Суд Линча (Очерк истории терроризма и нетерпимости в США)

Петровский Виктор Эдуардович

Потерпев поражение от Соединенных Штатов Америки, Мексика в феврале 1848 года уступила победителю ряд своих провинций, в том числе Калифорнию. Перед американским правительством встал вопрос о судьбе землевладения в новоприобретенной территории, и оно решило его далеко не демократическим путем. В Калифорнию была отправлена правительственная комиссия, чтобы установить, какие земли находятся в частном владении и какие должны войти в общественный фонд… Задача комиссии состояла, следовательно, в том, чтобы зафиксировать сложившееся положение вещей; позднее американское правительство подтвердило права, выданные землевладельцам прежними феодальными властями. Естественно, что лучшие земли в Калифорнии принадлежали

крупным землевладельцам: более пятисот ранчо раскинулись в плодороднейших долинах Верхней Калифорнии.

Но совершенно естественно также и то, что у хлынувшей сюда орды янки, очень любивших распевать песню, в которой говорилось: "Наш дядя Сэм вполне богат, чтоб всем по ферме дать", — этот факт вызвал сильнейшее недоумение.

У. Робинсон пишет, что "многие из этих "североамериканских авантюристов", как любили называть американцев коренные калифорнийцы, считали крупных землевладельцев обыкновенными монополистами, мешавшими прогрессу. Когда они обнаружили, что лучшие земли находятся во владении, скрепленном мексиканской печатью, или принадлежат спекулянтам, которые скупили их, столкновения стали неизбежны… История скваттерства в Калифорнии — это целая глава в истории народных рас-прав в Америке".

Полчища скваттеров оседали всюду, не разбирая, принадлежит кому-нибудь избранный ими участок или нет. После продолжительной, нередко доходившей до кровавых столкновений борьбы власти Сан-Франциско были вынуждены признать права скваттеров на захваченные ими пригородные земли.

Настоящие сражения происходили в 1849 году в Сакраменто. Город был основан американцем Джоном Саттером на одном из участков его огромных, более чем в пятьдесят квадратных километров, земель, право на которые было пожаловано ему в 1841 году мексиканским губернатором Калифорнии Альварадо и позднее подтверждено правительством США. В 1849 году на землях Саттера обосновалось несколько тысяч скваттеров проявивших исключительное равнодушие к предупреждениям властей. В ноябре скваттеры устроили несколько митингов в защиту своих прав. Жители Сакраменто раз делились на тех, кто поддерживал скваттеров, и тех, кто любил закон и порядок.

Страсти накалились в августе следующего года, когда власти арестовали и посадили в тюрьму двух вожаков скваттеров — Макклатчи и Морана. 14 августа тридцать вооруженных скваттеров под командованием Джона Малони двинулись по направлению к тюрьме. Вскоре туда же поспешил мэр Сакраменто Биглоу с группой вооруженных людей. Встреча произошла на Четвертой улице. Мэр Биглоу и шериф Маккини приказали скваттерам сложить оружие и сдаться. В ответ Малони, державший все время шпагу наголо, скомандовал: "По мэру огонь!" Последовала перестрелка, раненого мэра унесли с поля боя. На следующий день шериф, сопровождаемый группой во оружейных людей, вошел в салун, где его караулили скваттеры. В новой стычке шериф был убит, обе стороны понесли потери убитыми и ранеными.

В 1853 году двести скваттеров, расположившихся вдоль Русской реки у города Гильдсбурга, решили объединиться с оборонительной целью. Через некоторое время пятьдесят вооруженных скваттеров напали на правительственного землемера, уничтожили все его бумаги и при грозили, что убьют его, если он не перестанет мерить землю и не уберется домой. Живший по соседству богатый испанец, владелец крупного ранчо, вынужден был под давлением скваттеров отказаться от всех своих прав на землю и уехать.

