Суд и ошибка. Осторожно: яд! (сборник)
Шрифт:
Речь в целом вызвала искреннее восхищение мистера Тодхантера. У него даже мелькнула сардоническая мысль – а не описать ли свои ощущения в статейке для «Лондонского обозрения»? Времени написать ее до казни у него будет в избытке – конечно, если его вообще признают виновным.
Движимый истинно исследовательским духом, он шепотом попросил служителя дать ему бумагу и карандаш и, когда их принесли, торжественно записал: «Вступительная речь Э.П. со стороны обвинения оказалась более емкой, краткой и содержательной, чем я надеялся, и я выслушал ее с большим
2
До обеденного перерыва суд успел допросить только одного, но крайне важного свидетеля – Феррерса.
Показания Феррерса распределялись по двум пунктам: во-первых, застольный разговор во время пресловутого ужина, а во-вторых, личные отношения с мистером Тодхантером в пределах «Лондонского обозрения». Учтивый и сдержанный, как всегда, Феррерс прекрасно помнил тот ужин. Он подтвердил, что мистер Тодхантер и впрямь довольно настойчиво расспрашивал своих гостей, какую пользу может принести людям человек, узнавший от своего врача, что ему недолго осталось, – и отчетливо помнил, что в итоге присутствующие почти единодушно высказались в пользу убийства.
– Значит, когда подсудимый в завуалированной форме попросил вашего совета, вы порекомендовали ему убийство? – нахмурился явно шокированный сэр Эрнест.
– Боюсь, мы не приняли эту дискуссию всерьез, – с легкой улыбкой пояснил Феррерс. – Иначе наш совет был бы иным.
– Но по существу дела он оказался именно таким?
– Если вы настаиваете на такой формулировке – да.
– Настаиваю.
– В таком случае, – любезно отозвался Феррерс, – не стану вам перечить.
– Но вы не ожидали, что подсудимый последует вашему совету?
– Такое нам и в голову не приходило.
– Зная подсудимого, вы удивились бы, что он все-таки сделал то, что сделал?
Феррерс задумался.
– Пожалуй, нет.
Тут сэр Эрнест приготовился выложить свой второй козырь.
– Вы хорошо знаете подсудимого?
– Думаю, достаточно хорошо.
– Под вашим руководством он продолжительное время сотрудничал с редакцией известного издания?
– На протяжении нескольких лет он регулярно участвовал в публикациях «Лондонского обозрения», где я редакторствую, – объяснил Феррерс, не упустив случая лишний раз прорекламировать свой журнал.
– И в течение этих лет у вас было немало возможностей наблюдать его вблизи не только как сотрудника, но и как частного человека?
– Разумеется.
Сэр Эрнест принялся дотошно уточнять, когда и в каких обстоятельствах Феррерс имел случай видеть мистера Тодхантера и разговаривать с ним как на службе, так и в неслужебное время.
– И за эти годы у вас составилось впечатление, что подсудимый вполне отдает себе отчет в своих поступках?
– Безусловно.
– Вы никогда не замечали за ним никаких странностей?
– В широком смысле слова – никогда.
– Что вы имеете в виду? – вскинулся сэр Эрнест.
– То, что у него имелись свои причуды, как и полагается
– Ну кто ж из нас без причуд! Но если не считать некоторой эксцентричности, всем нам свойственной в малых дозах, вы никогда не замечали в его поведении ничего необычного, что могло бы навести вас на мысль о том, что он психически неадекватен?
– Тодхантер всегда производил на меня впечатление самого здравомыслящего человека в моем кругу, – отчеканил Феррерс с учтивым поклоном в сторону скамьи подсудимых.
– Благодарю вас, – сказал сэр Эрнест и сел на свое место.
С той же учтивостью и охотой Феррерс принялся отвечать на вопросы мистера Джеймисона.
– Мистер Феррерс, – начал последний, – вы редактор?
– Да, редактор.
– Следовательно, вам приходится много читать, причем не только художественную, но и научную литературу?
– Да.
– Надо полагать, самые разные книги. Не приходилось ли вам, к примеру, по долгу службы читать книги по психологии?
– Приходилось, и очень много.
– В том числе и по криминальной психологии?
– Да.
– Можно ли сказать, что благодаря этому вы хорошо начитаны в современной психологии, в том числе криминальной?
– Я не эксперт, – возразил Феррерс так энергично, что все в зале сразу сочли его экспертом, – но некоторыми знаниями в этой области – да, располагаю.
– Встречались ли вам в процессе такого чтения описания случаев, когда некто убеждает себя в насущной необходимости совершить определенный поступок, который требует значительного присутствия сил и духа, успешно завершает все приготовления – и вдруг в самый последний момент сдается и отказывается от своих намерений?
– Такое явление весьма распространено, – с компетентным видом кивнул Феррерс.
– И такой человек способен убедить себя, что он готов убить кого-то, по его мнению, отвратительного, купить для этого револьвер, даже явиться к выбранной жертве в полной уверенности, что сейчас убьет ее, а в последний момент спасовать и всего лишь угрожающе помахать револьвером?
– Отчего ж нет?
– То есть вы согласны, что такое возможно?
– О да.
– Так что если бы в таких обстоятельствах револьвер выстрелил случайно, вследствие того, что человек не умеет обращаться с огнестрельным оружием, как бы вы, с вашим уровнем представлений о криминальной психологии, расценили такое убийство: как умышленное или непредумышленное?
– Непредумышленное.
– Спасибо, мистер Феррерс, – заключил мистер Джеймисон с видом человека, который получил больше, чем рассчитывал. – Это проливает свет на наш случай. Вот вы только что заявили судье и присяжным, что считаете подсудимого самым здравомыслящим среди ваших знакомых. Вы сделали этот вывод на основании своих познаний в психологии?
– Познания в психологии, которыми я обладаю, – неторопливо проговорил Феррерс, – на мой взгляд, способствовали такому выводу.
– Вот именно. И вы по-прежнему придерживаетесь этого мнения?