Суд Линча (Очерк истории терроризма и нетерпимости в США)
Шрифт:
Это движение было примитивной формой разрешения противоречий между фермерством и буржуазией, которое поддерживало в американских пионерах иллюзию полного освобождения. Где им было знать, что, в какие бы дебри зааллеганского края они ни ушли, за ними всюду волочилась невидимая цепь, связывающая их с восточной буржуазией. Они могли погрузиться в какое угодно состояние дикости, почти слиться внешне с американскими индейцами, но если в мозгу последних идея частной собственности в то время едва лишь забрезжила, то у пионеров представление о собственности было наиполнейшим. Эта-то сложившаяся исторически "идея", которую ничем нельзя было вышибить из головы,
В этом заключалась историческая обреченность мелкобуржуазного уклада, сложившегося на Западе. Этот уклад мог долгое время существовать на гребне колонизации и, следовательно, постоянно воспроизводить демократический образ жизни, откладывая соответствующий отпечаток на психологию американцев. Нужно, однако, иметь в виду, что этот уклад был наилучшим полуфабрикатом капитализма. Даже в самых примитивных условиях Запада пионеры оставались, по выражению К. Маркса и Ф. Энгельса, "наиболее прогрессивными индивидами" буржуазного общества, в головах которых вполне сложилось и завершилось исторически представление о частной собственности. Это ставило их бесконечно выше, например, американских индейцев. Это также было и залогом неминуемой гибели эгалитарной демократии на передней полосе поселений.
Разнообразие окружавших американского пионера условий вызывало необходимость разнообразной деятельности. Главным условием была земля, но, чтобы получить ее, необходимо было преодолеть немало препятствий. Основным препятствием была природа — грозный властелин всего континента, на котором предстояло совершить глубокую хозяйственную революцию. Сделать это можно было, лишь сломив дикое могущество первобытной стихии нечеловечески тяжелым, титаническим трудом. Хотя Запад не обещал никому легкой жизни, американский первостроитель-простолюдин предпочитал схватиться с суровой природой на честных условиях единоборства, в котором он мог бы наиболее широко применить свои недюжинные личные качества.
Отсюда повелась в американском народе, как писал А. Грамши, "традиция пионеров, то есть сильных личностей, в которых "трудолюбие по призванию" достигло наибольшей интенсивности и мощи, — людей, которые прямо, а не через посредство армии слуг и рабов вступали в энергичный контакт с природными силами, чтобы покорить и победоносно использовать их". Причем в Америке эта традиция стала, продолжает А. Грамши, "чертой, присущей не одному только рабочему классу, но представляла собой специфическую черту также и классов руководящих".
"Слившийся" с дикой природой колонист, помимо своих несравненно более обширных представлений о частной собственности, превосходил индейца еще и в том, что не обожествлял природу и не юлил перед ней приношениями. Коллектив индейцев был залогом существования каждого индивида. Индивидуальное существование было для него бессмыслицей. Напротив, в пионере, который нередко жил один в своей бревенчатой хижине и готов был поспорить с силами природы в одиночку, необычайно развились индивидуалистические качества.
Выдающаяся роль в деле хозяйственного освоения Запада принадлежит пионеру-фермеру. Обычно ему предшествовали три группы пионеров: трапперы — охотники за пушным зверем, скотоводы, золотоискатели. Но эта когорта пионеров лишь приспосабливалась к окружающей среде, а ее нужно было покорить, переделать, цивилизовать. Эту историческую задачу выполнили фермеры. Миллионы акров прерий были перевернуты фермерским плугом. Впоследствии их подвиги окружили романтическим ореолом, но в их жизни было мало романтики. Пожары или саранча нередко уничтожали их посевы. Приходилось переносить болезни, силой вытеснять индейские племена, справедливо видевшие в фермерах своих смертельных врагов.
Именно фермеры производили расчистку леса, строили первые грубо сколоченные жилища, прорубали первые тропы. Часто они не делали никаких попыток купить землю, а просто захватывали приглянувшийся участок. Труд, от которого трещала спина, превращал новые и новые земли в расчищенные площади, пока они не становились пригодными для земледелия и могли прокормить пионера с его семьей. Наконец, расчищенные площади начинали соперничать с лесными. По мере того как количество поселенцев увеличивалось, цены на культивированные участки росли. Чаще всего пионер был скваттером, то есть самовольным захватчиком земли. Он продавал произведенные им "улучшения", если же он владел своим участком на законных основаниях, он продавал всю ферму вместе с "улучшениями" и двигался дальше на запад, чтобы начать все с самого начала.
Их место занимали фермеры с некоторым капиталом, пришедшие из близлежащих фермерских районов. Они приходили с намерением обосноваться надолго. Они выкорчевывали пни, строили каркасные дома, окружали частоколом участки и занимались улучшением дорог. Их предшественники делали все собственными руками: потребности новых поселенцев вызывали необходимость в разделении труда. Поэтому вскоре здесь появлялись привлеченные новыми возможностями мельники, купцы, торговцы, скотобои, винокуры, учителя, юристы, владельцы газетных изданий. Так в центрах сельскохозяйственных поселений возникали сначала деревни, потом поселки и, наконец, небольшие города.
Фермер был основателем этой цивилизации.
На передовой полосе поселений складывался оригинальный национальный тип — американский. В этом характере не могли, конечно, не сохраниться определенные черты, унаследованные от европейского образа жизни. Он складывался также под влиянием постоянного наплыва идей из-за границы, пестрого многообразия перемешивающихся национальных типов, промышленной революции и роста классового сознания. Но, как пишет американский историк колонизации Р. А. Биллингтон, "ни один фактор не сыграл большей роли в деле "американизации" этих людей и их обычаев, чем систематическое воспроизведение цивилизации вдоль западного края по-: селений в течение трех столетий, потребовавшихся для освоения континента". Именно это имел в виду Фенимор Купер, сказавший, что "Европа богата воспоминаниями, а Америка чревата надеждой".
В значительной степени благодаря тому, что колонизация Северной Америки была стихийной, земледельческой, массовой, народной, она оказалась способной вытеснить ее прежних хозяев — индейцев. Сам американский фермер был совсем не похож на европейского крестьянина. Он неплохо обращался не только с плугом, но и с винтовкой; среди предметов его употребления, помимо обычной сельскохозяйственной утвари, были порох и пули. Он был един в трех лицах: труженик, мятежник и колонизатор.
Часто говорят, что нигде первобытные племена не защищались с таким упорством, как в Америке, и приписывают это их нравственной гордости, предпочитавшей смерть рабству. Поэтому-де американские аборигены были уничтожены и южанам-плантаторам пришлось приобретать африканских. Изучение истории колонизации в Америке помогает дать более правильный ответ на этот вопрос.