С течением времени масса скваттеров, появившихся в Калифорнии, стала настолько внушительной, что местные политические дельцы начали охотиться за их голосами. Появились губернаторы, законодатели, присяжные и судьи, защищавшие интересы скваттеров.

Лишь после того как гигантские ранчо были уничтожены, скваттерское движение постепенно утихло и перестало быть главным вопросом политической жизни штата.

Но не только земля привлекала в Калифорнию американцев. Еще в январе 1848 года, то есть за год до того, как здесь появились охотники за землей, Джон Маршалл нашел в Коломе золото, а когда наступило лето, Калифорния вдруг стала центром притяжения человеческих страстей и вожделений. Люди бросали свои прежние занятия и устремлялись к приискам. Шли все. С быстротою молнии распространялись невероятные слухи о золотых сокровищах Калифорнии, о быстром и легком обогащении. За золотыми слитками пустились фермеры и трапперы, матросы бежали с судов, и даже суровое благочестие мормонов не могло устоять перед страшным искусом.

Старатели добывали золото в руслах рек и расщелинах, отмывали его из песка или вели разведку новых россыпей. Первоначально права на участки уважались, и здесь не знали даже воровства. Кирка и лопата, брошенные на земле, палка, воткнутая в землю, или табличка, уведомляющая о вступлении в собственность, были достаточными гарантиями против захвата. Старатели большую часть времени проводили на открытом воздухе и жили в парусиновых палатках или грубо сколоченных деревянных хибарках и оставляли в своих жилищах бутылки и кожаные мешки с золотым песком, не принимая никаких предосторожностей.

Летом 1848 года старатели жили, не зная ни государства, ни закона, ни конституции, ни законодательного собрания, ни судей, ни шерифов, ни сборщиков налогов, ни прочих представителей центральной власти. И в этом смысле здесь царила "неприличная", с точки зрения представителей государственного порядка, анархическая свобода. Каждый в известном смысле принадлежал самому себе, а все вместе были безраздельными хозяевами золотоносной земли.

Брет Гарт — настоящий Гомер этой стихийной цивилизации — в рассказе "Счастье Ревущего стана" дает целую галерею ее человеческих типов.

"Здесь собралось около ста человек. Один-двое из них скрывались от правосудия; имелись здесь и закоренелые преступники, и все они вместе взятые были народ отчаянный. По внешности этих людей нельзя было догадаться ни об их прошлом, ни об их характерах. У самого отъявленного мошенника было рафаэлевское лицо с копной белокурых волос. Игрок Окхэрст меланхолическим видом и отрешенностью от всего земного походил на Гамлета; самый хладнокровный и храбрый из них был не выше пяти футов ростом, говорил тихим голосом и держался скромно и застенчиво. Прозвище "головорезы" служило для них скорее почетным званием, чем характеристикой. Возможно, у Ревущего стана был недочет о таких пустяках, как уши, пальцы на руках и ногах и тому подобное, но эти мелкие изъяны не отражались на его коллективной мощи. У местного силача на правой руке насчитывалось всего три пальца; у самого меткого стрелка не хватало одного глаза".

Когда на прииски стали прибывать новые партии старателей, возникла необходимость в регулировании прав старых и новых поселенцев, в разрешении споров и других насущных проблем. В таких случаях несколько наиболее авторитетных и пользующихся всеобщим уважением старателей вывешивали объявление об общем собрании. Собрание обычно проходило на главной улице приискового городка. Старатели избирали председателя собрания, принимали постановления относительно размеров заявок, разрабатывали способы разрешения споров и наказания за преступления. Обычно назначался комитет из трех или четырех судей, который занимался приведением в действие законов, составленных "по своему разумению старателями. Их кодексы неизменно запрещали применение наемного или рабского труда и предусматривали такие размеры участков, которые не превышали "разумных" пределов. Высшая власть оставалась всегда у общего собрания золотоискателей, которое могло быть созвано в любое время, как только в этом возникала необходимость.