при себе хотя бы для личного успокоения, хотя если дойдет до чего-либо опасного, то отбиться я вряд ли сумею.
Вот кто шел со спокойным видом – так это наш дорогой проводник. Еще бы: у парня есть реальная возможность заработать очень неплохие деньги, и эту возможность он не собирается упустить. К тому же Коннел уже бывал на Птичьей Гряде, и, возможно, не единожды, так что будем надеяться, парень знает, что делает.
После вчерашнего разговора под дождем мы с Коннелом как-то сразу перестали враждовать друг с другом – поняли, что находимся в одной лодке, а раз такое дело, то обоим нужно грести в одном направлении. Более того – Коннел предложил перестать вести счет наших с ним негласных побед, а заодно позабыть все недоразумения в прошлом. Дескать, позанимались ерундой – и этого достаточно, хватит глупостями заниматься, мы же с вами взрослые люди, а вздумали играть в какие-то глупые игры! Я не возражала, хотя и подумала про себя: ладно, счет два-два это, по сути, ничья, и, как говорят местные, нам стоит поглубже закопать стрелы войны.
Больше того: после того, как Коннел понял, что я, как он выразился, «на крючке у Святой инквизиции» – с того момента парень стал относиться ко мне с едва заметным сочувствием. Более того: он даже принялся опекать меня в мелочах. Что, ему уже приходилось сталкиваться с этими милыми людьми? Если так, то я ему искренне сочувствую.
Перед самым выходом из монастыря Павлен что-то долго втолковывал Коннелу, а наш проводник, в свою очередь, вступал в спор с господином инквизитором. Судя по их деловому виду, а также по некоторым словам, долетающим до меня, речь шла о дороге к какому-то конкретному месту. Получается, Пес Веры знает, куда именно нам надо идти? Интересно... Тогда понятно, что и отец Витор рванул не абы куда, а имел хотя бы общее представление, куда ему следует идти, и в каком направлении двигаться. Жаль, я пока не знаю, что сказал Павлен Коннелу, но это не страшно: если понадобится, то проводник мне об этом сообщит, а захочет промолчать – не буду настаивать на подробностях, ведь постепенно все выяснится само собой.
К тому же сейчас господин инквизитор уже не счел нужным скрывать, кто тут главный. Единственным человеком, до кого это еще не доходило, был Якуб. Ничего, постепенно и он начнет соображать, что к чему.
Меня сейчас куда больше беспокоили другие, куда более практичные вещи: вчера, как мы и договаривались с Коннелом, я сказала Павлену, что проводник соглашается идти с нами на Птичью Гряду только за тысячу золотых. Судя по тому, как немного рассеяно Пес Веры кивнул головой, принимая к сведению мои слова, стало понятно, что от Святой инквизиции покрытия незапланированных убытков вряд ли дождешься, а потому возмущаться или ругаться тут не имеет смысла. Ладно, придется всерьез призадуматься о том, что в таких случаях следует надеяться только на свои силы, а значит, мне стоит быть повнимательней к мелочам, и по возможности не проворонить то, что может случайно оказаться в моих руках. Проще говоря, мне и далее стоит надеяться только на себя.
Едва ли не у самой линии гор мы перешли ручей. Как сказал Коннел, еще недавно это был сравнительно небольшой ручеек, который можно было легко перешагнуть, а сейчас пришлось переходить вброд быстро текущую речушку, причем бурлящая вода доходила людям чуть ли не до колена. Все верно, два дня подряд шли дожди – и вот результат. Будем считать, что мне повезло хотя бы в том, что при переходе ручья я сумела не зачерпнуть воды в сапоги.
А вот и сама Птичья Гряда, о которой я столько наслышана. Вблизи это оказались обычные горы, правда, довольно высокие, поросшие травой, мелким кустарником, а кое-где и низкорослыми деревьями. В каком направлении следует идти дальше – лично мне это было непонятно, потому как то подобие дороги, по которому мы шли от монастыря, после ручья уже исчезло.
– И куда же мы двинемся сейчас?.. – спросила я, прекрасно понимая, что делать этого не стоит. – Тут же нет никакой дороги...
– После ручья каждый из старателей идет туда, куда ему хочется... – хмыкнул Коннел. – Вот и мы направимся туда же.
– Можно узнать, куда именно?
– Тут нет ничего тайного... – проводник кивнул головой в сторону. – Идем туда, левее...
– Да там же склоны чуть ли не отвесные!.. – ахнул Якуб.
– Ну-ну, не стоит преувеличивать... – Коннел, и верно, направился в левую сторону. – Вполне нормальный подъем, без особых сложностей. Бывает куда хуже...
Подниматься по крутому склону холма, когда под ногами кое-где сыплется каменная крошка, оказалось совсем нелегко. Первое время у меня еще было желание оглядываться по сторонам, пытаясь отыскать хоть какие-то следы отца Витора, хотя я прекрасно понимала, что если таковые и были, то оказались смыты дождем. Впрочем, через какое-то время мне стало не до того, чтоб глазеть направо и налево – сейчас следовало смотреть себе под ноги. Пока брали первый склон, я несколько раз поскальзывалась на сырой глине, пару раз даже упала на бок, моля всех Богов, чтоб мне не скатиться вниз, к подножию этого самого склона. Все еще не высохшие после дождя трава и корни были скользкими, так что идти нужно было очень осторожно.
К тому же стали казаться очень тяжелыми заплечные мешки, в которые перед уходом из монастыря мы уложили самое необходимое. Сейчас я шла, сильно наклоняясь вперед, сильно пригибая спину, чтоб вес заплечного мешка толкал меня вперед, а руки могли хоть за что-то ухватиться и подтянуть тело. Как же тут тяжело идти! Конечно, в свое время мне, бывало, приходилось и самой разгружать подводы, таскать тяжести, катать тяжелые бочки, но таких длинных прогулок по пересеченной местности у меня ранее точно не было.
Впрочем, оступалась и спотыкалась не только я одна. Не раз запинался и Павлен, разок упал Коннел, а что касается Якуба, то этот парень еле передвигался по склону, а уж падал столько, что я стала всерьез подумывать о том, не придется ли мне тащить Якуба за шиворот. Глядя на то, с каким трудом мой бывший работник преодолевает подъем, каждому было ясно, что Якуб не относился к числу тех, кто любит устраивать прогулки за городом, и уж тем более парень не привык к большим физическим нагрузкам. Конечно, на прежней работе ему приходилось таскать тяжелые мешки и коробки, да и на «Серой чайке» лениться никому не давали, но от таких подъемов станет тяжело и более выносливому человеку. Единственным человеком, кто поднимался по склону легко и без заметного труда, был отец Арн. Тут и без лишних пояснений ясно – тренированный парень.