Суд королевской скамьи
Шрифт:
— По приговору суда.
— За что?
— За кражи.
— Каким заболеванием можно считать кражу? Адам снова промолчал.
— Разве не соответствует истине, что воровство можно считать, скорее, образом жизни, да и вам самим приходилось прибегать к нему, поскольку оно было широко распространено в Ядвиге, не так ли?
— Так, — откашлявшись, сказал он.
— Я подсчитал, что в данном томе имеется двадцать приказов суда, в соответствии с которыми вы провели кастрацию и ампутацию яичников у здоровых людей. Я имен все основания предположить, что вы лгали, когда на этом же месте утверждали,
— Просто у меня раньше выпали из памяти операции по приговору суда. Я провел огромное количество операций.
— И я предполагаю, что вы так и не вспомнили бы их, не появись на свет этот журнал. А теперь, доктор Кельно, скажите нам, в какого рода операциях, кроме ампутации яичек и овариэктомий, вы предпочитали прибегать к спинномозговому обезболиванию?
Адам на мгновение закрыл глаза, судорожно втянув в себя воздух. У него было ощущение, что все слова доносились до него каким-то отдаленным эхом, отражающимся от стен зала.
— Ну? — повторил Баннистер.
— При аппендиктомии, при иссечении грыжи, при лапаратомии, при полостных операциях ниже срединной линии тела.
— Вы свидетельствовали, что к такой методике вас заставляло прибегать, кроме вашей приверженности пункциям, и отсутствие достаточного количества обезболивающих средств.
— У нас почти ничего не было.
— Я вижу, что за месяц, предшествовавший дате 10 ноября 1943 года, и в течение последующего месяца вы провели почти сто подобных полостных операций, девяносто шесть, если быть точным. И у меня есть все основания считать, что в девяноста из них вы предпочитали прибегать к общему наркозу, а во всех остальных случаях, включавших в себя, скажем, вскрытие нарывов, вы пользовались обширным обезболиванием, что говорит о наличии медикаментов для общего наркоза и о присутствии анестезиологов.
— Если так утверждают записи...
— И я вижу, что вы прибегали к методике спинномозгового обезболивания только в пяти процентах случаев полостных операций на нижней части тела из общего списка ваших операций и что при каждой такой операции вы отмечали в графе примечаний, что делалась предварительная инъекция морфия, — но только не в тех случаях, когда операции проводились в пятом бараке.
Адам снова углубился в перелистывание страниц журнала и, просмотрев их, лишь пожал плечами.
— Я считаю, — продолжал загонять его в угол Баннистер, — что вы лгали суду, говоря о вашем пристрастии к спинномозговому обезболиванию, потому что на самом деле ему подвергались только евреи в пятом бараке и потому что, как я предполагаю, вы испытывали особое удовольствие, видя их мучения.
Хайсмит поднялся было, но сел, не проронив ни слова.
— А теперь давайте выясним еще одну деталь, прежде чем обратимся к ночи на десятое ноября. Будьте любезны взглянуть на третью страницу журнала, где вы можете увидеть имя Эли Яноса, который был кастрирован по обвинению в краже. Вспоминаете ли вы процедуру опознания в суде магистрата на Боу-стрит восемнадцать лет назад?
— Да.
— И Эли Янос не смог опознать
— Доктор Лотаки.
— И если бы на его месте стояли вы, который также проводил подобные операции, вам бы пришлось вернуться в Польшу и предстать перед судом как военному преступнику. И вы понимаете это, не так ли?
Адам взмолился о перерыве, но Энтони Гилрой не счел возможным пойти ему навстречу.
— А теперь будьте любезны открыть журнал на странице триста два и сообщите милорду и присяжным, какая там обозначена дата.
— 10 ноября 1943 года.
— Она начинается с вытатуированного номера 109834 и имени Менно Донкера, вслед за которым прочтите нам, пожалуйста, имена и номера всех остальных пятнадцати человек.
После долгого молчания Адам стал читать ровным моиотоииым голосом:
— 115490, Герман Паар, 114360, Яан Перк, 115789, Хане Хассе, 115231, Хендрик Боомгартен, 115009, Эдгар Биитс, 115488, Бернард . Холст, 13214, Даниэль Дубровский, 70432, Иолана Шорет, 70433, Сима Галеви, 70544, Ида Перетц, 70543, Эмма Перетц, 116804, Хелена Бланк-Имбер, и 116805...
— Я не расслышал последнего имени.
— Тина.
— Тина Бланк-Имбер?
— Да.
— Я представляю вам имена и вытатуированные номера десяти из тех лиц, которые давали показания в суде. Даже учитывая, что некоторые имена были сменены на еврейские их варианты, и смену фамилий после замужества, готовы ли вы согласиться, что это те же самые люди?
— Да, — прошептал Кельно еще до того, как,помощник положил перед ним лист бумаги с именами.
— Есть ли в журнале какие-то записи, что им предварительно, давали морфий?
— Должно быть, забыли записать.
— Так есть они или нет?
— Нет.
— Кто выступал в роли хирурга? Чья подпись стоит под четырнадцатью операциями?
— Доктор... — раздался стон Терри с балкона.
— Я предполагаю, что там стоит подпись Адама Кельно.
Подняв на долю секунды глаза, Адам увидел, как молодой человек покидает зал суда.
— И что написано в графе примечаний против имен Тины Бланк-Имбер и Бернарда Холста?
Адам покачал головой.
— Там говорится «скончались той же ночью», не так ли?
Адам вскочил на ноги.
— Неужели все вы не видите, что я жертва нового заговора против меня! Когда скончался Тесслар, они прислали Соботника, чтобы затравить меня! Они хотят меня, уничтожить! Они никогда не оставят меня в покое!
— Сэр Адам, — тихо сказал Баннистер, — я хотел бы напомнить вам, что именно вы и никто иной потребовали возбуждения этого дела.
36
Оправив мантию, сэр Роберт повернулся лицом к присяжным — усталый, выжатый до последней капли человек, измученный борьбой с тем, что составляло суть его существования, и в то же время английский юрист, обязанный до последнего издыхания бороться за своего клиента. Привычно качнувшись с пятки на носок, он поблагодарил членов суда присяжных за их терпение, а затем напомнил ход слушания, делая особый упор на явных противоречиях между тем, что было в тексте «Холокауста», и тем, что на самом деле происходило в Ядвиге.