СУ-47 ДЛЯ МАТЕРИ ОДИНОЧКИ
Шрифт:
– Хорошо, я присмотрю за Принцессой, – тихо сказала я. – И мне действительно жить негде, – голос мой дрогнул. Но я выдержала и крепилась. – Но я только ничего не умею, разве что ковры чистить, полы мыть и пол натирать... Ну и посуду помыть... Больше ничего я не знаю, образование у меня специфическое, вряд ли оно поможет ребенку... – я вспомнила пищевой техникум, и поежилась.
– Нет-нет, не надо ее учить убивать, знаю я вашу разведшколу... – быстро сказала Люба. – Обойдется без специальных знаний!
– Но меня никто не учил убивать... – хихикнула я. – Ты с кем-то меня путаешь. Мне запрещали
– Кстати, твой бронежилет и пистолет в тайнике... – ехидно сказала Люба.
– Какой пистолет? – в недоумении съежилась я. Я не помнила, чтоб у меня был пистолет. Еще когда я упала в носилки, я оставила его там, ибо врачи, ища раны, вполне могли его найти.
– Не придуривайся... Американский пластиковый “Иглс”, очень дорогой, для спецзаданий, в специальном замаскированном кармане на жопе в бронекостюме. Он миниатюрный, у него специальные патроны, он выдерживает всего шестьдесят выстрелов, но ведь вы все равно выбрасываете оружие после каждого спецзадания! И этих зарядов обычно достаточно, чтобы завладеть любым чужим оружием охраны, зато на него не реагируют детекторы... Вы совсем не думаете, дурачки, о других, когда носите так это оружие! Что будет, когда узнав о том, где вы проносите оружие, охрана будет еще щипать мужиков за ягодицы? Мир свихнется, все менты будут извращенцами!!!
Поняв, о чем она говорит, я отчаянно захохотала, откинув голову.
– Лежи, лежи... – быстро сказала Люба, мягко опрокидывая меня обратно. – Тебе нельзя вставать, Боже, сколько я с тобой намучилась... И неизвестно, будет ли с тобой после такой травмы все нормально... – устало вздохнула она. Я вдруг заметила, какое у нее усталое лицо.
Я неотрывно смотрела на нее. Какое-то озарение вращалось у меня в голове, но я не могла вспомнить.
– Ты что-то вспоминаешь? – резко спросила Люба.
– Кошмары, кошмары... – с ужасом сказала я. – И я одна, совсем одна... Меня выгнали на улицу... И я умираю...
– И тебе не стыдно врать? – печально спросила Люба. – Если хоть одного воспитанника разведшколы выгнали на улицу, то я откушу свой хвост.
Я опять хихикнула сквозь слезы.
– Тетка давно выжила меня на балкон... – хихикнула я. – Я там жила вместе с Филей, отец давно утеплил его, еще когда был жив...
– Постой, что значит утеплил? Он что, был плотник и делал балконы?
– Нет, не делал, это наша квартира... – недоуменно ответила я.
– Постой, она что, жила с вами?
– Нет, – недоуменно проговорила я.
– А почему ж она там живет!? – хмуро выпалила Люба.
– Брат поселил, чтоб смотрела за мной, – недоуменно сказала я, съежившись, точно сделала что-то плохое. Мне всегда было больно, когда другие люди узнавали, что я дура. Я так отчаянно боялась этого!
– А где он, этот брат? – непримиримо процедила она.
– В Германии... – прошептала я. – Я не виновата! Он приезжал, устроил меня на работу, и снова уехал на год!
– Он видел, что ты живешь на балконе?
– Не знаю... Наверно, видел... – растеряно сказала я. – Я всегда жила на балконе...
– А сколько у вас комнат?
– Шесть.
– Вместе с балконом?!?
– Семь... Шесть без балкона!
– И ты жила на балконе?
Я не поняла, почему она злиться, и испугалась.
– Я всегда жила там... – устало сказала я. – Дети должны закаляться... Там веселее... Только у меня была еще комната внутри, где я делала уроки...
Она устало опустилась на стул.
– А сейчас она есть?
– Нет... – растеряно сказала я.
– И как так получилось?
– Ну, брат же отдал квартиру ей... – попыталась втолковать я ей. – Я же приживалка у нее и тунеядка... – постаралась я объяснить не понимающему такие простые вещи человеку.
– Ну и что?
– Она сказала, чтоб я совсем не приходила... – вдруг разревелась я. – Что с нее хватит... Жестко и зло так сказала, по настоящему, вы не знаете... – я испуганно сжалась. – Она сказала, что не пустит меня на порог, а просто сдаст меня милиции... И что в квартире очередная засада, и это ее достало после пыток...
– Засада... – облегченно сказала Люба. – Так она тебя предупреждала!
– Она просто не понимала от злобы, чего говорит... – проговорила угрюмо я. – Если б она поняла, то откусила бы себе язык, чтоб меня пристрелили. Она в злобе сама не понимает, что говорит!
– Но почему ты ничего не сказала ей? – яростно спросила Люба. – Что она не может так поступать!? Ты что, совсем дитя?
– Но она же старшая... – недоуменно и с обидой сказала я. – Мне всегда внушали, что старших нужно уважать, не бить их, не стрелять... – у меня в глаза даже навернулись слезы. Я всегда была хорошей!
Люба внимательно вдруг посмотрела мне в лицо, потом перевела взгляд на принцессу, нахмурилась и выругалась:
– Дьявол меня побери, да ты же просто курсант первого курса в лучшем случае, я думала, что ты старше... Эта мелкая девчонка совсем мне голову заморочила со своей мамой! И что они думали там, в твоем ФБР, когда ребенка на дело посылали! Я еще голову кое-кому намылю, детей под пули суете, дураки чертовы! Оля выйди!
– Да знаю я, тетя Люба, что ты хочешь сказать! – яростно завизжала Оля. – Ты ей скажешь, что я каждую молодую женщину называю мамой, правда!? – со злобой спросила она. – Что я маленькая чокнутая девочка, у которой убили маму, которую саму чуть не взорвали и стреляли, и поэтому я везде ищу маму?! – она всунула руки в боки. – Я же не совсем дура! Это моя мама, у нее на черепе пробор, я это сразу заметила и запомнила три дня назад до раны, когда еще тогда ее по голове гладила!
– Ее ранило, очевидно, с детства... – задумавшись, сказала Люба. – Это искажение черепа возможно только в результате младенческой травмы...
– Вот-вот, бабушка так и говорила, что мама с детства долбанутая... – обрадовалась девочка. – Потому и такая дура... И папочка у меня из ФБР, долбанутый, делать ему больше нечего...
– Оленька, пойми, – устало сказала Люба. – Это не твоя мама, это просто девчонка, она потом встанет и...
– Никуда она не уйдет!!! – выкрикнула в слезах Оля. – Черта с два! Они у меня с папочкой на коленях приползут! Я эти коды спрятала и затырила так, что ни одна собака не найдет! Я с миникопьютера все вскрыла и заныкала так, что ни одна собака не найдет, будут на коленях умолять взять меня с собой!!