СУ-47 ДЛЯ МАТЕРИ ОДИНОЧКИ
Шрифт:
– Да, – с трудом пробормотала Принцесса, сонно державшаяся за меня.
Люба немного застыла, словно пытаясь меня немного успокоить.
Но белобрысый почему-то не ушел, а, наоборот, вызверился на нас обеих с Принцессой.
– А с вами я еще разберусь, что вы наделали!! – обернувшись к нам с маленькой Принцессой, что шла за мной, уцепившись в халат в полусне, не отпуская, но и не просыпаясь, с болью строго рявкнул нам белобрысый. Он сверкнул на меня так, что я послушно потепала босиком обратно, пожав плечами.
– Подумать только, и этот человек был у меня солдатом... – пробормотала я, пока Принцесса послушно тепала за моим халатом, повиснув на мне, почти спя на ходу.
– Ты, командир школы, был ее солдатом? – в шоке спросила Люба, на мгновение неверяще отвлекшись от такого события...
– Недолго... – мрачно выплюнул белобрысый.
Все это заняло мгновение, ибо Люба снова нас не видела и не слышала.
Мы с Принцессой снова ляпнулись на диван, закутались и послушно засопели. Слушали только шум. До сознания разговор доносился урывками. Я слышала просто истерическую боль.
– Ты ведь наколола им имя и номер? Это номера... – болтал белобрысый, – и имена Таня и...
Послышалось безумное рыдание, рев.
– Люба, будь крепкой...
– Наши дети... – рыдая, пыталась выговорить Люба, – они... они умерли, да? Они жили в интернате и умерли, да... А я и не знала, да... Ну говори же, говори... – она чуть не кричала в безумии.
– Нет, они живы, но приготовься к неприятной новости... – сказал белобрысый.
– Они покалечены, да? – безумно закричала с болью Люба, ревмя ревя и цепляясь за белобрысого. – Они инвалиды, все еще в больнице?! Они идиоты? Они не говорят? Я немедленно еду к ним!!! – ревела она, размазывая слезы. – Я заберу... заберу... я буду ухаживать... я...
– Нет...
– Почему? Они не хотят меня знать, да? Живы? Где?
– Нет, но я же говорил, что это и сладкая и горькая весть. Приготовься к неприятной части...
– Где!?!!!!! – это была безумная, истерическая, надсадная мука души. – Почему горькая?
– Потому что одна из дочерей спокойно спит в твоей комнате... – спокойно сказал белобрысый.
Раздались ужасные рыдания, достигшие крещендо, и Люба безумным метеором с воем с яростным лицом ворвалась в комнату, сорвав к черту с меня одеяло и разглядывая тату с номером на ноге.
– Я говорила, что их было двое! – лупила и обнимала она меня одновременно.
Я ничего не понимала, сонная. Она склонилась над ногой, читая вслух стершийся номер и рыдая.
– Вторая где!!!
Я сонно послушно подняла вторую ногу.
– Я спрашиваю про сестру! – взревела она. – Я говорила, что их двое! – сквозь зубы повторяла она, лупя меня. – Как можно было так издеваться над матерью, не сказать?
Она тут же заливала меня слезами и прижимала меня.
– Она что, моя бабушка? – сонно равнодушно спросила меня привставшая Принцесса. – Люба что, тоже дура, тоже теряла дочерей и не могла вспомнить, что ты ее дочка?
Люба яростно сверкнула на нее.
– Где вторая!!?? – со слезами заорала она мне. – Немедленно сюда ее!
Я ничего не понимала. Но взяла купленный мне Любой телефон и набрала Юлин номер в больнице. Мне молча кинул бумажку с ним один из ее бойцов, когда я освобождала заложников. Нужно было разобраться. Люба – мама?
– Ю..., привет, это я, – растеряно сказала я, не в силах понять, как мне вести себя с сестрой.
– Ты где!? – тут же перебила она меня Юля.
– Слушай, а ты говорила, Люба-кардиохирург... Она говорит...
– Где ты с ней встретилась? – вскрикнула Юля.
– Я у нее дома... – растеряно сказала я. – Она...
– Что!? Я сейчас! Как ты там оказалась?! – как-то подозрительно и мрачно ввизгнула сестра. – Без меня, сама, не подождав и меня...
– Ну, я у нее дома лечилась месяц от ранения... – неловко маясь, сказала я. – Живу несколько месяцев...
– Чтоооо?!? – ахнув, страшно прошипела Юля, и в голосе ее были слезы. – Ну! Б! – она задохнулась в ярости и от слез. – Я сейчас... Ты опять первая!!!!
Трубка замолкла.
– Немедленно сюда! – яростно скомандовала Люба в трубку.
Но трубка молчала. Только за окном раздавался далекий шум мотоцикла где-то далеко-далеко.
Я молча сидела. И ни о чем не думала. Почему Юля так заревела? Что случилось?
Я посмотрела на окно. Там мелькнула тень.
Не успела я одуматься, как через открытое окно ворвалась Юлька, непонятно как возникшая на этаже.
– Я тебя первая нашла! – закричала она Любе.
И стала меня бить.
– Гадина, боже, какая гадина! – со слезами кричала она мне. И обернув голову к Любе, отчаянно по детски выкрикнула, размазав дикие слезы: – Это я тебя нашла!!!
Это было чудовищное горе души.
Я попыталась немного вырваться.
– Я тебя нашла и сказала ей, – плакала Юля. – Я тогда была ранена, а, выздоровев, все ждала ее, чтоб пойти к тебе вместе. Как сестры. Ждала ее как сестру. А она... пока я больна... Ах, гадина!!! – Юля снова накинулась на меня.
Я изловчилась, и попыталась обхватить ее.
– Тихо! – успокаивающе прошептала я. – Люба подобрала меня мертвой и спасла от убийц. В больнице меня просто б убили. Этот месяц я так же была без сознания, а тебя она вообще лечила первую, я вызвала...
Юля не сдавалась, и, ревя, отчаянно меня лупила. Я терпела. Должен же быть козел отпущения!
– Успокойтесь и сядьте! – рявкнул на нас белобрысый, странно с болью смотря на нас обеих.
Мы мгновенно почему-то сели на стульчик.
– А это кто такой? – нагло спросила Юля, подозрительно и пронзительно глядя на него. Мне показалось, что она все понимала, но просто не хотела принимать.