СУ-47 ДЛЯ МАТЕРИ ОДИНОЧКИ

Тимуриды Люда и Игорь

Женщина нахмурилась. Открыв глаза, я, когда все расплывалось, увидела перед собой нечеткое лицо той самой медсестры, что утром так тепло отнеслась ко мне. Я замерзаю... – грустно и безразлично подумала я. Это начались галлюцинации. Перед смертью мне так хотелось посмотреть на тех, кто хоть немного меня любит. Я чувствовала, что рана в голову отобрала слишком много сил, чтобы идти, а просить у кого-то помощи я не могла и не хотела – меня б зверски убили, если б я попала в больницу. А я предпочитала бы умереть с честью и спокойно. Вдали улицы я видела больницу, дворик, где была Принцесса. В своих блужданиях я просто почему-то бессознательно пришла умирать сюда, как раненный зверь, инстинктом вернувшийся туда, где мне было тепло... Это была теплая и хорошая галлюцинация, хоть и немного сердитая... Я видела, что она меня не узнает, и это было хорошо...

– Ох, горюшко, хорошо, что хоть я задержалась на работе, и ночью решила пешком пройти на маршрутку, чтоб проветрить голову, а не поехала раньше с ассистентом... А то б такое глупое дитя замерзло бы, ты ж в одной футболке... Повернись... О Боже, что это!?

– М-меня избили... они меня били... пока я сидела... – медленно пожаловалась я. И снова заревела.

– Не прибедняйся, видела я, как ты их тоже отделала... Они попали в нашу больницу... Это я окно открыла и спугнула их! – гордо сказала она.

– Они убежали вместе с сумкой... – отчаянно выговорила я. И снова упала на скамейку.

– В сумке были деньги?

– Н-нет... Денег не было... Вообще не было...

– Ох ты лихо... – зазвучал над головой ее ласковый голос. – Вставай!

– Зачем? Мне некуда идти... – я захлебнулась слезами, не в силах подняться и не желая тратить на это остатки сил. – Меня жених бросил, он от меня отказался... Мне негде жить, а в кармане сто рублей в исключительн-но твердой валюте... – выговорила я.

– Не канючь, горе... – жестко скомандовала она. – Вытри сопли... И мигом подъем, а то замерзнешь! – рявкнула она по-солдатски. – Знай, что помощь иногда приходит в последнюю минуту оттуда, откуда не ждешь, я это знаю по своему отчаянному опыту! Будешь ночевать у меня дома!

Я медленно поднялась, пошатываясь. Исключительно теплая и добрая галлюцинация. Видимо, я уже умираю. Она надела на меня свой свитер.

– Н-не надо...

Но она просто втолкнула меня в маршрутку.

– Напилась дочка? – беззлобно бросил водитель, трогая. – Слыхали, что произошло на празднике? Милиция напилась и придумала разгонять большую дискотеку-концерт, так дети стали танцевать на крышах машин с крутящимися мигалками, считая это светомузыкой! Кто-то крикнул, что это шутка, и они и поверили... И никто ничего поделать не мог, ну, может, дубинками кое-кому попало. В детей стрелять не стали, тем более, что генералу позвонила дочка и спросила, что такое? Мол, она тоже там находится! – он о чем-то убаюкивающе болтал, а я засыпала.

Меня все также вытянули из машины.

– Не спи! – строго сказала она. – Иначе можешь не проснуться, пока я тебя в горячую ванну не оформлю... Баньку устрою...

Она выволокла меня из машины. В глазах у меня все плыло. Я послушно шла за ней. И потому не сразу сообразила, когда меня втянули в дверь, что в дверях появилась моя маленькая Принцесса.

– Явилась? – строго спросила она мою спутницу. А потом посмотрела на меня, не доставая мне и до пояса.

Я поняла, что у меня глюки, что это мне только чудится тепло, а я сама замерзаю на улице. Как девочка со спичками моего Андерсона... Было так хорошо. Видение не исчезало... У меня из глаз потекли слезы счастья... Жива... Хоть во сне, но жива...

– Кого это ты притащила опять? – подозрительно спросила она.

– Иди, иди, террористка-похитительница... – ласково сказала моя спутница.

Я вздрогнула.

Женщина почуяла это и обернулась.

– Не ты, не ты, а она террористка... – успокаивающе сказала она мне. – Представляешь, позвонила своему родному отцу и потребовала миллиард, иначе он свою дочь никогда больше не увидит...

– Я что, лгала что ли? – оскорблено произнесла Принцесса. – Я бы действительно умерла от голода, а, может, никогда к нему не вернулась.

– ...Девочка не мелочится... А ее отец вместо денег прислал отряд командос! – упрямо продолжила, не обращая на Принцессу внимания, моя спутница. – И мне так попало!

– А вы...? – я хотела сказать, “а вы как в эту историю попали”, но не смогла выговорить. Но она поняла.

– А я вляпалась в эту историю потому, что эта хулиганка позвонила им с моего мобильного телефона! – возмущенно ответила моя медсестра. – Я как раз проводила инспекцию там, и положила телефон на стол... Представь себе, как я удивилась, в каком была шоке, когда меня, ворвавшись, скрутили и поставили к стенке!

– Я не виновата! – выкрикнула маленькая хулиганка. – Он должен был принести деньги!

– Хорошо хоть, что врачи подняли вой, милиция меня знала, ворвался другой отряд и меня освободил... – она помолчала и задумчиво сказала. – Странный, надо сказать, у нее папа. Будто его и нет, тень... Он так сам и не позвонил, не поинтересовался, даже дочери не позвонил, я только с его помощником и разговаривала... Ни по поводу дочери, ни по поводу родственницы – двоюродной сестры настоящей бабушки, к тому же, с кем же девочка живет? Да и солдаты... У меня было странное впечатление, что они хотели больше убить девочку, чем спасти.

– А...? – спросила я.

– А как она сюда попала? – догадалась та. – Так она от них удрала. Шустрый ребенок... Я потом ее словила и всыпала ей. Но и мне эти мужики, честное слово, не понравились, какой-то у них нехороший взгляд... И я забрала временно девочку к себе домой... Они с бабушкой, оказывается, голодали, маленький ребенок жил один. Правда, добыл где-то сто долларов для бабушки и обожрался до усрачки, так и не сказав нам с бабушкой, где взяла. Говорит, мама дала... – голос ее дрогнул, хотя принцесса вышла в другую комнату. – А мама ее... – она вдруг прикусила язык и замолкла, правда в глазах ее что-то подозрительно блеснуло женское.

– Да знаю я, чего уж там, – мрачно крикнула принцесса, – бабушка считает, что мама умерла при взрыве, а я ее видела... Видела! И именно она мне дала сто долларов, чтоб я купила для нее еды! – непримиримо выкрикнула она из соседней комнаты. – Меня не переубедить, вы ведь сами видели продукты!!! – голос ее дрожал от ярости и боли.

– Успокойся, – тихо сказала медсестра. И обернулась ко мне. – Можешь называть меня Любой, я Любовь Федоровна вот только для нее... – она показала пальцем на маленькую террористку.